Сергей Мавроди - Сын Люцифера

— Сегодня в подъезде дома… по улице… обнаружен труп семилетней девочки. Ребёнка сначала пытались задушить, потом нанесли несколько ударов каким-то острым предметом. Предположительно кухонным ножом.

Прокуратурой… округа возбуждено уголовное дело по статье…

Русс сидел, похолодев, и не решался отвести взгляд от экрана телевизора. Когда он наконец осторожно покосился в сторону, глазам его предстала совершенно идиллическая картина.

Жена его присела над увлечённо играющим во что-то своё на ковре Артуром и любовно гладила его по головке. Лицо её выражало одну только безграничную доброту, умиление и нежность и казалось каким-то прозрачным и одухотворённым. Как у Мадонны.

__________

И другой Ангел сильный сошёл с неба.

И приступил к Нему Ангел и сказал:

— Мощные тёмные крылья сотрясают бездну, отбрасывая ненужный свет [1] Люцифер — Lucifer, Светоносец, Денница. .

Он же сказал ему в ответ:

— Свет не может быть ненужным.

Потом Ангел говорит Ему:

— Стальные когти сжимают Твоё сердце. Ты сейчас подобен дереву, ветви и листья которого стремятся ввысь, к свету, а корни уходят вглубь, в бездну.

Он сказал ему:

— Если бы не было корней, не было бы и листьев. И чем глубже уходят корни, тем выше возносятся ветви.

Опять Ангел говорит Ему:

— Сказал Люцифер, что истин много. Нет! Истина одна, и она безмолвно стояла перед Понтием Пилатом, когда он судил Христа.

Тогда Он говорит Ему:

— Покажи Мне её. И Я поверю тебе.

И тогда оставляет до времени Его Ангел.

И настал сто шестнадцатый день.

И сказал с горечью Сын Люцифера:

— Предательство, ложь, трусость, измена… Всё тёмное, тёмное, тёмное… Мрак и холод. Есть ли в мире хоть что-нибудь светлое!? Тёплое?

И ответил на это Люцифер Своему Сыну:

— Любовь! Любовь может растопить любой холод и осветить любой мрак.

Парин и сам не понял, что его толкнуло зайти вдруг в антикварный магазин. Или, там, "лавку" какую-то. Ну, словом, хрен его знает! Короче, где всю эту рухлядь старинную продают. Часы, там, древние; штучки, всякие, дрючки — канделябры-статуэтки… Безделушки-с

Ну, не рухлядь, конечно. Многие предметы — или, как это правильно сказать?.. экспонаты?.. — так вот, многие экспонаты были действительно очень красивы. Прекрасны! Неправдоподобно. Сказочно! Словно из другого мира. Из бесследно канувшей в прошлое эпохи. Эпох! Эпох блестящих маркизов и графов, баронов, князей, дворянской чести и кровавых дуэлей, шпаг и пистолетов Лепажа, бесстрашных рыцарей и прекрасных дам.

Куда они только все подевались? — невольно подумал Парин, с неподдельным восхищением разглядывая какую-то очередную изящную финтифлюшку, назначение которой он даже отдалённо не мог себе представить. Что это?.. Для чего?.. Совершенно непонятно!

Воображению его внезапно представился какой-то томный, изнеженный маркиз, с рассеянной грацией снимающий с массивной каминной полки своими тонкими, длинными, холёными пальчиками эту… штуковину и… Что "и"? Дальше воображение работать отказывалось. Что ей делают?.. Этой?.. Этим?.. Н-да… Ну, ладно.

Так куда они, интересно, все подевались? Весь этот мир? Все эти графы-маркизы, бесстрашные рыцари и прекрасные дамы?.. Прежде всего дамы, конечно. Рыцари-то — пёс с ними! Даже хорошо, что они исчезли. А иначе и от дам их, даже самых распрекрасных, какой прок? — Парин слабо усмехнулся. — Заколют ещё на хуй! Копьём на турнире на каком-нибудь. Рыцарском. За то, что косо, блядь, на его даму посмотрел. Или зарубят, — он поёжился. — Короче, в пи-изду! И рыцарей, и дамов… Ну их!.. Хотя, дамов-то, конечно, можно было бы и оставить, но они, вероятно, без рыцарей не живут. Чахнут. У них, наверное, симбиоз. Как у рака-отшельника с актинией. Друг без друга не могут. И чем бесстрашнее рыцарь, тем прекраснее дама. И наоборот. Чем прекраснее дама… Да-а-а! — Парин зачарованно уставился на небольшую мраморную статуэтку. Обнажённой юной девушки, с мягкой полуулыбкой двумя руками поправляющей себе причёску.

Девушка была прекрасна. Невероятно! Немыслимо. Причём вся! С головы до ног. До самых кончиков пальцев. Каждая чёрточка её точёного лица, каждый изгиб, поворот её неправдоподобно-грациозного и одновременно чувствительного тела. — Да-а-а-а-а!.. — Парин с трудом перевёл дыхание. — Вот у этой… дамы!.. Рыцарь был!.. Кто же, интересно?.. Сам Ахилл?.. Гектор?.. Не меньше! Или нет?!.. Это ещё до рыцарей — древние греки… Да-а-а!..

— Нравится?

Парин вздрогнул и очнулся. Изящный (как и всё тут), несколько старомодно только, как поначалу показалось Парину, одетый мужчина лет сорока смотрел на него и улыбался. Улыбка была открытой и доброжелательной.

Продавец или, может, сам хозяин этого магазинчика… Кто их сейчас разберёт! Всё же частное. Да к тому же во всех этих салонах хозяева, как правило, сами с клиентами общаются… Вроде бы… Не так уж он старомодно, кстати, и одет. Это мне показалось… Это просто стиль у него такой… чуть архаичный, под стать обстановке… — все эти мысли с быстротой молнии промелькнули в голове у Парина за то короткое мгновенье, пока он глядел на мужчину.

— Нравится?.. — всё так же приятно улыбаясь, повторил тот. И, не дожидаясь ответа, добавил:

— Это Галатея.

— Да?.. Интересно… — смешавшись, невнятно пробормотал Парин. Он чувствовал себя смущённым столь явным вниманием такого… — он даже слова подходящего не мог подобрать, какого! — такого… ну, в общем, такого… безукоризненного?.. солидного?.. нет, всё не то, но ладно! — джентльмена такого к своей скромной персоне. Поскольку покупать он ничего не собирался. Всё это наверняка безумно дорого стоило, а он… при его… э-э… умеренной зарплате… Весьма умеренной!.. Короче!!..

— Значит, Галатея… — Парин, не удержавшись, кинул последний восхищённый взгляд на великолепную статуэтку и уже собрался было развернуться и уйти, но хозяин салона неожиданно задержал его.

— Вы помните миф о Галатее? — с искренним, казалось, любопытством поинтересовался он.

— Кхе-кхе!.. — натужно улыбаясь, прокряхтел Парин. — Мифа я, честно говоря, не помню, но, видите ли… — он вздохнул. — Я вряд ли смогу у Вас что-нибудь купить, — он обвёл глазами помещение. — Мне это всё не по карману. Извините! — он уже повернулся, чтобы выйти, как хозяин снова вдруг остановил его.

— А почему Вы думаете, что Вам это не по карману? — спокойно спросил он. — Вы же даже ещё не знаете цену.

— А-а!.. — невесело засмеявшись, шутливо махнул рукой Парин. — Ка!..

— 100 рублей, — перебил его хозяин салона. — Всего 100 рублей.