Сергей Лойко - Рейс

Он сел на тумбочку в прихожей, не отрывая от нее взгляда. Потом резко встал, вошел в ванную, сбросил с себя одежду еще быстрее, чем это сделала Джейн, и открыл дверь кабинки…

Оттуда минут через десять он перенес Джейн в постель.

Проходя мимо их номера с подносом на колесиках, горничная лет пятидесяти, если не больше, в белом фартуке, чепчике и в короткой юбке-шотландке — фирменной униформе отеля, — на миг остановилась, услышав громкие звуки из-за двери.

Бутылка «Просекко» в ведерке со льдом, два высоких фужера и стеклянные вазочки с греческим салатом и «Оливье» на подносе позвякивали в такт ударам спинки кровати о стену. Горничная посмотрела на часы, укоризненно покачала головой и двинулась дальше в конец коридора.

Через час они лежали голые на огромной двуспальной кровати номера «люкс», глядя в потолок и касаясь друг друга лишь плечами. Простыня, словно выброшенный непонятно кем из них белый флаг, валялась на полу. Никто долго не мог вымолвить ни слова. Наконец, Джейн молча протянула руку к столику, пультом включила кондиционер.

Всего за пару часов они совершили путешествие из настоящего ада в настоящий рай. Джейн никогда в жизни не было так хорошо, как сейчас. Все было словно в первый раз. Ничего подобного она раньше никогда не испытывала. «Раньше я никогда и не принимала участия в убийстве», — подумала она. Но этот факт на удивление мало волновал ее сейчас. Представился бы ей случай, она сама сделала бы это, не задумываясь ни на секунду.

Сергей присел возле мини-бара на корточки, выбирая напитки. Своим загорелым, рельефным телом он в этой позе напомнил ей древнегреческого метателя диска с античных черепков в музеях.

— D’you care for something? — неожиданно спросил он по-английски, повернувшись к ней и обнажив калифорнийскую улыбку на загорелом лице. — Whisky? Coke? [68] — Хочешь чего-нибудь? Виски? Кока-колу? (англ.)

Джейн внимательно рассматривала Сергея. Шок от пережитого за последние двое суток не то чтобы прошел, но она вдруг стала понимать: что-то тут не так. Он… Он очень изменился. Она никогда не видела Прохорова раздетым. В одежде он не выглядел атлетом. Последний раз они виделись полгода назад. Мельком. Да и голос сейчас был какой-то странный, будто незнакомый, особенно теперь, когда Сергей вдруг заговорил по-английски. Это был он… и не он. Она почти не услышала акцента. Да, и еще кое-что… Улыбка. Глаза. Все не его. И самое важное. Да, этот шрам на щеке — белесый, давний. Откуда? Джейн не помнила у Прохорова никакого шрама. Память журналиста такого класса, как она, привычно цепляется за каждую деталь. И она никак не могла этого пропустить.

Джейн взяла из рук Сергея ледяную бутылочку, одним глотком выпила ее всю, запрокинув голову. Встала, подошла к журнальному столику, достала из рюкзака конвертик и, повернувшись к Сергею, сказала:

— Сережа, у меня два вопроса.

— Как я оказался там, и кто я такой? — в ответ спросил Сергей, поднося к губам бутылочку «Джека Дэниэлса».

— Почти угадал, — ответила Джейн. — Откуда у тебя этот шрам над губой? И… кто с тобой на этом фото?

Прикрывая грудь рукой, в которой был конверт, другой она достала из него фотографию и протянула Сергею.

Алехин сел на постель, держа фотографию перед собой. Голова закружилась. Он выронил бутылку. По спине волной прокатился леденящий холод, по груди и рукам побежали мурашки, но не от кондиционера. Глаза заволокло влажной туманной пеленой. Он не мог оторваться от фотографии, на которой увидел себя вместе с Леной и дочками.

— Откуда это у вас? — наконец вымолвил он совсем другим голосом. — Кто вы?

Джейн отступила на шаг, внимательно разглядывая Сергея. Не отводя взгляда, подняла с кресла гостиничный белый махровый халатик, одним движением набросила его на себя и, запахнувшись, спросила:

— And who the fuck are you, my friend? [69] — A кто вы, друг мой, вашу мать? (англ.)

Они проговорили весь оставшийся день, вечер и всю ночь. До рассвета. Больше не было ни объятий, ни поцелуев. Когда стало светать, Джейн взяла свои вещи, зашла в ванную, переоделась и вернулась в новых джинсах и свежей блузке. Алехин сдал все свои вещи в срочную стирку в прачечной отеля. Джейн отдала ему свой халат.

Завтрак они заказали в номер. Она — овсянку, грейпфрутовый фреш, кофе с молоком и фруктовую тарелку. Он — яйцо «Бенедикт» и черный чай с лимоном. Завтракали молча, не глядя друг на друга, не в силах поверить тому, что с ними произошло. За вечер и ночь они словно прожили жизни друг друга. Говорили то по-русски, то по-английски.

Конечно, они поделились друг с другом далеко не всем. Она ничего не узнала ни о его связи с Книжником и бандитами, ни о счетах в швейцарских банках. Джейн чувствовала пробелы в его рассказе, но сама ни о чем не спрашивала. Она, в свою очередь, не распространялась о своей жизни в Техасе, и он не расспрашивал ее об этом.

Они поговорили про маньяка. Сергей рассказал, как раньше был копом и ловил Офтальмолога, но упустил.

— Оф-таль-мо-лог! — Джейн передернуло от ужаса, когда Сергей рассказал ей все детали. — Oh my God! It is a fucking «Silence of the Lambs»! But you didn’t come to Donbass to pursue the fucker, did you?

— No, I ran into him by chance.

— By the same chance you saved my life.

— I thought you saved my life, didn’t you?

— Calls for a drink, — она даже не улыбнулась. — Cheers [70] — Боже мой! Это б…дское «Молчание ягнят»! Но ты же приехал на Донбасс не для того, чтобы достать здесь этого ублюдка? — Нет, я случайно наткнулся на него. — Эта случайность спасла мне жизнь. — А я думал, это ты спасла мне жизнь, разве нет? — За это можно выпить. Твое здоровье (англ.). .

Они выпили по бокалу. Алехин хотел было предложить ей выпить на брудершафт, чтобы как-то снять напряженность, но, посмотрев Джейн в глаза, раздумал.

Джейн рассказала Сергею, что Офтальмолог не вызывал у нее никаких подозрений. Она была готова ко всему на войне, но не к такому ужасу.

— Well, the thing is that the crazy motherfucker was not only after boys and girls [71] — Ну, дело в том, что этот гребаный психопат убивал не только мальчиков и девочек (англ.). , — начал Алехин на английском, но тут же перескочил на русский. — Он еще не брезговал рыжими девушками.

— Не брезговал? What does it mean?

— He loved redheads.

— I see now. It is not for nothing after all that I thought it was a curse when I realized I had freckles all over my face and red hair.

— You don’t have freckles any more [72] — Что это значит? — Он любил рыжеволосых. — Ясно. Не зря я подумала, что это проклятие — иметь все лицо в веснушках и рыжие волосы в придачу. — У тебя больше нет веснушек (англ.). , — Алехин взглянул ей в глаза.

Джейн смутилась, поднесла к губам бокал, сделала маленький глоток и рассказала Сергею, как убедительно маньяк играл роль честного офицера, обещая ей живых свидетелей, что видели, как русские стреляли по «Боингу» из «Бука».