Максим Бондарчук - Начинающий писатель [СИ]

— Но ведь уже все произошло. Что мне теперь сделать? Посыпать голову пеплом и уйти в монастырь? Да и зачем, видел я его всего несколько раз. Паренек перебрал с алкоголем и сердечко остановилось. Обычная участь алкаша.

Тут я не выдержал и, встав со стула, быстро приблизился к нему. Он замолчал, отступил на пару шагов назад, чувствуя, что все может закончиться дракой и так же холодно, но с долей страха, посмотрел на меня.

— Ну-ну, не делай глупостей, Вик. — он поднял руки в знак отказа от рукоприкладства, но все же был готов дать отпор, — Ты слишком все принимаешь близко к сердцу.

— Мог бы и проявить хотя бы капельку уважения. Не собака сдохла, а человек умер.

— Хорошо, — он закивал головой, — только отойди на пару шагов назад, а то неровен час и может случиться непоправимое.

Я отступил. Вернулся за стол, сел и закурил. Мне была противна одна лишь мысль о том, что все услышанное здесь не было сном. Евгений никуда не пропал — он стоял рядом, хотя и держал дистанцию, около него находилась та самая кровать. Спать на ней теперь я не мог.

— Зачем ты пришел?

Евгений тихо ответил.

— Я договорился, Вик. Мой литературный агент где-то откапал одну из твоих ранних книг и смог втюхать ее издательству. Это было сложно, но я попросил его любыми силами вырвать тираж хотя бы в тысячу. Получилось правда только в качестве сборника, да и то по частям, но это уже что-то.

Потом он подошел ко мне, открыл висевшую у него на плече черную папку и вытащил копию договора.

— Тут все оговорено. Авторские отчисления будут небольшими, часть из них пойдет на погашение затраченных мною средств на работу литагента, но думаю ты будешь не против.

Откровенно мне было плевать, я все еще думал о смерти Сергея, о том как бездарно он закончил свою еще едва начавшуюся жизнь, дернув стоп-кран в начале жизненного пути.

— Права продаются на три года, ты будешь получать деньги от продаж, приходить на встречи с читателями и прочую протокольную ерунду.

Потом замолчал и стал собираться.

— И вот еще что: я заеду завтра. Надеюсь, у тебя хватит мозгов подписать договор. Я сделал это одолжение только как старому другу. Второй раз жопу рвать не буду.

С этими словами он вышел за двери, растворившись где-то в коридоре. Я не слышал его шагов, не видел как кто-то закрыл едва распахнувшуюся дверь и вскоре так же пропал среди черноты вытянутого помещения. Мне хотелось побыть одному, осмыслить все, что произошло за этот короткий, но изрядно затянувшийся день. Смерть никогда не проходит бесследно, даже если она пришла к человеку, которого ты знал не так уж и хорошо. Мы были близкими друзьями, кто-то считал его чудаковатым знакомым, иногда попадавшим в передряги из-за своего стремления сделать мир лучше или хотя бы попытаться. Но разве теперь это было важно? Я смотрел на кровать, куда мне вскоре предстояло лечь, и мне все больше становилось тошно.

Договор был оформлен правильно и даже с какой-то долей дотошности, что даже запятые в них были как часовые у стен Кремля. Все до последней мелочи было оговорено, записано и внесено в специальную расчетную таблицу, где каждая копейка, причитавшаяся мне за работу, была выделена жирным шрифтом. Сущая мелочь, но это был старт. Тот самый, которого я так долго ждал, к которому стремился всеми силами и был готов продать душу дьяволу, чтобы увидеть договор у себя на руках. И вот теперь, когда казалось мечта сбылась и нужно радоваться, мне почему-то было страшно. Я вступал в новый мир, который быть может вовсе и не был таким прекрасным как я думал. Вспомнил Евгения, то каким он был и в кого превратился. Успех и деньги сделали его циником, который ко всему относился как к мимо проходящему. Было и не стало, жил и умер. Все это было для него мелочь, главное он видел в своей карьере, которая и без того уже не первый месяц штурмовала очередные вершины популярности.

«А вдруг я стану таким как он?»

Что собственно плохого в этом? Выход со дна, в люди, туда, где кипит жизнь, где есть возможность реализовать себя и взойти на самую вершину. Подумаешь, придется пожертвовать мелочами в виде совести, зато что приобретешь!

На этом все и закончилось — я даже не стал дочитывать до конца и поставил свою подпись под всеми страницами и в нужных графах. Отложил в сторону и устало откинулся на спинку. В кровать я не лег — не смог преодолеть страх и брезгливость, хоть и не был суеверным, но переступить через себя у меня не хватило духу. Пришлось спать так как есть, отчего все тело к следующему утру ломило, будто его только что вытянули из бетономешалки.

Евгений приехал ни свет, ни заря, когда все дворники только начинали выходить на работу. Разбудил своим громким топотом и сразу направился ко мне.

— Вижу, ты сделал правильное решение, друг мой. — он бегал взглядом по страницам, сверяя везде ли я поставил свою подпись. Затем, перевернув последний лист, приятно улыбнулся. — В следующем месяце в составе сборника «Мечты» ты увидишь свою работу. Точнее часть, а потом и вторую, заключительную.

— И что теперь? — переспросил я его, не понимая радости в его глазах. — Ты улыбаешься так, будто это ты издаешься.

— А тебе не приходило в голову, что я могу радоваться за тебя?

— Нет.

— Очень плохо. Я сделал многое, чтобы выбить у редактора согласие. Он ломался до последнего.

Потом он внезапно сел рядом со мной, предварительно сморщив нос от дымившейся в пепельнице сигареты.

— Послушай, Вик, я прекрасно понимаю, что вчерашняя смерть Сергея тебя сильно задела. Я бы тоже не смог нормально спать, когда бы в моей постели обнаружили труп, черт возьми, но ты должен вылезти из этого дерьма, понимаешь? Собраться и начать работать. Я уверен, что сборник «взлетит», там есть мое имя и читатели расхватят его как горячие пирожки, но ты должен понимать, что писать дальше в подобном жанре ты не можешь. Издатель сделал исключение и только один раз. Нужно переквалифицироваться на более популярные жанры.

Я поднял голову и в шее тут же закололо.

— Например, — с трудом выдавил из себя. — Что именно?

Евгений пододвинул стул еще ближе.

— У меня есть «диагноз» на твою книгу от одного из рецензентов. — он поднял всю ту же черную папку и опять, как в прошлый вечер, достал оттуда пару исписанных листов, — он старый дядька и до сих пор пишет все ручкой. Я дам тебе почитать, но вкратце он сказал, что ты «застрял».

— В смысле? — я достал из пепельницы остатки дотлевавшей сигареты и вытянул из нее последние остатки.

— Ты пишешь не то, о чем надо, старик. Ты застрял в прошлом, все еще пытаешься плыть против течения, выставляя свои книги в противовес многотонным и многотомным тиражам. Это заведомо проигрышная тактика. Ты умеешь писать, с этим никто не спорит, но направление в котором ты работаешь приведет тебя под монастырь, в лучшем случае, а в худшем — на край свежевырытой могилы. Ты живешь как бомж, ешь какую-то гадость, куришь отвратные сигареты, одет чуть ли не хуже подъездных алкашей. Я пытаюсь помочь тебе стать нормальным писателем.