Коллектив авторов - Маруся отравилась. Секс и смерть в 1920-е. Антология

Яков. Липа!

Липа. На!

Плещет купорос. Яков успевает перешибить удар. Купорос летит в занавеску. Капля попадает в Милду.

Яков. Стирай суконкой. Не размажь!

Липа (исступленно). Ладно! Не арестуете! Сама уйду! (Пытается открыть пузырек.) Жизни не бывать!

Милда. Она отравится!

Липа. Уходи! Отстань! Не смей! Не смей!

Милда перехватила руку с пузырьком.

Промахнулась… Все равно. Ты рожа, ты морда, обезьяна кривоносая! В твое хайло… на. (Плюет.) Не хочу здесь. Не смей держать! Вон отсюда! Пусти! Пусти, сти… сти… (Истерика.)

Голоса (в дверь).

— Передрались!

— Кто зарезал?

— Купоросом смердит.

— В милицию их.

Голоса (из форточки). Не нашли другого времени истерику разводить. Прекратите! Уймите сумасшедших. Разобрать не дадут. Рвань.

Яков. Валерьянки ей.

Милда. Нету здесь.

Голоса. В домкоме есть аптечка.

— Несите туда.

— Кончай спектакль!

— Доигрались.

Милда и Яков уводят Липу. Истерика затихает в отдалении.

Толпа вбивается в Милдину комнату. Шарят.

Голоса. Портфель! Она партийная?

— Ленина сочинения.

— Евге… евгеника.

— Колбаса. Ишь ты! Копченая.

— Хахаля угощать.

— Револьвер. Осторожно, револьвер.

— Вероятно, без разрешения.

— Скрипит (о кровати.)

— Одеялишко дырявое. Подушки из пера.

— Простыни небось неделю не стираны.

— А может, и со вчерашнего загажены.

— В мешке?

— Белье грязное. Стой! Бюстгальтер.

— Вот-вот. Пудра. Коробка пудры. С пудреницей.

— И духи «Фиалка». Хэ-хэ-э.

— Скажите, пожалуйста, «Фиалка». Для губ помада.

— Штаны солдатские.

Делопроизводитель. А слесарских штанов нет?

Голоса: Вот оно, вот оно! Ловим! Ловим! Электричка. Для кипячения. А счетчик общий!

— Энергию, значит, у всего дома крала.

— Краля! Чаем мужчин поить надо же после постели.

— Рубаха ночная.

Милда. Граждане, я вас приглашала? (Наводя револьвер.) Назад от двери! Сложите вещи! Рубаху забыли! Кровать оправьте. Положите, что это вы взяли?

Делопроизводитель. Не отдам. Не смеете. Против правил домоуправления. Не имеете права. Счетчика нет.

Милда. А теперь вон! Раз, два, три!

Все выбрасываются. Входит Яков.

Милда. Почему вы с ней не уехали?

Яков. Меня и близко к ней не подпустили, затуркали. Бабья туда набилось, выспрашивают. Ревут вместе. Управдом с ней цыцкается. Ну ее!

Милда. Яков, нельзя так. Она совсем больная, развинтилась. Как твое лицо — купоросом!

Яков. Да капнуло ведь.

Милда. Ее лечить надо.

Пауза.

Яков. Что считаешь?

Милда. Вот мой расчет. Жалованье — девяносто шесть. На себя уходит, комната и все — двенадцать, стол — тридцать три, газеты — рубль пятьдесят, стирка — четыре. Матери надо выслать — двадцать, остается двадцать, даже меньше останется, рублей пятнадцать. А уже надо готовить маленькому бельишко.

Яков. Какому маленькому?

Милда. А ребенку. Забыл? Из-за чего кругом скандал-то.

Яков. Ну так что ж, не сходится?

Милда. А вот из этих пятнадцати надо что-то выстричь, чтоб Липу полечить.

Яков. С какой стати?

Милда. Мы виноваты, что она в таких истериках катается. Я должна была предусмотреть.

Яков. Она не возьмет.

Милда. Вы возьмите. Купите, что надо. К врачу сводите. А она и не узнает.

Яков. На это и у меня хватит. Ну вас! Бухгалтерию развели.

Милда. Сегодня, я думаю, спим отдельно. Идите домой. Пользы для нервов от этих скандалов мало.

Яков. Ну, пока.

Милда. Приходите… (справляется по книжке)… через два дня.

Яков уходит. Издалека приближается истерика. Милда кидается запереть дверь. Ключа в двери нет. Мечется. Входит Дисциплинер с вертушкой.

Дисциплинер. Похоже?

Милда. В чем дело? Это Липа?

Дисциплинер. Нет, кажется, осина.

Милда. Это ты, Дисциплинер?

Дисциплинер. Гляди, просто? А иллюзия — полная.

Милда. Ты что, с ума сходишь?

Дисциплинер. Я держал пари с Саксаульским. Он говорит, что настоящую истерику можно устроить только по вдохновению, при наличии большого искреннего напряжения нервов, и нельзя передать истерику механически. А я говорю — можно. Кто прав? Ты только послушай.

Милда. Дисциплинер! Скажи, от какого брака ты произошел?

Дисциплинер. От смешанного, Милда. Пять наций в разной доле принимали участие в организации меня: пятьдесят процентов еврейской крови — отсюда моя музыкальность; двадцать пять процентов русской — отсюда мое татарское упрямство; двенадцать с половиной процентов татарской — отсюда моя великорусская широта; шесть с четвертью процентов немецкой — отсюда моя усидчивость; один и одна сорок девятая процента цыганской — отсюда моя изобретательность.

Милда. Дисциплинер, знаешь что? Изобрети вместо этого визга инструмент, который бы смеялся, как двухмесячный ребенок, когда ему говорят «агу»! Можешь?

Дисциплинер. Могу.

Общая кухня. Пылают и шипят примусы. На веревке две сорочки сушатся. Хозяйки за примусами.

Первая хозяйка сольфеджирует.

Скрипучий. Нельзя ли перестать, сударыня.

Хозяйка (сольфеджируя). До десяти вечера разрешается.

Скрипучий. Извод. Измор. Идиотизм!

Голос ребенка. Мама-а-а! Мама-а-а!

Вторая хозяйка. Сейчас!

Голос мужа. Где жаркое?

Первая хозяйка. Несу-у!

Голос ребенка. Ма-ама-а!

Вторая хозяйка. Иду-у-у!

Третья хозяйка. Опять в тридцать втором.

Все молча прислушиваются.

Первая хозяйка. Такая порода.

Четвертая хозяйка. Вот вы, Луша, ей верите.

Первая работница. Да я и не верю.

Четвертая хозяйка. Я вовсе не против советских. Но, послушайте, что же это — что ни ночь, то новый мужчина.

Третья хозяйка. А подбирает из рабочих, помоложе.

Первая хозяйка. Понятно, что невесты в бешенство приходят.

Вторая женщина. Я бы сама в бешенство пришла. (Выходит.)

Третья женщина (вслед). Подумаешь, молоденькая нашлась!

Четвертая женщина. Ну вот, вы и посудите, Луша. Ведь это разврат в доме.

Вторая женщина. Она и у вас мужа отобьет.

Первая женщина. И сифилисом всю вашу семью заразит.