Сергей Мавроди - Сын Люцифера

Во-от так! Это, чтобы вы убежать сдуру не вздумали. Всё равно не успеете, но мало ли… Чтобы искушения у вас даже такого не возникло!

Теперь слушайте меня внимательно, козлы! Сейчас девушка уйдёт отсюда, а потом я вас отпущу. Всё ясно?

Сектанты молчали.

— Я спрашиваю: всё ясно? — повысил голос Тронев.

— Ты заплатишь за это! — тихо, по-змеиному прошипел старший сектант. — И ведьма эта тоже. От нас не уйдёт.

— Не уйдёт, не уйдёт!.. — успокоил его Тронев. — И я заплач у . В своё время. А теперь стой спокойно и заткнись. Заткнись, я сказал! — угрожающе произнёс он, видя, что сектант собирается ещё что-то говорить. — А то я сейчас подойду и этой самой лимонкой тебе все зубы вышибу. А твои дружки будут стоять рядом и на всё это глазеть. И сам ты будешь передо мной по стойке смирно стоять, навытяжку, зубы свои глотать и пальцем даже не шевельнёшь! Богу своему молиться будешь, чтобы у меня рука ненароком не дрогнула, и я гранату не уронил. А?.. Как тебе такая перспективка?.. То-то же, урод!

Ты как? — посмотрел он на с трудом поднимающуюся с пола девушку. — Идти сможешь?

— Да, — пробормотала та, вставая и вытирая лицо. Губы её были разбиты. Из носа тоненькой струйкой текла кровь.

— Иди в ванную, умойся, — посоветовал ей Тронев. — А потом уходи отсюда. Бери картину и уходи. В коридоре холст только из рамы вынь и в сумочку засунь, чтобы на улице не светиться. Будешь на безопасном расстоянии, позвони мне на мобильный. Только выходи осторожнее. Посмотри, может, внизу кто-нибудь ещё их этих братьев караулит. Но они тебя в лицо не знают, так что выходи просто спокойно, как ни в чём не бывало, и всё.

— А ты как? — девушка в ужасе переводила глаза с Тронева на пятерых замерших сектантов и на лимонку в его руке.

— Обо мне не беспокойся! — беззаботно улыбнулся её Тронев. — Иди. Иди-иди! — настойчиво повторил он, видя, что девушка в нерешительности медлит. — А то у меня рука уже устала. Гранату держать.

Маша посмотрела на гранату, торопливо схватила картину и опрометью кинулась к двери.

— Ну, всё, пока! — бросил ей Тронев, выпуская девушку из комнаты. — Позвони мне. Не забудь!

— Но ты-то как?! С тобой всё будет нормально?

— Всё-всё! Иди! — Тронев захлопнул дверь и снова прислонился к ней спиной. Постоял немного, потом медленно сполз по двери и сел прямо на пол.

— Ну чего, братья? — насмешливо сказал он. — Расскажите мне пока что-нибудь. Из Святого Писания. Время есть.

Маша расстегнула сумочку и дрожащими руками достала телефон. От волнения она никак не могла вспомнить сразу номер мобильника Тронева. Получилось только с третьей или четвёртой попытки.

— Алло! — закричала она, услышав наконец-то в трубке знакомый голос.

— Да, ну как ты, всё в порядке? — спокойно поинтересовался Тронев.

— Да-да, всё нормально! — захлёбываясь словами, торопливо зачастила Маша.

— Ты где?

— Около метро.

— Никого на улице не было? — голос у Тронева был по-прежнему какой-то неестественно-спокойный.

— Нет, — девушка сглотнула. — А что мне теперь делать? — после паузы спросила она. — Домой ехать? Или здесь тебя ждать?

— Да нет, меня ждать не надо! — засмеялся чему-то Тронев. — Конечно, домой поезжай.

Маше вдруг почему-то стало жутко.

— Но ты мне позвони, обязательно! Когда всё кончится, — жалобно, по-детски попросила она. Она чувствовала себя в чём-то виноватой, только не могла никак понять, в чём.

— Когда всё кончится? — со странной интонацией переспросил Тронев и снова засмеялся. — Конечно, Машенька! Обязательно.

Девушка внезапно всё поняла.

— Не делай этого, — тихо, замирая от страха, прошептала она. — Не надо.

— Они тебя видели, Машенька, — мягко напомнил ей Тронев. — Да и от меня они теперь не отстанут.

— Нет!! — в смертельном ужасе закричала девушка. — Нет!!! Не надо!!

— Жаль всё-таки, что у нас с тобой ничего не получилось, — помолчав, негромко сказал Тронев.

— У нас ещё всё получится!! Я люблю тебя, Боря! Люблю!! Люблю!.. — глотая слёзы, бормотала в трубку Маша. — Люблю…

— Спасибо, милая, — голос у Тронева дрогнул. — Хоть и знаешь, что ложь, а всё равно приятно слышать. "Я состраданье за любовь принять готов!" — шутливо пропел он. — А ведь картина-то пророческая оказалась! — Маше показалось, что он улыбается. — Всё у нас с тобой в точности так и вышло. Женщина пытается спасти мужчину. Помочь ему. Любой ценой. Так, как она может. Чисто по-женски… Спасибо. А теперь прощай. Пора.

— Не-е-ет!!!

В трубке раздался какой-то треск, грохот, и девушка инстинктивно отдёрнула руку. Когда она снова поднесла трубку к уху, там уже никого не было.

"Абонент временно недоступен или находится вне зоны действия сети".

"Абонент временно недоступен…"

"Абонент…"

Лишь монотонно снова и снова равнодушно повторял и повторял автомат.

__________

И спросил у Люцифера Его Сын:

— Та женщина говорила про Содом и Гоморру. Я давно хотел узнать. Почему жена

Лота оглянулась, покидая эти города, несмотря на запрет? "Жена же Лотова

оглянулась позади его и стала соляным столпом".

И ответил, рассмеявшись, Люцифер Своему Сыну:

— Наверное, потому, что порок привлекателен… Слишком!

И настал шестьдесят восьмой день.

И спросил у Люцифера Его Сын:

— Как найти своё счастье?

И ответил Люцифер Своему Сыну:

— Счастье невозможно "найти". На него можно только случайно наткнуться. Это как будущее. Оно обязательно наступит, но угадать, каким оно будет, заранее невозможно.

Веничка Штурба сидел, скучал и от нечего делать пялился исподтишка на англичанку. Английский был одним из самых нелюбимых его предметов. Собственно, с некоторых пор, курса этак со второго, у него все предметы были нелюбимыми, но английский — в особенности. Потому, наверное, что там он чувствовал себя совсем уж идиотом. Полным! На остальных предметах всё-таки хоть по-русски говорят, можно хоть вид сделать, что и ты чего-то там понимаешь, но тут уж — увы! Не знаешь слов — всё! Сидишь и только глазами хлопаешь, как чурка. И о чём все вокруг тебя стрекочут — хуй их знает! Мерзкое, надо сказать, ощущение… Короче, английский Веничка не любил.

Но вот англичанка ему нравилась. Классная тёлка! Молодая, броская, уверенная в себе. Одета всегда ярко… Плюс эффект преподавателя. Студенты почти всегда неравнодушны к своим преподавателям. Ореол знаний, который тех незримо окутывает и окружает, делает их зачастую в глазах учащейся молодёжи прямо-таки неотразимыми! по крайней мере, усиливает их сексуальную привлекательность многократно.