Михаил Аранов - Баржа смерти

А когда Николай Николаевич Зимин был расстрелян, опять подленький слушок пополз среди учителей школы: «Скоро и до Поспелова доберутся». Всё это докладывала на ухо Соне её лучшая подруга Настя Романова. «Долго ли Настя будет лучшей подругой?» – тогда ещё подумала Соня.

И вот сейчас она идёт по коридору школы. Видит, как сторонятся её бывшие товарищи по работе. Лёгкий кивок, и тут же отводят глаза. А то и вовсе не замечают. Вот толпа школьников высыпала из класса. Верно, с продлёнки. Увидев её, замерли. Никто не сказал: «Здравствуйте Софья Наумовна». Когда она прошла мимо, загалдели. И Соня слышит за спиной: «Предательница». Вот, наконец, и кабинет директора. Дальше идти, просто не было сил. В кабинете школьный народ. Директор привстал со своего стула. Улыбнулся Соне так, что её чуть не стошнило. Присутствующие в кабинете учителя как-то бесшумно растворились. Ни один не поздоровался с ней. Вышли из кабинета, в упор не видя Соню. А за их спинами шмыгнула и лучшая подруга, Настя Романова. Однако успела пожать руку Соне, но так чтобы никто не видел.

«Присядьте», – слышит Соня сухой голос директора. Натянутая улыбка не сходит с директорского лица.

– Мне звонили оттуда, – продолжает директор, – в связи с изменившейся ситуацией, просили. Нет. Предложили создать Вам благоприятную обстановку для Вашей дальнейшей работы в нашей школе. Звонил товарищ Свистунов Семён Аркадьевич. Ваш знакомый?

Соня слегка кивнула головой.

– Вот и отлично, – директор улыбается. Но глаза его холодные и злые. Но понимаете, создать благоприятную обстановку, как предлагает Ваш знакомый, – мерзкая улыбочка исказила интеллигентное лицо директора, – будет трудно осуществить. Сами понимаете, ситуация вышла из-под контроля. Может, Вам лучше перейти в другую школу. Тем более, в связи с Вашим отсутствием, часть Ваших учебных часов я передал Настасье Кузьминичне Романовой.

– И Романова не возражала? – спросила Соня. На душе безнадёжно горько. Вот она – лучшая подруга. Впрочем, с какой стати она должна возражать? Каждый хочет заработать лишний рубль.

Директор надевает очки, что-то рассматривает среди своих бумаг. Соня понимает, что разговор окончен. Она встает.

– Насчёт перехода в другую школу я подумаю. А пока продлите мой отпуск за свой счёт еще на пару недель, – говорит Соня.

– Да, да. Конечно, – в голосе директора очевидное облегчение. С этой Поспеловой всегда были проблемы. И когда муж её был в верхах. Не дай Бог, Софье Наумовне перечить. И сейчас, когда этот муж, страшно сказать, изменник Родины – морока в оба бока.

– А товарищ Свистунов – не мой знакомый, как вы, Иван Иванович, изволили двусмысленно выразиться, – слышит директор голос Сони Поспеловой. И в её голосе явно звучат какие-то жёсткие ноты. Иван Иванович настороженно вглядывается в Сонино лицо.

За всё время разговора Соня первый раз назвала директора по имени-отчеству. Вот трудно было ей почему-то произносить его имя.

– Товарищ Свистунов – старший майор государственной безопасности, – продолжает Соня, – может и Вам придётся с ним познакомиться.

От этих слов Ивану Ивановичу стало нехорошо. Он испуганно вскинул глаза на Соню. Что-то странное произошло с его молодой сотрудницей. Перед ним стояла уже не та потухшая и загнанная женщина, что была в начале беседы. А воительница, ну прямо Жанна д’Арк.

Директор хочет что-то сказать в своё оправдание. Даже готов предложить остаться в школе. Раз товарищ Свистунов рекомендовал, он всё сделает, чтоб коллектив школы относился с положенным уважением к Софье Наумовне. Но слова как-то не складываются. Он даже встал со своего стула. Но дверь его кабинета уже закрылась за Соней Поспеловой.

Дома Соня упала на диван. Стон и рыдания, похожие на вой одинокой ночной волчицы, разрывал её грудь: «Ванечка, милый мой! Что же мне делать! Как мне без тебя?! Помоги мне. Помоги!»

Пролежала с раскрытыми глазами почти всю ночь. Не заметила, как заснула. Проснулась, оттого что солнце било в глаза сквозь морозные узоры на стекле. Ополоснула лицо холодной водой. Есть не хотелось. Да и не было ничего на кухне, кроме сырой картошки и подсолнечного масла. Выпила крепкого чая с куском чёрного хлеба. Взглянула на себя в зеркало: измученное лицо с тёмными подглазинами. А вот бёдра и грудь непозволительно откровенны. Горько усмехнулась: надо идти за паспортом, а там этот кобель, товарищ Свистунов. Не думая, мазнула губы ярко-красной помадой. Ещё раз взглянула в зеркало: «Парижская шлюха». Почему парижская? Ни разу не была в Париже. Помнит только: «Пуанкаре – война». А этого достаточно, чтоб шлюха была французской.

Вот она сидит в кабинете старшего майора государственной безопасности Свистунова. Семён Аркадьевич долго роется в своём столе. И Соне кажется, что он умышленно тянет время. Наконец, перед ней лежит паспорт.

– Проверьте, всё ли правильно написано, – говорит старший майор.

Соня листает паспорт. «Всё правильно», – произносит неуверенно Соня.

– Что-нибудь ещё? А? – Свистунов сидит с открытым ртом. И лицо его кажется совсем глупым.

– Суд над моим мужем уже был. Я читала в газетах. Но я не получила никакого документа о судебном приговоре. Я не знаю, что с ним, – еле слышно произнесла Соня.

– А причем здесь Вы? Поспелов Вам никто. Взгляните на Ваш паспорт. Вас никто не заставлял отказываться от мужа. Почему мы должны Вам чего-то сообщать о нём? А? – Свистунов склонил голову набок. Сдвинул свою левую щеку, так что открылась половина рта. И ещё прищурил левый глаз.

– Я же должна знать, что с ним. Может, его расстреляли? – Соня не слышит своего голоса.

– Может, – старший майор пожимает плечами. И что-то, похожее на скорбную мину, появилось на его лице.

– Умоляю Вас, что с ним! – отчаянно выкрикивает Соня.

– Я, конечно, могу пойти на нарушение внутреннего распорядка. И представить Вам судебное решение, – некоторое время Свистунов молчит. Рассматривает Соню с торгашеским пристрастием. Потом Соня слышит его голос, вдруг ставший приторно-сладким:

– Вы ж понимаете. Я рискую. А что Вы мне предложите?

– Я? А что я могу? – Соня старается унять дрожь во всём теле. Её будто окатили ледяной водой. А потом нестерпимый жар. Она чувствует, как пот покрывает всё её тело.

– Вам плохо? – участливо спрашивает старший майор.

– Нет, нет. Всё нормально, – Соня глубоко вздыхает, – сколько Вы хотите денег?

Видит, как лицо чекиста расплылось в широкой улыбке.

– А что же Вы хотите? – потерянно произносит Соня, уже зная ответ Свистунова.

– Вас, моя милая, – шепчет старший майор. Встает из-за стола. Обнимает за плечи Соню. Соня вскакивает. Сбрасывает руки старшего майора со своих плеч.

– Ну, не надо же так. Я же вижу, что мы договорились, – Свистунов улыбается, – так что в пятницу я Вас жду. И документ о судебном решении будет у Вас.