Иона Грей - Письма к утраченной

– И вдобавок даст преподобному возможность употребить баночку на десерт, – пробормотала Ада.

Стелла выдохнула:

– Разумеется. Преподобный Стоукс совершенно прав. Следуйте за мной, лейтенант.

По контрасту с буйством солнечного света на улице кухня выглядела темной и холодной. Стелла молча провела Дэна в крохотную буфетную, полки которой некогда ломились от припасов, а теперь были пусты. Окошко под самым потолком, затянутое от мух металлической сеткой, пропускало минимум света, да и тот, пройдя сквозь ячейки, становился зеленоватым, водянистым, холодил сам по себе. Дэн грохнул на пол ящик, полный жестяных банок, выпрямился. Впервые за все время они со Стеллой посмотрели друг на друга.

– Спасибо, – прошептала Стелла, утопая в глазах Дэна.

Оба улыбались, едва дыша, готовые расхохотаться. Смелый замысел удался вполне. И вдруг веселость как рукой сняло. Каждый сделал шаг вперед, Дэн взял лицо Стеллы в ладони, она вцепилась ему в запястья. Их губы встретились, тела прильнули друг к другу. В первый раз Дэн поцеловал Стеллу на выходе из ресторана. То был пробный поцелуй, не содержавший ничего, кроме бесконечной нежности. Дэн словно боялся спугнуть ее, а то и сломать, будто Стелла была стеклянная. Сейчас все происходило иначе. Ни колебаний, ни страха – только полнота страсти, только ненасытная радость бытия. Письма, написанные Дэном и Стеллой за последние недели, сделали их по-настоящему близкими людьми. Голос Дэна постоянно звучал у Стеллы в ушах, ободрял ее и хвалил – не удивительно, что Дэн стал восприниматься ею как часть ее самой. От него пахло свежестью и хорошим одеколоном. Губы Стеллы жаждали все новых прикосновений.

Наконец Дэн и Стелла прервали поцелуй – и тихонько засмеялись.

– Как ты сказал: Спецкомитет по распределению дополнительных пайков? – прошептала Стелла. – Такой действительно существует?

– Нет, конечно. Я его придумал, пока ехал к тебе. А «Гостинцы от союзников» – чистый экспромт.

Оба снова захихикали.

– Как тебе удалось?

– Я талантливый.

– Я не про название, глупыш! – Стелла потерлась о ладонь Дэна. – Я говорю про всю аферу. Ты пришел мне на помощь, вооруженный консервированными персиками. Откуда ты узнал?

– Из твоих писем! – Он снова взял ее лицо в ладони, большими пальцами провел по щекам. Вдруг посерьезнел, глаза сузились. Между бровями залегла морщинка. – Если бы не твои письма, я бы давно уже свихнулся.

– Тебе сегодня нужно обратно на базу?

– Нет. Официально я откомандирован из части до воскресенья. Мне выделили джип – надо еще кое-куда развезти продукты. Сейчас я уеду, а к вечеру вернусь, и мы сможем встретиться. Попробую занять номер в офицерском клубе. Ты придешь?

Стелла подумала об имбирном пироге, который еще предстояло печь, о кокосовой глазури… Впрочем, теперь, в свете персиков, глазурь, пожалуй, не понадобится. А вот чем Стелла объяснит уход из дома вечером накануне праздника? И, главное – ей нужно вымыть голову. Господи! Да она же настоящая замарашка! Чего стоит линялая блуза, которую она еще в школе носила, чего стоит кошмарная бордовая юбка!

– Не знаю…

Дэн поцеловал ее.

– Ничего страшного. Я понимаю – праздник и все такое…

– Я приду завтра. Да, завтра, после праздника. Скажу, что с Нэнси решила проветриться.

На крыльце послышались шаги, молодые люди отскочили друг от друга. Биение крови в висках заглушил голос Ады:

– Эй, вы здесь? Я только хотела узнать, не нужна ли помощь?

Дэн как ни в чем не бывало вышел из буфетной.

– Вы очень добры, мэм, только не женское это дело – ящики таскать. В джипе еще два осталось, я сам справлюсь.

Надо же, как спокойно он говорит!

– Это вы очень добры, лейтенант. Подумать только, консервированные персики! Я и забыла, каковы они на вкус!

Голос Ады удалялся – вместе с Дэном она направилась к джипу. Стелла все не могла опомниться. Дэн – здесь, приехал к ней. Оправив ненавистную юбку, она тоже вышла из буфетной. В дверной проем была видна Ада. Как она смотрит – будто перед ней не джип, а золотая королевская карета! Дэн, подхватив сразу два ящика, определенно очень тяжелых, поднимался на крыльцо.

– Туда же поставить, миссис Торн?

– Да, пожалуйста, в буфетную отнесите, лейтенант.

– Должна признаться, милочка Стелла, я вами просто горжусь! – восторженно произнесла Ада, оставшись наедине со Стеллой. – Как вы умыли зазнайку Марджори! Теперь про ее сконы никто и не вспомнит!

На крыльце появился Дэн, и сердце Стеллы совершило очередной кульбит. Рукава завернуты, загорелые руки обнажены, в темных, с рыжиной, волосах играет солнышко.

– Это у вас там яблоня растет, миссис Торн?

– Да.

– Прекрасное дерево. Нынче должно уродиться много яблок.

– Посмотрели бы вы на нашу яблоню две недели назад, – тихо молвила Стелла. – Она была словно бело-розовое облако.

– Могу представить.

Дэн улыбался, смотрел Стелле прямо в глаза.

А потом он распахнул дверцу джипа, достал планшет, вырвал страничку и что-то черкнул на ней, прежде чем вручить Стелле.

– Мэм, прошу вас расписаться в получении. Вот здесь. Персики, три ящика.

Палец Дэна указывал на адрес: «Трокадеро, 8 вечера. Буду ждать». Проглотив улыбку, Стелла взяла карандаш и написала: «Приду».

Погода не подвела – Троицын день, как всегда, выдался восхитительным. Лучшего и желать было нельзя. Под свежим июньским ветерком шелестела листва, золотясь на солнце; даже края застиранных скатертей и те весело трепыхались.

Весть о персиках успела распространиться по округе. Ада шепнула Альфу, а тот не сдержался в «Альбионе», за своей законной пятничной пинтой – все равно что в мегафон объявил с церковного крыльца. Таким образом, праздник в церкви Святого Криспина собрал рекордное количество гостей. Очередь к чайному столу тянулась аж до ворот – по меткому замечанию Ады, словно в первый день распродажи в «Дебенхем» и «Фрибоди».

Пять шестых от всего количества персиков красовалось в нарезанном виде, в блюдцах (на церковной кухне долго изощрялись, создавая видимость изобилия и не забывая об изяществе подачи). Эти порции поступали в продажу, остальные же персики, пребывавшие в жестяных банках, составили призовой фонд для лотереи, конкурса мини-композиций «Садик на тарелке» и маскарадных костюмов. Прямо скажем, если бы не персики, вид стола с призами едва ли подвиг кого-нибудь на приобретение лотерейных билетов.

Как минимум одну банку стащил преподобный Стоукс. Вернувшись в пропахшую имбирем кухню, Стелла застукала его на подступах к буфетной, вооруженного ложкой и открывалкой. Она поспешила ретироваться, не желая конфликта. Зато теперь чувствовала за собой полное моральное право налить в ванну горячей воды не на пять, а на целых десять дюймов, то есть вдвое больше нормы, и нежилась долго, ничуть не волнуясь, что у преподобного режим – отправляться спать ровно в половине одиннадцатого, предварительно поужинав.