Юрий Бунин - Записки судебно-медицинского эксперта

В тот год начали строить дебаркадер нижнего склада на реке Кеть для погрузки леса. От карьера построили бетонку (от Катайги до берега 8 километров), по которой 4 самосвала возили песок на берег. Для местных пацанов катание на самосвалах стало одним из любимых развлечений, благо все водители знакомы и никогда не отказывали. Любил ездить на самосвалах и Саша. Во время поисков водителей спрашивали: не встречался ли Саша, не ездил ли с ними? Все водители отрицали это в один голос.

Через неделю после пропажи мальчика бульдозерист, планировавший площадку под дебаркадер, разравнивая кучу песка в дальнем его конце, сделал страшную находку — под кучей песка обнаружил труп Саши. Нож бульдозера задел ногу ребенка и разорвал кожу и мышцы.

Для судебно-медицинского вскрытия трупа из Белого Яра приехал главный врач районной больницы, который уже несколько лет привлекался в качестве эксперта, то есть был далеко не новичком. Он исследовал труп и нашел у мальчика тяжелую черепно-мозговую травму — рану в правой теменной области размером 2,5х1 см, глубиной до 1 см с не кровоподтечными краями, кровоизлияния под оболочки и в вещество головного мозга (ушиб мозга) — цитируется по протоколу вскрытия. Травма была причинена ударом какого-то тупого предмета. Врач уехал в райцентр для оформления судебно-медицинского заключения.

Документ еще не поступил в районную прокуратуру, а из Катайги уже пошли жалобы от отца мальчика. В них выражалось недоверие выводам врача-эксперта (а они еще не были готовы) и давалась весьма нелестная характеристика его человеческих качеств. Жалобы были адресованы во многие инстанции, вплоть до московских, поэтому спустя некоторое время дело было передано в областную прокуратуру.

В Катайгу выехал опытнейший следователь А. Бушманов (ныне, к сожалению, покойный). Он проделал большую работу и пришел к выводу о необходимости эксгумации трупа.

В начале января 1972 г. начальник Бюро судмедэкспертизы М.В. Григорьев направил в Катайгу заведующего танатологическим отделом Георгия К. и вашего покорного слугу. Первого, так сказать, по должности, а меня как проявившего интерес к почти незнакомому виду деятельности эксперта.

Пр илетев в Катайгу на бессмертном, но жутко холодном самолетике «АН-2» (стояли крещенские морозы), мы встретились с Бушмановым в Доме приезжих — просторной и теплой деревянной избе с одной большой комнатой человек на восемь, заменявшей гостиницу. За ужином, отогревая нас после дороги горячим чаем (и не только), Бушманов ввел в курс дела. Удалось выяснить, что 23 августа Саша Ж. все же был на бетонке. Бульдозерист, работавший на берегу, показал, что часов в пять вечера один из самосвалов разгрузился не там, где все остальные, а в дальнем конце площадки — именно здесь позже был обнаружен труп мальчика. Водитель самосвала В. часть песка сбросил из кузова лопатой, потом разгрузился полностью и уехал. В остальные ездки он разгружался там же, где и все. Ни в тот день, ни после обнаружения трупа бульдозерист не придал этому значения. Водитель В. при расспросах участкового и следователя районной прокуратуры, как и все остальные, отрицал, что подвозил Сашу Ж.

Причиной пристального внимания Бушманова к В. было то, что спустя две недели после обнаружения трупа мальчика мужчина… застрелился. Вроде бы без видимых причин, не оставив предсмертной записки. Со смертью мальчика самоубийство В. никто не связал. Через три месяца жена водителя В. рассказала Бушманову, что он после армии работал в леспромхозе уже 6 лет. У них двое детей. В. был членом КПСС, не пил, почти не курил, очень любил детей, баловал их, никогда пальцем не трогал. После 23 августа она заметила, что муж страшно изменился, замкнулся, стал много курить, почти каждый день выпивал, начал кричать на детей и даже бить их за малейшую провинность. Через две недели после похорон мальчика В. взял ружье, которым пользовался очень редко, и ушел «на охоту».

Труп его нашли неподалеку от берега с огнестрельной раной на груди. Рядом стояла пустая бутылка из-под питьевого спирта. Коллеги рассказали, что В. ездил очень резко — в армии возил командира дивизии — и особым шиком считал, если кто-то «голосует», остановиться со скрипом тормозов. Перед самой остановкой резко ударял по ручке правой дверцы кабины, чтобы она сама распахивалась. В. был хорошо знаком с семьей Саши, не раз катал его по бетонке и даже давал порулить.

Версия Бушманова: В., увидев голосующего у поселка Сашу, остановился в своей обычной манере, но не рассчитал — распахнувшаяся дверь кабины ударила мальчика по голове. Водитель запаниковал и, забросив тело Саши в кузов, отвез на дальний конец площадки дебаркадера, сначала действовал лопатой, потом высыпал кузов песка.

Если было именно так, становится понятным последующее поведение В. и его самоубийство. Бушманов показал нам заключение врача-эксперта. Оно было написано кратко и не очень вразумительно, механизм черепно-мозговой травмы был определен крайне неконкретно: «Удар тупым предметом по голове». Необходимость эксгумации была очевидной.

На следующий день в сорокаградусный мороз на поселковом кладбище в старом кедраче рабочие, с трудом раздолбив окаменевший грунт, извлекли гроб из могилы. Все это время мы со следователем и понятыми топтались рядом, совершенно окоченев. Исследование трупа делали в недостроенном здании участковой больницы уже затемно. Представьте мои ощущения — не очень большая неоштукатуренная комната, лампа на временном шнуре, импровизированный стол на козлах, лежащий в гробу труп мальчика в новом, уже покрытом плесенью костюмчике. При вскрытии присутствовал отец покойного (он на этом настоял), понятые и следователь.

Как более молодому эксперту мне пришлось непосредственно работать с трупом, т. е. извлечь его из гроба, раздеть и произвести повторное исследование. Георгий К. занимался тем, что давал мне «ценные указания», записывал то, что я ему диктовал, и одновременно комментировал мои действия.

В песчаной почве кладбища труп мальчика, похороненный в начале сентября, сохранился очень хорошо: покрыт плесенью, но кожа, мышцы и другие мягкие ткани почти не тронуты гниением. При осмотре головы в левой затылочной области была обнаружена вертикальная рана длиной около 6 сантиметров с довольно ровными, но осадненными краями, нечеткими концами. В мягких тканях у краев раны было видно кровоизлияние шириной до 2 сантиметров. Череп при первом вскрытии был распилен, полость его заполнена тряпкой. Когда свод черепа сняли и тряпку удалили, стало видно, что твердая мозговая оболочка с основания черепа удалена не была (это нужно делать обязательно). После удаления оболочки точно в проекции раны на коже я обнаружил вертикальный линейный перелом затылочной кости. Версия Бушманова получила подтверждение: сильный удар ограниченным вертикальным краем тупого предмета — дверцы автомобиля. Следователь сфотографировал найденные повреждения, продемонстрировал их отцу мальчика и получил от него подтверждение, что он их действительно видел и согласен с результатами эксгумации.