Сергей Апрелев - Под шорох наших дизелей

В полярный день, а временами лето было довольно жарким, «пикникеры» расходились по бесчисленным озерам, утопавшим в кущах лесотундровых зарослей. Преимущественно березовый лес был вполне приличным и напоминал именно лес, а не карликовые побеги, характерные для соседнего Гаджиево с его «лунным» ландшафтом.. Купаться в озерах, прогревавшихся порой до 20 градусов, было одно удовольствие. Учитывая их первобытную чистоту, можно было утолять жажду, не прерывая заплыва. Главным условием было не сильно заглубляться, так как прогревался лишь поверхностный слой, не более метра. Дальше чувствовалось леденящее дыхание вечной мерзлоты. А нырнуть порой очень хотелось: тысячи комаров стремительно пикировали на спину купальщика, стоило той показаться на поверхности. Практика подсказала особый стиль плавания - «на спине, с веткой в руке», с которым соперничал стиль «с ведомым», когда вас прикрывал плывущий чуть сзади. Недостатком последнего считалась фатальная обреченность замыкающего в строю. С другой стороны, этот метод был на редкость хорош для сплачивания коллектива. Любой человек проверялся на способность к самопожертвованию за считанные минуты.

Зимой на отрогах горы Слоновки – видяевской доминанты, известной также как Пик-Ник, резвились лыжники, воздвигнувшие со временем некое подобие подъемника, саночники и просто веселая публика, способная съехать с крутого склона на чем попало. Впрочем, лыжники преобладали. Они разъезжались стайками (по интересам) кто с ружьями, кто со снастями, а кто и просто с закуской. Всех сплачивала мысль о том, что ни в коем случае нельзя отрываться от коллектива. Из уст в уста передавались рассказы о коварных росомахах, подстерегающих одиноких путников с запахом спиртного. Судя по тому, что от бедолаг оставались, в лучшем случае, только лыжи, росомахи, если это, конечно, были они, а не инопланетяне, становились в один ряд с тигровыми акулами и прочими людоедами. Все это добавляло остроты тем, кому ее недоставало на службе...

Конец лета носил ярко выраженный грибной привкус. Разнообразных грибов в окрестных лесах была просто тьма. Как-то раз наша лодка встала на стенд СБР (станции безобмоточного размагничивания) у острова Зеленый с твердым намерением, наконец, размагнититься фактически . Последнее слово вошло во флотский обиход с введением нового Корабельного устава 1978 г. для того, чтобы отличить реальные события от имитации и условностей, в которых моряки откровенно погрязли. Заставить их поверить в начавшийся пожар или поступление воды можно было, по мнению теоретиков, только добавив в аварийный доклад магическое слово - фактически. Было приказано срочно организовать дополнительные занятия по укоренению новинки в корабельную лексику, и вскоре она действительно прижилась. Лично я понял, что в нашем экипаже тема усвоена, когда, принимая утренний доклад от дежурного по команде, услышал: «Товарищ капитан-лейтенант, за время моего дежурства происшествий не случилось, только баталеру в поселке морду набили… фактически!»

Итак, наступило время всерьез заняться магнитным полем нашего «стального коня». Для непосвященных поясню, что размагничивание корпуса корабля регулярно проводится для снижения вероятности подрыва на магнитных минах. На берегу «лютовала» комплексная проверка, так что спешить было некуда. Наше решение вызвало полное недоумение командира СБР, привыкшего к обратному явлению. Недобросовестные командиры, спеша поскорее завершить этот довольно муторный процесс, имели обыкновение предлагать ему взятки в виде традиционных подводных изысков: воблы, шоколада и «шила» (корабельного спирта). Наш командир находился на сессии в военно-морской академии, и я, пользуясь правами старшего (помощника), гордо заявил, что с проклятым прошлым покончено, а мы не на шутку встревожены состоянием физических полей и боеготовности в целом. На СБРе загрустили и с тайной надеждой, что мы все же одумаемся, принялись замерять поле, а затем и мотать свои бесконечные обмотки. Погода продолжала радовать, а жизнь на фоне того, что творилось в базе, казалась еще прекрасней. Чтобы сделать ее еще лучше, а меню разнообразней, на остров Зеленый было высажено пятеро «грибников» на спасательной шлюпке «ЛАС-5». Им были выданы: десяток «дуковских» мешков (полиэтиленовый мешок емкостью до 20 кг для удаления мусора в подводном положении через спецустройство ДУК) и напутствие - брать только «красные» и волнушки. Через час на мой запрос в мегафон «Как дела?», зычный тенор боцмана Домашенко возвестил над заливом: «Погодите чуток, два мешка осталось нарвать!»

Заметьте, именно нарвать, а не пошло насобирать…

С пирса можно было запросто поймать огромную пикшу или треску, печень которой с трудом помещалась в кастрюлю средних размеров. Но настоящие моряки закусывали семгой. Не будучи одержимым рыбалкой, я вспомнил о необходимости лично отловить хотя бы одну «красную» рыбину лишь за неделю до ухода с Севера на Балтику. Перемет с семгой, который мы «случайно» подняли в районе Нордкапа, возвращаясь с учений в Норвежском море, не в счет. Девять огромных рыбин были настолько хороши, что бросить их обратно в море смог бы разве что Рекс Хант - автор популярной телепрограммы о спортивной рыбалке, как обычно обмерив и поцеловав. Да простят нас норвежские рыбаки, ведь скорей всего это был их перемет.

Нелегальный промысел семги в Видяево и Линахамаари, где базировалась 42-я бригада подводных лодок, входившая в состав нашей эскадры, велся достаточно широко. Несмотря на героические усилия Рыбнадзора, браконьеров хватало. В том числе и во флотских рядах, о чем свидетельствовали списки оштрафованных и даже осужденных, приводимые на читках приказов. Непревзойденными асами постановки сеток считались несколько старых мичманов, в числе которых был отмечен и наш старшина команды трюмных. Но это было его личной жизнью, и действовал он на свой страх и риск.

Организованным преступлением стоит считать «царскую рыбалку», свидетелем которой я невольно стал, находясь на борту одной из двух подводных лодок нашей бригады, изображавших некое учение в губе Печенга. Между лодками сновал торпедолов с комбригом на борту, манипулируя выставленной сетью. Не знаю, каков был улов, но отчетливо помню, как на берегу появились сотрудники Рыбнадзора с наганами и предложили прекратить безобразие. В свою очередь, им предложили не мешать «учению» и удалиться подобру-поздорову, погрозив для верности «калашниковым»...

Такой вид промысла был мне не по нутру, поэтому я обратился к бывшему доктору «С-28» - известному рыболову-джентльмену капитану Володе Корявикову с просьбой оказать мне дружескую услугу. Бивуак мы раскинули на берегу Петелинского озера. Закинули удочки и сели вечерять, вспоминая былое. Как-никак, три совместных автономки…