Юрий Бунин - Записки судебно-медицинского эксперта

Правее повреждения, чуть перекрывая его, на коже лежал сильно деформированный пыж-контейнер из полупрозрачной белой пластмассы в виде донышка диаметром 18 мм, фрагментов стенки и трех (из четырех) лепестков. Снаружи у донышка лежала картонная прокладка толщиной 1,5 мм и диаметром 19 мм. Все это было сфотографировано и изъято. После этого задний лоскут кожи головы (от разреза) был отслоен ниже затылочного бугра до границы с шеей. В окружности повреждения кожи затылка обнаружено интенсивное буро-красно-коричневое прокрашивание (кровоизлияние) площадью 6х8 см на всю толщину мягких тканей. В проекции повреждения кожи имелось сквозное повреждение затылочной кости в виде дефекта неправильно-овальной формы размером 3х4 см, правее которого располагался овальный перелом затылочной кости 2х3 см (сфотографировано).

После рассечения твердой мозговой оболочки в просвете сегментарного распила свода черепа из полости его было удалено вещество мозга, имевшее вид полужидкой массы серо-зеленого цвета с соответствующим запахом. Среди этой массы были найдены два войлочных пыжа толщиной 1,2 см, диаметром 1,8 и 1,9 см. Понятно, что их первоначальное положение в веществе мозга, а следовательно, и направление раневого канала установить было нельзя. Уже тогда стало ясно, что причиной смерти являлось огнестрельное ранение головы. Но пули-то нет! Значит, выстрел был холостым.

Когда мы сообщили результаты вскрытия следователю, тот долго не мог поверить в нашу версию. Опросив родственников, следователь выяснил, что погибший Ч. для изготовления пуль использовал самодельную пулелейку. Пули при этом получались подкалиберные, и, чтобы они удерживались в патроне, Ч. использовал пыж-контейнер, закрепляя в нем пулю тряпочкой или клочком бумаги.

Проанализировав полученную информацию, мы пришли к выводу, что А., завладев ружьем, выстрелил в затылок Ч., не зная, что плохо запыженная кустарная пуля выкатилась из канала ствола. Из практики известно, что при холостом выстреле войлочные пороховые пыжи могут пробить кожу и кости черепа с дистанции около 1,5 метров.

Понятно, что ни о какой самообороне не могло быть и речи.

В ночь на 22 февраля 1995 г. на станцию Тайшет Иркутской области прибыл грузовой состав, который до утра поставили на запасной путь. В одном из вагонов из Томска следовала большая партия вина — некая частная фирма отправила его в Иркутск. Груз сопровождали двое охранников — молодые, здоровые парни, отслужившие в армии. У них было зарегистрированное оружие — гладкоствольные помповые ружья 16-го калибра.

На остановке охранники поужинали, выпили немного портвейна. Один из них, сидя в проеме вагонной двери, от нечего делать забавлялся с разряженным ружьем — передергивал цевье-магазин и нажимал на спуск. Недаром говорят, что в каждом мужчине живет мальчишка, а оружие — лучшая «игрушка».

Эту картину увидела проходившая мимо осмотрщица вагонов и немедля доложила сотрудникам вневедомственной охраны, что вооруженные люди «грабят эшелон». Доблестные вохровцы проявили служебное рвение, и в полном составе окружив вагон, обезвредили «преступников». Одного из них, М., который сидел с ружьем, буквально выдернули из вагона и уложили на снег. Второго, Б., безоружного, вытащили и поставили с руками за головой лицом к соседнему вагону.

Когда Б. попытался объяснить, что они не грабители, а наоборот, охранники, он получил удар рукояткой револьвера по голове. Ему был причинен перелом височной кости и ушиб головного мозга, в результате чего он оглох (тяжкое телесное повреждение).

М. повезло еще меньше — с тяжелой черепно-мозговой травмой он был доставлен в местную больницу, где вскоре скончался. Труп вскрывал иркутский судмедэксперт З. По факту смерти М. местная прокуратура возбудила уголовное дело.

На предварительном следствии сотрудники вневедомственной охраны, проводившие захват, утверждали, что когда один из них, схватившись за ружье, вытащил М. из вагона, М. стал сопротивляться и вырывать оружие. Сотрудник выпустил ружье из рук, и М., потеряв равновесие, упал навзничь и ударился затылком то ли об утоптанный снег, то ли о какую-то деталь вагона, то ли о головку рельса. Более точно никто не запомнил, так как было темно. При этом никто М. не бил. Увидев, что М. лежит без сознания, сотрудники ВОХРа перенесли его в дежурку и вызвали скорую помощь.

Один из свидетелей, машинист тепловоза, показал, что видел, как сотрудник несколько раз ударил М. ружьем по голове.

История болезни М. странным образом пропала. При вскрытии трупа эксперт З. не обнаружил ни раны в затылочной области, ни перелома задней черепной ямки. Эксперт сделал вывод, что тяжелая травма (ушиб головного мозга) могла быть получена в результате падения и удара затылком о тупой предмет. Уголовное дело по факту смерти было прекращено.

Тем временем тело М. доставили в Томск и захоронили на кладбище закрытого города Северска. Родители погибшего не согласились с выводами эксперта и настояли на возобновлении уголовного дела.

Была назначена и проведена комиссионная экспертиза, в которой участвовал весь цвет Иркутского областного бюро СМЭ. Коллеги, изучив материалы уголовного дела, констатировали, что имеются противоречия между показаниями фельдшера скорой помощи, выезжавшей на вызов (видела рану на затылке М.), показаниями рентгенолога о наличии на рентгенограмме черепа (которая тоже пропала) перелома затылочной кости и данными вскрытия трупа, и рекомендовала эксгумацию тела и его повторное исследование. Дело было передано в прокуратуру Томской области.

24 июня 1996 г. мы со следователем Б., оформив пропуска, приехали на кладбище Северска. Оно располагается в прекрасном сосновом лесу на довольно высоком месте. Могила М. к этому времени была полностью обихожена — установлены мраморный памятник, оградка и т. п. Пришлось всю эту красоту разрушить — рабочие сняли памятник и разрыли могилу.

Обращаю внимание на то, что, несмотря на высокое расположение кладбища и песчаный грунт, могила была заполнена грунтовыми водами — их уровень был выше полатей сантиметров на 20. Убрали полати и, с большим трудом продернув веревки под гроб, извлекли его из могилы. Исследование трупа я по согласованию со следователем произвел непосредственно на месте.

Поскольку состояние внутренних органов следствие не интересовало, я ограничился исследованием головы. При осмотре установили наличие дугообразной ушибленной раны на коже левой затылочной области, рана была ушита хирургическими швами. После отделения мягких тканей я нашел признаки кровоизлияния — неправильно-округлое темно-красное прокрашивание мягких тканей и перелом затылочной кости слева.