Жиль Легардинье - Больше не промахнусь!

Пожалуй, лучше сменить тему.

– У Кевина было здорово, – замечаю я.

– У них всегда так.

Поскольку он, похоже, не собирается говорить о нас, я буду разговаривать о других:

– Что ты думаешь о Мелани?

Вместо ответа он спрашивает:

– А ты?

– Я? Она показалась мне очень милой. Не понимаю, как можно причинить боль такой девушке.

– Согласен.

– Надеюсь, что тот, с кем у нее начинается роман, будет ее достоин.

– Останови, пожалуйста, на следующем круговом перекрестке.

– Ты точно не хочешь, чтобы я довезла тебя до дома?

– Нет, Мари, спасибо. Пожарный хочет, чтобы ты ехала домой спать, и просит прислать ему сообщение, что ты нормально добралась.

– У меня нет твоего мобильного.

– Я тебе дам его, как только ты припаркуешься.

Я торможу у автобусной остановки. Диктуя мне номер своего мобильного, Сандро как-то странно смотрит на меня. Неужели он все-таки решится со мной поговорить?

– Мари, ты мне очень дорога…

– Знаю, Сандро, я тронута.

– Могу я задать тебе очень личный вопрос?

– Пожалуйста.

– Ты не заметила сегодня вечером ничего особенного?

Что он имеет в виду под «особенным»? Свои взгляды в мою сторону? То, как тщательно он подбирает слова? Попробуем продвинуться вперед, не выдавая себя.

– Ты говоришь о…?

– Я говорю о себе и об отношениях, которые надеюсь развить с девушкой, сидевшей с нами за столом.

Мое сердце забилось как ненормальное. К счастью, машина не едет, иначе я бы наверняка надавила на газ. Мозг повсюду включает свет, вытаскивает из постели каждый нейрон, тряся за воротник пижамы. Я пытаюсь ответить самым мягким и успокаивающим тоном. Я разговариваю с пожарным, который только что устроил в моей душе пожар.

– Объясни, Сандро… Я тебя слушаю.

– Ты должна поклясться, что это останется между нами.

– Даю слово.

– Я влюблен в Мелани. Мы тайно встречаемся. Я – тот мужчина, которого она имела в виду, когда говорила, что у нее есть кое-кто на примете.

Мой внутренний бойлер только что взорвался, и автоматические огнетушители поливают душу ледяным дождем.

– Это замечательно…

В моем голосе наверняка не хватает восторга.

– Это произошло внезапно, на ровном месте. Ты говорила, что мне нужно научиться расслабляться, так вот, с ней я забываю обо всем. Мы еще ничего не сказали Кевину, потому что опасаемся его реакции. Особенно я… Он мой лучший друг, и я не хочу, чтобы он на меня рассердился. Мне больно думать, что придется пожертвовать нашей дружбой ради любви, которую я испытываю к его сестре.

Значит, Сандро дорожит Кевином и боится его потерять. Я его понимаю. Сосредоточившись на проблеме Сандро, я могу пока не думать о своей. Однако она растет во мне, как воздушный шарик, который надувают компрессором для дирижабля. Долго я не смогу ее игнорировать. Это вопрос нескольких наносекунд. Вот и все, шарик лопнул. Я опустошена. Значит, письма мне пишет не Сандро. Мой таинственный возлюбленный вовсе не он. А ведь я уже начала в него влюбляться.

Подумать только, я чуть было не сказала, что раскусила его! Хотела предложить открыться мне. Представляю, как нам обоим было бы неловко…

– Ты ничего не говоришь, Мари. Тоже думаешь, что Кевин на меня рассердится?

– Что ты, вовсе нет! Почему он должен на тебя сердиться? Ты замечательный парень. Вы с Мелани будете прекрасной парой.

– Ты правда так думаешь?

