Юрий Бунин - Записки судебно-медицинского эксперта

Кстати, в отличие от других родственников, которые тяжело переживали происходящее, Н., что называется, «под руку лезла», громогласно обличая предполагаемого убийцу. Зная о ее жалобе, я показал ей, что никаких повреждений, в том числе и колотых, на трупе нет. Она вынуждена была с этим согласиться.

При дальнейшем исследовании трупа были обнаружены неплохо сохранившиеся макроскопические признаки истинного утопления: повышенное содержание жидкости в брюшной и плевральных полостях (признак Моро), бледно-красные кровоизлияния на поверхности легких (пятна Рассказова — Лукомского), отек ложа желчного пузыря и т. п.

Кроме того, после перевязки сосудов сердца при помощи шприца в его полости была введена дистиллированная вода. Затем извлеченную шприцем же из сердца воду поместили в чистые пробирки и закырли резиновыми пробками. После эксгумации в лаборатории районной больницы жидкость центрифугировали при больших оборотах. Осадок нанесли на предметные стекла и рассматривали под микроскопом в затемненном поле зрения. На препаратах были видны многочисленные «блестки» — микроскопические частицы песка, которые при утоплении вместе с водой попадают в кровь через альвеолы легких. Это так называемая проба Корен — Стокиса на псевдопланктон. В то время она использовалась при подозрении на утопление очень широко и считалась достоверно доказательной. В настоящее время эта проба не применяется.

В Томске были проведены лабораторные исследования, которые подтвердили диагноз: утопление. При судебно-химическом исследовании в крови трупа был найден этиловый спирт в концентрации более 6 промилле, что даже с учетом гнилостных изменений говорило о тяжелой степени опьянения. В заключении, переданном в областную прокуратуру, констатировалась указанная причина смерти Б. и отмечалось, что никаких повреждений на трупе не обнаружено. Уголовное дело было прекращено за отсутствием события преступления.

В ноябре того же года гр-ка Н. явилась в морг и вызвала меня. Не стесняясь в выражениях, она заявила, что не согласна с нашим заключением, уверена, что Б. был убит зятем, и будет жаловаться во все инстанции. Мне оставалось только пожелать ей успеха в этом безнадежном предприятии. Больше я ее не видел.

Позже, будучи в Молчаново, я поинтересовался у прокурора: чем была вызвана такая, с позволения сказать, активность невестки утопшего. Он рассказал, что здесь имелся материальный интерес — после похорон нашли завещание Б., в котором он отписал принадлежавший ему большой дом своему зятю М., а не мужу невестки Н., как ранее обещал.

Всеверном Каргасокском районе село Напас — одно из самых отдаленных. Летом туда можно добраться и по воде, а зимой — только на вертолете. Село состояло как бы из двух частей — остяцкой деревни и небольшого поселка буровиков-нефтяников, работавших вахтовым методом.

Второго декабря 1972 года был обычный день, со средним по здешним меркам морозом — градусов в 30–35. В поселке буровиков в одном из двухквартирных брусовых домов ожидали своих мужей с вахты две молодые соседки. У одной был день рождения, и она пригласила вторую, г-ку К., 22-летнюю молодую мать, на посиделки. Мамаша вместе с трехмесячным ребенком побыла в гостях, где выпила (по словам свидетелей) изрядное количество водки. Когда собралась домой, один из гостей, молодой парень, вызвался помочь ей донести ребенка. Придя домой, хозяйка накормила и уложила ребенка спать. «Помощник», гр-н М., тоже далеко не трезвый, предложил ей вступить в половую связь (муж на вахте и ничего не узнает).

Женщина отказалась и стала сопротивляться. Насильник сорвал с нее всю одежду, кроме сорочки, и, когда она, спасаясь, выскочила на улицу, продолжал домогательства до тех пор, пока жертва не потеряла на морозе способность сопротивляться. Негодяй оставил женщину без сил на снегу и вернулся к имениннице, где до поздней ночи продолжал пить. Утром труп женщины был обнаружен в неглубоком овраге неподалеку от дома. Парень, сразу же заподозренный в насилии, не стал особо запираться и был задержан начальником буровой конторы, представлявшим всю местную власть, который и сообщил о случившемся в райцентр. Только на третий день (5 декабря) из Каргаска на вертолете смогли прилететь следователь прокуратуры и врач-эксперт З. — хирург районной больницы. Штатного судмедэксперта в Каргаске в то время не было, и З. уже третий год исполнял обязанности врача-эксперта. Выполнив необходимые действия, следователь и эксперт вернулись в Каргасок. Труп женщины похоронили на местном кладбище.

В феврале 1973 года следователь приехал в Томск и обратился в областное Бюро судмедэкспертизы с просьбой разрешить один из вопросов, на который врач-эксперт затруднился ответить: сколько времени должна была находиться женщина на улице в 35 — градусный мороз, чтобы погибнуть от переохлаждения?

Волею случая первым, к кому он обратился, был я. Уже имея некоторый опыт работы, я попросил следователя познакомить меня с заключением врача-эксперта. Оно было написано, что называется, «по схеме», довольно подробно. Упоминалось в нем, что при судебно-химическом исследовании в крови и моче трупа обнаружено по 2,5 промилле этилового спирта (средняя степень алкогольного опьянения). Врач-эксперт сделал вывод, что смерть женщины наступила от общего переохлаждения организма. Из внешних повреждений были отмечены небольшие кровоподтеки и ссадины на лице, предплечьях и внутренней поверхности бедер, что встречается при попытках изнасилования. Материал для исследования на наличие спермы во влагалище и для гистологического исследования эксперт не брал. При внимательном прочтении протокола вскрытия бросилось в глаза, что в нем не было описано ни одного признака смерти от переохлаждения.

Этот вид смерти имеет довольно много специфических признаков, которые позволяют в ряде случаев поставить диагноз переохлаждения даже без гистологического исследования (хотя лучше, конечно, с ним). Не было также и ни одной зацепки, которая позволила бы предположить какую-либо другую причину смерти. Я так и сказал следователю, однако он меня «успокоил»: все ясно и нужно только уточнить время замерзания. Пришлось порекомендовать следователю назначить так называемую комиссионную экспертизу, что он и сделал, оставив в Бюро вместе с постановлением материалы уголовного дела.

В экспертизе участвовал наш учитель, профессор В.П. Десятов, признанный специалист в этой области — смерти от переохлаждения посвящена его докторская диссертация. В обсуждении вместе с ним и другими опытными специалистами впервые принимал участие и я.