Тейлор Рейд - Настоящая любовь

И хотя я ни в коей мере не ставлю наши переживания на одну доску, я не думаю, что Джесс сможет понять, что значит поверить, что любовь всей твоей жизни умерла. А потом сидеть напротив нее в своей машине на обочине дороги.

– Теперь твоя очередь, – говорит он.

– Моя?

– Расскажи мне обо всем, – говорит он. В ту самую минуту, когда я слышу его слова, я понимаю, что ему известно о том, что я помолвлена. Ему все известно. Судя по явной осведомленности, которая ощущается в его голосе, судя по взгляду его сосредоточенных глаз, словно говорящих «вот оно», можно сказать, что он все понял по-своему.

Или же он заметил мое кольцо с бриллиантом.

– Я помолвлена, – говорю я.

А потом Джесс вдруг начинает хохотать. Он как будто расслабился.

– Что? Почему ты смеешься? Что в этом смешного? – спросила я.

– Потому, – говорит он, улыбаясь, – что я думал, что ты уже замужем.

Я ощущаю, как внезапно мое лицо расплывается в улыбке так, что я даже не могу сказать, откуда она в точности взялась, откуда она явилась.

А потом я начинаю смеяться и игриво поддеваю его.

– Это практически то же самое! – говорю я.

– О нет, не то же самое, – отвечает он. – Нет, это совершенно другое дело.

– Я собираюсь выйти замуж за другого мужчину.

– Но ты еще не вышла.

– Ну и что? – говорю я.

С ним всегда было так легко разговаривать. Или, возможно, это просто оттого, что я всегда умела с ним разговаривать.

– Я говорю, что я провел последние три с половиной года своей жизни, всей душой надеясь на то, что опять увижу тебя. И если ты думаешь, что тот факт, что ты с кем-то помолвлена, помешает мне вернуть нашу жизнь в прежнее русло, то ты, черт побери, обезумела.

Я смотрю на него и сначала продолжаю улыбаться, но вскоре возвращаюсь к реальности и улыбка исчезает. Я обхватываю голову руками.

Я собираюсь всем причинить страдание.

В машине становится так тихо, что не слышно ничего, кроме гула мчащихся мимо нас по дороге автомобилей.

– Все сложнее, чем ты думаешь, – наконец говорю я.

– Эмма, послушай, я все понимаю. Ты должна была жить дальше. Я знаю, что любой поступил бы так же. Я понимаю, что ты считала меня…

– Погибшим. Я думала, что ты умер.

– Я знаю! – говорит он, придвигаясь ко мне и беря меня за руки. – Не могу представить себе, как, должно быть, тяжело тебе было. Я не хочу представлять себе этого. Все эти годы я знал, что ты жива, я знал, что должен вернуться к тебе. И я понимаю, что тебе было неизвестно об этом. Мне так жаль, Эмма.

Я посмотрела на него и увидела, что у него, так же как у меня, выступили слезы на глазах.

– Мне так жаль. Ты представить себе не можешь, как мне жаль. Я никогда не должен был так поступать. Я никогда не должен был покидать тебя. Ничто на земле, ни один опыт, который я мог бы приобрести, не стоит того, чтобы потерять тебя или причинить тебе боль так, как сделал это я. Я привык ночью лежать без сна и думать о тебе. Я провел так многие часы, дни, правда, я думал о том, как ты, должно быть, страдаешь. Думал о том, как больно, должно быть, тебе, и моей матери, и всем моим родным. И это почти убивало меня. Сознание того, что люди, которых я любил, как тебя, Эмма, горюют обо мне. Мне так жаль, что из-за меня тебе пришлось пережить все это.

Но теперь я дома. И именно ты побуждала меня вернуться, ты поддерживала меня. Я возвращался домой к тебе. Возвращался к той жизни, которую мы планировали. Я хотел вернуть ту нашу жизнь. И я не позволю, чтобы решения, которые ты приняла, когда думала, что меня нет, повлияли на мои теперешние чувства к тебе. Я люблю тебя, Эмма. Всегда любил тебя. Я никогда не переставал любить тебя. Я не способен на это. Поэтому я прощаю тебе все, что случилось, пока меня не было, а теперь пришло наше время. Настало время нам вместе все вернуть назад, чтобы снова все стало так, как прежде.

В машине так тепло, что мне кажется, будто у меня жар. Я выключаю обогреватель и пытаюсь снять жакет. Это сложно сделать, находясь в ограниченном пространстве, сидя на водительском сиденье, я ерзаю то влево, то вправо, чтобы вытащить руки из рукавов. Джесс, не говоря ни слова, берется за один рукав и тянет его, помогая мне окончательно освободиться.

Я смотрю на него, и если отбросить потрясение, смущение и горько-сладкую радость, от которых я избавляюсь вместе с жакетом, то мне очень комфортно. Видя, как он пристально смотрит на меня, я чувствую себя ближе к дому, чем когда бы то ни было. Именно сейчас, в этой машине, я переживаю то же самое, что переживала в лучшую пору своей молодости, когда мне было чуть больше двадцати. Это лучшее, что у меня есть. Вся моя жизнь началась с этого мужчины.

Все годы, проведенные без него, не смогли уничтожить ту теплоту и комфорт, которые мы ощущали на протяжении многих лет, когда наши жизни были неразделимы.

– Ты был любовью всей моей жизни, – говорю я.

– Я и есть любовь всей твоей жизни, – говорит Джесс. – Ничего не изменилось.

– Все изменилось!

– Между нами ничего не изменилось, – говорит он. – Ты – та же самая девушка с веснушками под глазом. А я – тот же парень, который поцеловал тебя в полицейском участке.

– А как быть с Сэмом?

Впервые я вижу, как по лицу Джесса мгновенно пробегает тень грусти и гнева.

– Не произноси его имени, – говорит он, отодвигаясь от меня. Его резкий тон обезоруживает меня. – Давай поговорим о чем-нибудь другом.

– О чем еще мы могли бы поговорить?

Джесс секунду смотрит в окно. Я вижу, что его челюсти напряжены, а глаза устремлены в одну точку. Он улыбается.

– Ты видела какие-нибудь интересные фильмы?

Не желая того, я смеюсь, а скоро и он тоже. Так всегда было с нами. Я улыбаюсь потому, что улыбается он. Он смеется потому, что смеюсь я.

– Это правда тяжело, – говорю я, отдышавшись. – Все, что связано с этим, так…

– Такого быть не должно, – говорит он. – Я люблю тебя, и ты любишь меня. Ты – моя жена.

– Мне в это даже не верится. Когда объявили, что ты погиб… То есть я даже не знаю, женаты ли мы еще.

– Мне плевать на клочок бумаги, – говорит он. – Ты – та женщина, которую я любил всю жизнь. Я знаю, что тебе пришлось переехать, я не осуждаю тебя. Но теперь я дома, сейчас я здесь. Все пойдет так, как и ожидалось. Так, как должно было идти.

Я покачиваю головой, вытирая глаза тыльной стороной ладони.

– Не знаю, – говорю я Джессу. – Я не знаю.

– Я знаю.

Джесс наклоняется вперед и смахивает слезы, стекающие по моей шее.

– Ты – Эмма, – говорит он, как будто ключ ко всему и проблема кроются в том, что я не понимаю, кто я. – А я – Джесс.

Я смотрю на него, пытаясь улыбнуться. Стараюсь лучше понять, каким образом он хочет вернуть меня. Я хочу поверить, что все, как он говорит, просто. Я почти верю ему. Почти.