Максим Бондарчук - Начинающий писатель [СИ]

Я вышел следом за ней, спустился по лестнице на первый этаж и выбежал на улицу, смотря по сторонам, надеясь увидеть ту самую машину, которая давным-давно уехала отсюда.

Внутри возникло напряжение. Может это ошибка или люди искали кого-то другого? Кто знает, что могло привидеться этой старухе с ее то зрением. Но страх перед появлением незнакомцев становился все сильнее, особенно, когда мне пришлось повернуться спиной к проезжей части.

Выстрелы.

Они прозвучали очень тихо. Почти неслышно для этого места, где шум от проезжей части перемешивал в себе любые посторонние звуки. Иголки вонзились в спину, пролетели сквозь все тело и выпорхнули из груди, разорвав плоть кровавым фонтаном.

Слабость разлилась по всему телу. Осколки воспоминаний вспыхнули перед глазами и весь мир вдруг в одночасье стал двигаться в противоположную сторону. Земля уходила из-под ног, небо, закрытое жестяными крышами кирпичных домов, понеслось куда-то в сторону.

Больше запомнить ничего не удалось. Только звуки сирены и топот людей, обступивших со всех сторон, почему остался во мне до самого обморока, когда я и мой разум перестали быть единым целым.

Что там было? Почему так произошло?

Кто знает. Я не мог ответить на этот вопрос, хотя в глубине души понимал, нет, даже не так, ОСОЗНАВАЛ почему именно сейчас эти несколько выстрелов нашли меня здесь, у порога в этот богом забытый дом, где надежды талантливых людей умирали вместе с ними. Вспомнилось про смерть друга, заснувшего на раскладушке и отправившегося на тот свет молодым, но уже безнадежно уставшим человеком.

НОВАЯ ЖИЗНЬ

Презентация прошла на ура. Посетители торгового центра буквально заполонили первый этаж, где проходил анонс моей новой книги. Люди толпились, кричали, что-то скандировали в ответ на мои слова, но все они держались почти у самого края, стараясь как можно ближе подобраться ко мне и всучить очередной экземпляр свеженького романа для автографа. Я делал все как мне и велели организаторы. Улыбался, шутил, всячески подбадривал публику, великодушно кивая головой в момент размашистого движения рукой, описывающего дугу моей длинной и почти неразборчивой подписи.

— Спасибо, — сказала уже немолодая женщина, искрясь от радости и прижимая к груди толстенький томик любовного романа.

«Бог ты мой», — подумалось мне, когда я поднял глаза от стола и устремил взгляд вперед, где очередь вопреки ожиданиями не уменьшилась.

— Можно задать вам вопрос, — женский голос прорвался сквозь висевший гомон. Я постарался быстро отыскать хозяйку столь звучного голоска и несколько секунд блуждал взглядом по улыбающимся лицам, пока наконец не остановился на серенькой фигурке, стоявшей почти у самого выхода и державшей в руках микрофон.

— Странно, — ответил я, — думал, что вопросы уже закончились.

— Я хотела бы спросить по поводу ваших работ.

— Конечно, — спокойно ответил я, — Что вас интересует: «Жизнь в одиночестве» или «Прекрасный цветок»? Быть может один из моих коротеньких женских рассказов?

Но женщина почему-то отрицательно покачала головой.

— Вовсе нет, — ответила она, — Мне больше интересно узнать о ваших ранних работах. Когда вы еще не писали коммерческое чтиво.

В зале наступила тишина. Несколько человек в последних рядах повернули свои головы, чтобы увидеть лицо той, которая решила высказать столь необычное мнение.

— У меня была возможность, — продолжала она немного заикаясь, но старательно выговаривая слова, — ознакомиться с ними и, признаться честно, я была поражена прочитанным.

Я слегка опешил.

— Правда? И что конкретно вас так поразило?

— «Долгая дорога домой».

— Это было очень давно. Признаться честно, мне уже трудно вспомнить когда и зачем я это написал.

С момента выстрелов, нескольких сквозных пулевых и клинической смерти прошло почти три года. Я давно не вспоминал тех дней, старался не доставать их на поверхность, наградив участью быть забытыми и заброшенным в самой черной дыре моей памяти и быть навсегда забытыми. Но сегодня все вдруг вернулось.

Предложение Евгения за сутки до злополучного дня, было принято мною не только на бумаге, но и внутри самого себя. Я решил попробовать себя в этом деле, направить силы на жанр, который ненавидел всем сердцем и который презирал душой. Сначала одна книга, потом вторая, а за ней следующая. Успех был феноменальным. Сам того не понимая, я просто-таки взлетел на Олимп популярности, покорив все топы продаж среди женского любовного романа. Подойдя к сему делу раздолбайски, совершенно не принимая никаких попыток описать действо на страницах книг, упростив все, что только можно и превратив серьезное писательское дело в конвейерное штампование болванок, слава и деньги шрапнельным снарядом влетели в мою жизнь. Они пробили стену непонимания, читательской глухоты и издательского безразличия. С тех пор я просто не знал, что это такое: быть отклоненным. Мои рукописи брали не глядя на содержание, печатали огромными тиражами. Самые лучшие художники, редакторы, корректоры. Не было никого и ничего, что могло бы остановить меня на пути восхождения на вершины популярности. И вот теперь прошлое почему-то решило нарушить несколько лет прекрасного молчания.

— Что-нибудь еще? — я еле выдавил эти несколько слов из себя. В памяти возник длинный узкий коридор старого общежития на отшибе, старуха-вахтерша, смерть Сергея…

— Почему вы перестали писать в том стиле? Вам не понравился жанр? Как по мне вы очень хорошо писали.

— Почему «писал»? — спросил я, потянувшись за стаканом с минералкой. В горле внезапно пересохло и говорить стало тяжело. — Я этим до сих пор занимаюсь. Правда, не так часто как хотелось бы, но…

— Нет, вы меня не поняли, — продолжила женщина, почему-то решившая приблизиться к столу как можно ближе. Она шла вперед, держа беспроводной микрофон и всем своим видом говоря, что любыми путями доберется до назначенного места. Когда же до стола осталось всего несколько шагов и между мной и женщиной осталось всего-то расстояние вытянутой руки, меня внезапно передернуло. Эти глаза, этот взгляд… Издалека все эти детали для меня были малоразличимы — зрение изрядно подсело за три года интенсивной работы, но вблизи… Бог ты мой! — прокричал я внутри себя. Да это же она!

Ее я не видел с тех пор, как пули разрезали мою плоть и на несколько часов остались висеть внутри грудной клетки. Она ушла неожиданно, почти как в детективном фильме, где убийца пропадает из поля зрения полицейского до нужного в сюжете момента. Так и она, исчезла, когда я так сильно в ней нуждался, и появилась тогда, когда я уже забыл про нее.