Коллектив авторов - Маруся отравилась. Секс и смерть в 1920-е. Антология

«Любит пиво, но пьет мало», — подумал Молодецкий, а по тому, как она аккуратно завернула колбасу и хлеб, решил, что дела у нее не так чтоб уж очень…

Девушка спрятала сверток в корзину, извлекла из нее книгу, на обложке которой он успел прочитать «Обществоведение», и углубилась в чтение.

«Ага, сердечная, — опять подумал Молодецкий, — к зачетику паришься. Посиди, почитай».

Он окончательно решил, что она студентка — из тех, у которых маленькая стипендия или которые вовсе не получают ее.

Ему захотелось вдруг поговорить с нею. В институте он запросто обращался к незнакомым студенткам, которые в ответах сохраняли простоту и непосредственность. Тут же он нуждался в помощи для знакомства, опасаясь, что непосредственность в обстановке пивной будет сочтена как приставание нетрезвого человека. «Еще подумает, — решил он, — что я алкоголик».

Минут двадцать, пока друзья спорили об инстинктах и прочих материях, Молодецкий, не отрываясь, изучал девушку, которая продолжала читать.

Между тем в пивную зашел забулдыга, посмотрел по сторонам, остановился глазами на девушке и подошел к ней.

— Лизавета Емельяновна, — произнес он хриплым голосом и взял ее за локоть. — Вот вы где, — он просительно к ней наклонился, — а я вас ищу. Почему вы не хотите прописаться? Пропишитесь, умоляю вас с большим почтением. Будете моей королевой. Я пить перестану. На коленях пред вами стоять буду. — Он хотел стать на колени, но девушка в страхе его удержала.

— Я не могу, — зашептала она тихо и быстро. — Я вам благодарна за ваш приют, но вы поймите. Я не могу. Мне нужно учиться… И потом я вас почти не знаю. И чувства нет…

— Лизавета Емельяновна, — воскликнул в хриплом экстазе забулдыга, — они придут, непременно будут чувства. За это я ручаюсь. Кто не знает Ваську- шофера? Сто пятьдесят, кроме сверхурочных, прахом идут. Мы соединимся с вами, и вы учиться будете. А сейчас посмотрите на себя, кто вы такая есть? — существо, продающее курительные принадлежности на пятак. Жалкая сущность, и головку негде приклонить. А у меня полюбуйтесь, какая комната. Мы ей такую обстановочку дадим, что сам шах персидский позавидует. А вам ведь ночевать негде сегодня.

— Я буду… У меня есть подруга. Я не пойду к вам, — заявила девушка.

— Не пойдешь? — рассвирепел Васька. Он схватил лоток, опрокинул табуретку, вытолкнул корзинку из-под стола и тоже взял ее на руки. — Вот барахлишко твое, сама за ним придешь.

— Оставьте, оставьте, — воскликнула девушка. — Это нехорошо. Это насилие. Я не пойду к вам. Вы чужой. Ах… — заломила она руки, повела вокруг глазами, будто прося помощи, и остановила их на Молодецком.

Он как будто и ждал этого.

— Оставьте девушку в покое, — решительно шагнул он к Ваське. — Насильно мил не будешь.

Васька до того был изумлен неожиданной атакой, что ничего не мог сказать в течение минуты.

— Это опять вы будете, — наконец произнес он, и глаза его налились мутным и свирепым блеском.

— Оставьте девушку, — повторил твердо Молодецкий.

Приятели и остальные посетители пивной повернули головы. Стало тихо. Крыло вентилятора дробило воздух, и в наступившей тишине раздавалось его мерное шмелиное жужжание.

— Это мы лучше знаем, как нам делать, а тебе какое дело? Береги нос, если он у тебя один! — Васька угрожающе поднял лоток.

— Папиросы! Вы рассыплете их, — воскликнула девушка и протянула к лотку руки.

— Бери же его, — и Васька яростно запустил в нее лотком.

Лоток ударился ей в голову стеклянной крышкой. Если бы не стекло и пачки папирос, смягчившие удар, лоток раздробил бы висок. Одним прыжком настиг Молодецкий Ваську, схватил в железные объятия, понес к дверям и вытряхнул на улицу. Бортов и Скорик бросились к девушке, у которой по лицу текла кровь. Осколок стекла ранил ей висок. Скорик стал собирать рассыпанные на полу коробки папирос, а Бортов предложил ей платок, чтобы вытереть кровь. Она взяла его, мельком взглянула, чтобы проверить — чист ли он.

— Разрешите намочить его из графина, — догадался он.

Она молча кивнула головой и приняла от него мокрый платок. Губы ее дрожали, а нос учащенно дышал. Большого труда, видно, стоило ей удерживать слезы.

— Какой зверь, какой зверь! — суетился Скорик, подбирая папиросы.

— Елизавета Емельяновна, — гаркнул Молодецкий, захлопнув дверь за Васькой, но, заметив кровь, присвистнул и умолк.

— Меня зовут Лизой, — процедила она с трудом и залилась слезами.

— Лиза, это лучше, коротко и ясно, — сказал Молодецкий, — а плакать не надо. Успеете. Пустяки. Н-да! — и он окончательно иссяк, не зная, чем еще утешить. На ухо же Скорику шепнул: — Она студентка, ей негде жить. Вот как!

— Студентка? — переспросил громко Скорик с большим сочувствием. — Что за счеты тогда между нами. Пожалуйста, плачьте, не стесняйтесь. Выплачетесь и расскажете все по порядку. Ведь мы также студенты. Вот это строитель, этот — студент права, я — химик. Свои ребята! Не подать ли вам воды? Глоточек не помешает. Как вы думаете, тетушка? — Он похлопал ее по плечу.

— Я не студентка, — сказала с трудом девушка, не поднимая лица. — Я только хочу поступить на стенографические курсы.

— Все равно. Вы будете студенткой, и мы ваши друзья. Просим любить нас. Что я слыхал, — намекнул он осторожно. — Вы остались без квартиры? Нет, нет, я хотел сказать, вы приезжая и вам негде жить?

— Я жила с тетушкой, — начала уже более доверчиво и без слез Лиза, — мы не сошлись с ней во взглядах. Из-за мелочи. Ну, просто она не хотела, чтобы я держала экзамен. У нее были свои причины. Я забрала вещи. Это было вчера. Я оставила их в гараже. В нашем дворе гараж, где служит этот ужасный человек. Он не хотел мне отдавать их. Он… он… хотел их отнести к себе. Я же воспротивилась. Остальное вы видели.

— Замечательная история, — воскликнул Скорик. — Осмелюсь спросить: где же вы предполагаете поселиться? Не возвращаться же вам к тетушке?

— Я… — хотела она что-то сказать и умолкла.

— А у меня есть для вас блестящее предложение, блестящее, — заходил ходуном Скорик. Должно быть, «блестящая» идея ему самому понравилась. — К тетушке ни за что. Мы поселим вас в нашем общежитии. Мы живем в домике, который называют пепельным, так как он выкрашен в серую краску. Место для вас найдется. Поживите, если не понравится, уйдете. Ночевать-то вам нужно где-нибудь.

Девушка поочередно посмотрела на приятелей и улыбнулась.

— Есть контакт, — воодушевился ее улыбкой Молодецкий и поднял корзинку. — Вперед, без страха и сомнений!

Скорик взял лоток, а другой рукой помог Бокитько встать. И они решительно двинулись вперед. Все это произошло так неожиданно, что Лиза не успела ничего возразить. С улыбкой на лице она пошла за ними.