Михаил Боков - Дед [Первый роман о черных копателях России]

Под утро он закончил игру. Один из агентов полез в драку, другой его остановил. Вопрос решили полюбовно. Фоке предложили: «Или мы тя ща застрелим, паря, или ты отдашь нам весь свой выигрыш, будь он неладен. Паспорта своих дружков можешь оставить. Все остальное вертай взад».

Фока пожал плечами и отодвинул от себя кучу агентских вещей.

– Так в карты не играют, – пробурчал он, но сделал это больше для проформы, поскольку понимал, что именно так дело и должно было закончиться. И что не зря его предупреждали добрые люди: агентов лучше не раздевать.

– Скажи спасибо, что дышишь, – ответили ему и больно ткнули под дых.

– Спасибо, – сказал злой Фока и пошел спать.

По дороге залез в кусты, достал заныканный от подельников кусок гашиша. Покурил из деревянной трубочки – пуская дым в сторону и надеясь расслабиться. Но вместо расслабления разозлился еще больше. Разозлился на агентов, сыгравших нечестно. Разозлился на храпящих дружков. Разозлился на судьбу. На мир. Вечно он его обкрадывал.

Фока погрозил кулаком восходящему солнцу. Потом вылез из кустов и побрел к своим. Пнул Ганина, сунул ему, ошалевшему со сна, паспорт в лицо: «На, держи!» Пнул Степана, отдал паспорт ему. Пнул Серегу – особенно сильно. Пнул Виктора Сергеевича. Как странный Дед Мороз, очнувшийся не зимой, а летом, Фока ходил между телами друзей и одаривал каждого. Несколько раз споткнулся о разбросанные на земле вещи. В конце концов рухнул на свое место. Посмотрел на солнце, которое игриво подмигивало ему. Выругался. И погрузился в тревожный сон.

С утра прилетел вертолет, привез новых людей. Ганин не понял, кто это такие. Люди деловито прошагали к танку, объявив остальным, что они – «специалисты». Что за специалисты, в чем специализируются и разве мало уже было на поляне специалистов (взять хотя бы страдающих от солнечных ожогов агентов ФСБ) – на все эти вопросы отвечать никто не собирался. Специалисты с ходу развернули бурную деятельность: открыли свои чемоданчики, достали линейки, штангенциркули и приборы, назначение которых Ганин не знал. Начали ползать вокруг танка: высчитывать, мерить, вычислять. Если смотреть издалека, специалисты были похожи на тараканов, которые облепили счастливо найденную буханку хлеба. Время от времени они коротко переговаривались между собой. Заносили данные в большие тетради в клетку.

Потом прикатила самоходка, на ней тоже были люди, большей частью нетрезвые. Самоходка разгрузилась и упылила, подминая гусеницами высохший лес. Приехавшие разбрелись по поляне. Стали мешать друг другу, специалистам, агентам и команде Ганина, которая от греха подальше отступила под тень деревьев.

– Ну дела, – сказал Виктор Сергеевич, наблюдая за снующими вокруг танка фигурами. – Налетели стервятники.

Все вздохнули, продолжили жевать травинки, ковыряться в носу, дремать, рассматривать голубое небо. Про себя каждый еще раз проклял ту минуту, когда решено было, сообщив координаты танка, дождаться тех, кто за ним приедет.

– Встряли, – резюмировал Степан.

– Встряли, – понуро согласились остальные.

Интернет не ловился, дела не делались, ничего не происходило. Солнце оставалось равнодушным и продолжало жечь всех без разбора. Разомлевшие, они растянулись на траве, надеясь хоть на какой-нибудь ветерок.

– Слышь, Фока, – сказал лежавший на траве Ганин для того, чтобы хоть что-нибудь сказать, создать колебание воздуха. – Ты чего вчера, накурился?

– Тебе какое дело, – прошипел Фока.

– Никакого. Просто мы договорились всю дурь – в яму, в схрон. А ты скрысил.

– Это был личный запас. Улавливаешь разницу? Не общий.

– Я-то улавливаю, – сказал Ганин и закрыл глаза. Надвинул на нос кепку, чтобы не так слепило. – Ты только будь готов это агентам объяснить.

– Сам объяснишь, – Фока сплюнул и демонстративно отвернулся.

– Тоска, – констатировал Степан.

И даже Серега, растекшийся от жары, как масло, в этот раз не нашелся, как схохмить. Возразить было нечего. Тоска.

Потом вдалеке затарахтело, задымило, и на поляну выкатился новенький желтый трактор. Когда пригляделись и поняли, кто приехал, тоска прошла.

– Вот те раз, – присвистнул Серега.

Он потянулся рукой за штанами, торопливо, прыгая на одной ноге, стал их натягивать. До этого штаны бесхозно валялись в траве: в них делалось совсем жарко, и потому Солодовников-младший предпочел с утра щеголять в огненно-красных трусах-боксерах. Трусы моментально сделались предметом шуток. Но в глубине души все завидовали Серегиной способности, не стесняясь, оголиться перед большим количеством незнакомых людей. Завидовали, но сами оставались в штанах. Страдали и терпели.

Теперь Серега, извиваясь словно уж, пытался сделать так, чтобы штаны вновь и как можно быстрее оказались на положенном месте – на нем.

Фока, не отрывая глаз от трактора, плотоядно щерился.

Степан Солодовников приглаживал ладонью рыжие редкие волосы.

Ганин думал, что у всех – коллективная галлюцинация. Других объяснений быть не могло.

И даже Виктор Сергеевич, привстав на локте, застегнул рубашку на все пуговицы, приобретя неожиданно чопорный и неуместный для окружающей обстановки вид.

Дело было в том, что трактор привез девушку. Настоящую. Из плоти и крови. И когда девушка улыбнулась водителю и легко выпрыгнула из кабины, ее сарафанчик, дрогнув, на мгновение приподнялся. В этот момент было слышно, как на поляне одно за другим лопаются от напряжения мужские сердца.

Ганину бил в глаза солнечный свет. Поэтому чудесное видение – прыжок из трактора, он пропустил.

– Что? – спросил он, щурясь. – Кто там? Красивая она?

Ответом ему была тишина. Все таращились на незнакомку, и Серега, благополучно воссоединившийся со штанами, уже налаживался знакомиться. Но, как всегда, плохие парни в амурных делах обошли хороших. Не успели и глазом моргнуть, как около девушки возник один из агентов – маслянистое лицо его расплылось в ухмылке. Девушка кивала, улыбаясь в ответ. Агент подхватил ее под руку, увлек за собой. Он энергично жестикулировал, и рот его – как видели из кустов подельники Ганина – не закрывался.

– Во льет! – восхитился Серега. – Интересно, про что?

– Ясно, про что, – ответил Ганин. – Рассказывает, как единолично геройски выкопал танк.

– А теперь, мадам, позвольте вашу ручку, я покажу вам плоды своих трудов, – прогнусавил он, кривляясь. – И ежели вы забоитесь, то не бойтесь, потому что я с вами, и танк не кусается, а ежели будет кусаться, я скручу его дуло в бараний рог. И пусть это станет поводом, мадам, отблагодарить героя объятьями и поцелуем.

Теперь Серега восхищенно смотрел уже на Ганина.

– Ловелас! – с уважением констатировал он.