Юрий Бунин - Записки судебно-медицинского эксперта

Тем временем оперативники допросили «шабашников» и установили, что «визитер» был не один. Еще двое, как минимум, приходили к бригадиру «опохмелиться», и все, наткнувшись на трупы, ретировались.

С места происшествия изъяли три топора со следами крови. На топорищах были обнаружены потожировые следы (отпечатки пальцев), принадлежащие троим конкретным «шабашникам». Все они были задержаны как подозреваемые в убийстве нескольких человек.

Я тогда уже прошел первичную специализацию по медикокриминалистическим методам исследования. Среди них была и так называемая трасология, т. е. сравнение следов скольжения лезвия рубящего орудия на поврежденной кости и экспериментальных следов на специальном материале. Причем это только один из многочисленных видов трасологической экспертизы.

Трупы погибших в Ново-Архангельском мне вскрывать не довелось. Но при вскрытии были изъяты и направлены на медико-криминалистическое исследование фрагменты костей от всех шести трупов со следами разрубов.

Одновременно были представлены на экспертизу и обнаруженные при осмотре топоры.

Перед нами стояла задача: каким из трех топоров (а может быть, двумя или всеми тремя) были причинены смертельные повреждения потерпевшим?

Дело в том, что на каждом из топоров обнаружили следы пальцев одного из подозреваемых. Все три «визитера» отрицали свою вину, утверждая, что приходили за водкой и, случайно наткнувшись каждый на «свой» топор, отставляли его в сторону. Были в их показаниях различные нестыковки и противоречия — по мотивам и времени «визитов», по описанию картины места происшествия и т. п.

В данном случае целью трасологической экспертизы являлась «привязка» — идентификация лезвия конкретного топора (или топоров).

Каждое рубящее орудие (топор, тесак, тяпка и т. п.) имеет на лезвии индивидуальный рельеф — зазубрины и завалы различной величины. Разрубая кость, лезвие оставляет на поверхности разруба зеркальные следы этого рельефа. Лучше всего они отображаются, когда лезвие действует под углом (со стороны острого угла).

На трупах погибших эксперты нашли множество рубленых повреждений — на костях черепов, ключицах, костях предплечий и кистей рук. Часть из них была нанесена перпендикулярно, и стенки разрубов не сохранили следов скольжения лезвия. Но на каждом из шести трупов удалось найти участки компактного вещества (различных костей), на которых были видны параллельные валики и бороздки (трасы) различной ширины. Эти кости изъяли и доставили в медико-криминалистическую лабораторию, где уже находились топоры.

Существует много методов идентификации лезвия рубящего орудия (фотоналожение, сравнение под микроскопом с разделенным полем зрения, профилография и т. д.). В нашей лаборатории в то время применялся метод фотоналожения-скольжения как наиболее доступный.

Это был первый в моей практике случай трасологической идентификации рубящего орудия.

Предварительно изучив следы на каждой из представленных экспертами костей, я установил (по специальному алгоритму) их пригодность для исследования — должно быть не менее 10 значимых признаков (плюс 9 промежутков между ними), иначе сравнение будет недостоверным.

Поскольку сравнивать нужно однородные объекты (не приставлять же каждый топор к каждому разрубу), сначала с обезжиренной поверхности костей были получены специальной полимерной пастой К-18 исследуемые слепки.

Затем лезвием каждого из топоров на воскопарафиновых блоках были нанесены экспериментальные следы.

Здесь очень важно как можно более точно повторить механизм действия лезвия — так называемые углы резания и встречные углы.

По данным вскрытия трупов и предварительного исследования поврежденных костей составили представление о том, в каких направлениях действовал топор, какой частью лезвия и какой его стороной, — просто для того, чтобы сократить до разумных пределов количество возможных вариантов. Ведь топоров-то три и повреждений много.

Каждый экспериментальный след тщательно маркировался, чтобы, не дай Бог, не перепутать.

С экспериментальных следов также сделали слепки. Для устранения блеска пасты поверхность слепков окуривалась парами хлористого аммония.

Затем начался самый важный этап работы — фотосъемка исследуемых и экспериментальных следов. Мы выполняли его вместе с Ю.В. Бочкаревым — нашим старшим лаборантом, великолепным фотографом и очень изобретательным человеком.

К сожалению, позднее Юрий Викторович трагически погиб, попав под автомобиль.

В затемненной фотолаборатории каждый из слепков закреплялся на специальной подставке строго на одном и том же расстоянии от объектива фотокамеры и освещался специальной щелевой лампой поперек следов строго под одним и тем же углом. Поскольку стандартного оборудования для подобных работ не предусмотрено, нам пришлось помудрить, придумывая и тут же изготавливая различные приспособления. Одну только диафрагму для щелевой лампы мы «изобретали» больше недели.

Все эти ухищрения необходимы для соблюдения единообразия условий фотосъемки.

Наконец, все слепки были сфотографированы. Размеры слепков и следов не позволяли сравнивать их в натуральную величину. В то время сравнительного микроскопа с разделенным полем зрения не было не только у нас, но и у криминалистов УВД.

С негативов получили отпечатки с различными увеличениями. Пробным путем выбрали наиболее подходящее увеличение — в 2,5 раза.

Важнейшим условием было полное (в пределах реальных возможностей, естественно) совпадение увеличения на всех снимках. Для этого мы применили специальный микромасштаб. И только перепортив массу фотобумаги и убедившись, что масштаб увеличенных снимков действительно совпадает, я приступил к заключительному этапу — сравнению следов.

Из фотоснимков каждого исследуемого слепка были изготовлены маски — удалено все лишнее, оставлены только значимые участки. Некоторые из них имели очень небольшие размеры — ширину до 0,5 см и длину до 2–2,5 см. Каждая из этих масок, а их было порядка 20 (от шести трупов), последовательно сопоставлялась с каждой из фотографий экспериментальных следов — не менее 10 (от различных участков лезвий трех топоров). Теперь вы можете примерно представить объем работы и время, которого она потребовала.

Сопоставление заключалось в том, что каждая из масок располагалась у одного из краев экспериментального снимка так, чтобы изображения следов (трас) на них были параллельны друг другу. Затем маска медленно перемещалась к другому концу снимка. Если совпадения следов ни на одном из участков не наблюдалось, экспериментальный снимок отбрасывался.