Во взгляде Сандро я вижу смесь надежды и недоверия, которую считала свойственной только женщинам. Он очень хочет поверить в свое счастье, но говорит себе, что это слишком хорошо для него и обязательно закончится крахом. Сандро нуждается в поддержке. Когда он в очередной раз попытается построить свое счастье, он должен чувствовать себя на высоте.

– Поговори с Кевином. Не бойся. Чем ты рискуешь? В конце концов, он твой друг. Он уже тебя выбрал. И прекрасно знает, что Мелани будет в хороших руках.

– Я подумал, что Мелани могла бы сначала поговорить об этом с Кларой, чтобы подготовить почву…

– Сандро, ты всегда готов видеть худшее. Не бойся и посмотри в лицо лучшему. Будь в себе уверен. Если я хоть немного понимаю мужчин, окажись ты на месте Кевина, ты бы не захотел узнать это от кого-то другого.

– Ты права. Я поговорю с ним прямо в понедельник.

У него словно груз с души свалился. Он наклоняется ко мне и обнимает изо всех сил. Затем целует.

– Спасибо, Мари, ты и правда замечательная девчонка.

Я мечтала об этом. Представляла, как он меня обнимает. Все так и случилось. Вот только контекст немного не тот.

Сандро выходит из машины. Он счастлив. Мне кажется, он сейчас начнет танцевать прямо на автобусной остановке.

Что касается меня, я надавлю на газ и помчусь куда глаза глядят, пока во что-нибудь не врежусь. Похоже, это единственный доступный мне способ заставить мужчину взять меня на руки. Жаль, что Сандро сегодня не дежурит.

Мне необходимо перечитать написанные ею слова, представить ее голос, словно она сама их произносит. Я осторожно достаю письмо бабушки Валентины из конверта. Внезапно меня охватывает непреодолимое желание сунуть туда нос и жадно вдохнуть… Я так и поступаю. В последний раз я делала это несколько лет назад. И почему я перестала?

Когда я была совсем маленькой, стоило бабушке Валентине взять меня на руки, к горлу подкатывала тошнота. Ее духи были слишком резкими для моего юного носа. Они пропитывали мою одежду и мягкие игрушки. Мне казалось, что я ощущаю их аромат всегда и повсюду. Я обожала бабушку, но не выносила этот запах. Когда я подросла, он не стал нравиться мне больше, но я мирилась с ним, потому что он был связан с бабулей. Это была ее невидимая подпись, след, который она оставляла за собой, словно фея, после ухода которой в воздухе еще долго светятся волшебные пылинки.

Я уверена, что она брызгала духами на свои письма. Я прекрасно помню, что, получив это прекрасное письмо, я ощутила ее аромат раньше, чем узнала почерк. Когда она уже перестала выходить из дома, я даже подарила ей дорогущий флакон этих жутких духов, от которых у меня болит голова. Вот на какие поступки толкает нас любовь.

После смерти бабушки я не раз нюхала ее письмо, чтобы почувствовать тот самый запах. Вдыхая его с закрытыми глазами, я погружалась в благословенное время, когда мы были вместе и она, под размеренное тиканье настенных часов, рассказывала о своей жизни, чтобы лучше подготовить меня к моей.

Этой ночью я чувствую себя наркоманкой, нуждающейся в дозе. Я хочу снова ощутить этот запах, от которого раньше мне становилось плохо. Нос выискивает мельчайшие молекулы, застрявшие в бумажном волокне, в надежде найти хоть отголосок знакомого аромата. Но находит только запах старой бумаги. Больше ничего не осталось. Даже крошечных следов клея, поскольку пару лет назад, когда у меня была депрессия, я его весь слизала. Сегодня я не получу своей дозы. Впрочем, я не получу ее уже никогда. Отныне придется обходиться без химии. Нужно с этим смириться. Я могла бы, конечно, купить флакон ее духов, если их еще производят, но это будет фальшивка, имитация. А мы с бабулей не любили подделки. К счастью, у меня остались написанные ею слова.