Богданова Марина - 7 дней жизни [СИ]

— Что там? Спрашиваю я.

— Хорошая новость, Аи, твой отец жив и завтра днём он приедет обратно в Нагасаки, сказала госпожа Танака.

Дорогой дневник, неужели кошмары закончились, я не верю своим ушам, поэтому я сама прочитала это письмо, это был подчерк отца. Так же, он писал, что американские свиньи решили покинуть Токио, и, похоже, уже сюда больше не вернуться. Когда отец прибудет сюда, я обо всём его расспрошу, Аи. Теперь я могла вздохнуть с облегчением, мой отец жив и это самое главное. Теперь надо дождаться завтрашнего дня. Когда в комнату вошла моя подруга Макото, я рассказала ей радостную новость.

— Пусть хотя — бы у тебя будет радость, Макото протянула мне тарелку с супом, который приготовила её мама.

— Вот возьми, ты должна хорошо выгладить перед свои отцом, сказала она мне.

— Макото, я тебе сочувствую, сказала я ей.

— У меня теперь есть вы, а ты мне как сестра, Макото обняла меня. Мы вместе расхохотались.

— Знаешь, у меня и для тебя хорошие новости, отец писал, что американцы покинули Токио, говорю я ей.

— Слава Будде, наконец — то эти монстры покинули нашу страну, говорит Макото.

— Завтра, когда папа приедет, мы его расспросим о подробностях, говорю я. Я встаю с кровати, честно признаться, суп приготовленный госпожой Танака мне помог, и иду в комнату родителей, где в своей кроватки спала Нана.

— Нана, мы победили, у нас будет светлое будущее, говорю я сестре. Нана спит спокойно, она ещё ребёнок и мало чего понимает в жизни. Дорогой дневник, я так счастлива за нас всех, вот только жалко мою подругу Макото, она одновременно потеряла и своего отца и брата, но они погибли ради того, что бы у всей страны было прекрасное будущее.

Макото заметила у меня в руках тетрадку.

— Аи, ты, что всё ещё зубришь уроки? Спрашивает она.

— Нет, я веду дневник, записываю туда все свои мысли и желания, отвечаю я.

— Он тебе больше не понадобится, Макото тянет руки к моему дневнику, но я отвечаю, что я веду дневник с тех пор, как началась война, это не для меня, а для всей моей семьи, чтобы память о войне не угасала.

8 августа 1945 года. Дорогой дневник, сегодня должен приехать наш отец, а ещё остался всего день до моего Дня рождения, теперь я пишу с радостью о том, что тот факт, что американцы покинули нашу страну, станет для меня лучшим подарком. Мама Макото вместе с дочерью убирают дом к приезду моего отца. Вчера вечером нас опять навестил мистер Отошимо, и он был в форме почтальона, так как угрозы больше нет, он вернулся на свою работу. В магазинах по-прежнему мало провизии, американцы всё подчистую обчистили, но это не беда, мы можем прожить на одном мясе китов, хотя честно признаться — это мясо не очень вкусное. Но скоро в наших городах появится свежая рыба. Потихоньку я начинаю оживать, и вставать на ноги, чего не скажешь о Макото, так как она была полненькая, а сейчас она стала стройнее меня, то ей надо ещё набираться сил. Уроки учить не надо, так как у нас целый месяц свободного времени. Я сижу во дворе и смотрю на небо, самолёты больше не летают, радио снова начинает работать, хотя из-за океана нет новостей, и в основном говорят о том, что в Токио убирают последствия разбоя американцев. Аи.

— Аи, иди в дом, нужно приготовить тебя к приходу твоего отца, говорит госпожа Танака. Я встаю со стула и иду в дом. Госпожа Танака протягивает мне кимоно.

— Вот, смотри, что я купила, говорит она.

— Какая красота, спасибо Вам, говорю я.

— Я бы и сама его сшила, да вот только материала нет, отвечает госпожа Танака. Я надеваю кимоно, а госпожа Танака бережно расчёсывает мне волосы, до этого она ухаживала за Наной, и Нана не желая преображаться капризничала. Стол был накрыт, а мы ухожены и опрятны. Отец не заставил себя долго ждать, как любой японец он был точен и приехал на час раньше. Но как только он увидел меня с Наной, то тут же оттаял.

— Аи, Нана, как я рад вас видеть, сказал он.

— И мы тоже папа, ты не представляешь, как нам без тебя было плохо, сказала я.

— Теперь всё по-другому будет, я уверен, сказал нам отец. Мы проводили его к столу, за столом его ждали госпожа Танака и Макото. Они обе поклонились ему, и он в ответ тоже поклонился.

Разговоры о войне не вышли из обихода японцев, и даже за нашим мирным столом госпожа Танака умудрилась спросить моего отца о делах в Токио.

— С императором всё в порядке, я его подлечил, хотя у нас почти не было лекарств, сказал отец.

— Мистер Киришимо, это правда что американцы покинули нашу страну? Спросила Макото.

— Да, правда, честно сказать, им не по зубам наша страна, ответил отец.

— Значит, война закончилась? Спросила Госпожа Танака.

— Нет, пока не закончилась, теперь мы просто отыграемся на американцах за то, что они натворили в городе, это был просто ужас, и словами не передать.

— Может, не будем про войну, теперь, когда ты дома, всё будет хорошо, сказала я. Отец оглянул меня, и улыбнулся, дальше он спросил как там Нана, и я ответила, что с ней всё в порядке, мы втроём о ней заботились.

— Я привёз вам угощение от Господина императора, сказал отец. Отец залез в свою походную сумку и достал оттуда две плитки шоколада. Ежу понятно, что этот шоколад был не от императора Акихито а от американцев, которые пытались снять себя клеймо убийц, и раздавали всем японским детям по плитки шоколада. Макото сразу набросилась на шоколад, она ни разу не пробовала заморского лакомства, но госпожа Танака тоже смекнула, что к чему и вырвала шоколад из рук своей дочери.

— Госпожа Танака, что с Вами? Удивился отец.

— Из-за американцев погибли, мой муж и мой сын, я и ни гроша от них не приму, моя дочь не возьмёт эту отраву, сказала она.

— Но это от нашего императора, возразил отец.

— Если император ест эту гадость, значит, его купили, нас не купишь, сказала я. Отец не стал обижаться на нас, он лишь подметил нашу смекалку, и признался, что хотел проверить нас на «преданность нашей страны», и я вместе с госпожой Танака прошла эту проверку, а вот Макото нет, она чуть ли не завыла от отчаяния.

— Ладно, а вот и настоящее лакомство, если Вы госпожа сумеете его приготовить, сказал мой отец. Он достал две огромные рыбины, и сказал, что это благодарность императора за лечение его болезни. Я так давно не ела настоящей рыбы, что наелась только рыбным запахом во время её готовки. Макото до сих пор была зла на нас.

— Макото, да брось злиться, я понимаю, что ты устала от китового мяса, но не стоит ради этого переходить на сторону противника, стала я её успокаивать.

Вскоре на прилавках в Нагасаки стали появляться продукты. Жизнь вроде бы входила в своё русло, как и должно было быть, вот только наши солдаты не возвращались с победой из-за океана, и по радио о них ни чего не сообщалось. А ещё то, что американцы так быстро покинули наш город, говорило о другом — о том, что надвигается, что-то страшное.