Дженни Хан - Око за око

– Вот, покурите пока, а я поведу.

От этого предложения они не могут отказаться.

Полчаса спустя мы стоим под трибунами у самого края поля. Игра вот-вот начнется. Лилия разминается у боковой линии, делая махи и прыжки. Я ловлю ее взгляд, и она кивает, а потом наклоняется в растяжке. Это значит, что у нее все готово. Хорошо. Я немного волновалась после вчерашнего разговора в бассейне. Не стоило так жестко говорить с ней и давить на больное место. Потому что, если Лилия решит пойти на попятную, я не смогу ей помешать. Даже если я буду ходить по всей школе, рассказывая, что она сделала Алексу, никто ее не осудит, во всяком случае, когда узнают о мотиве. Меня убивает говорить это, но она нужна мне больше, чем я – ей. Если бы не Мэри, мы вчера снова поссорились бы, и куда бы это меня привело?

Я затягиваюсь сигаретой Джо и замечаю Мэри на трибунах. Она радостно мне машет. Отворачиваюсь, но успеваю заметить боль в ее глазах.

Мне становится неловко. Она сидит там совсем одна. Но не могу же я пригласить ее присоединиться к нам. Джо и Рикки начнут задавать вопросы, захотят знать, кто она такая. И Мэри, возможно, упадет в обморок при одном только взгляде на Джо. Так будет лучше.

Черт.

Я отвожу глаза и опускаю голову как можно ниже. Какой надо быть дурой, чтобы помахать Кэт, когда вокруг столько людей? Достаточно много, чтобы привлечь внимание. К тому же, когда ты кому-то машешь, а тебе не машут в ответ, это та-а-ак неловко! Надеюсь, никто не заметил.

Я думаю, что, когда все закончится, мы с Кэт могли бы стать подругами. Насчет Лилии я не уверена. То есть надеюсь, мы будем болтать время от времени. Но она такая популярная. Ей не нужны новые друзья. Думаю, большее, на что я могу рассчитывать, – это на возможность перестать делать вид, что мы не знаем друг друга, когда оказываемся на людях.

Внизу, у передних трибун, оркестр Джар Айленда начинает играть гимн. Я сижу в самом верхнем ряду и почти ничего не вижу, только ободки блестящих духовых инструментов, движущихся синхронно из стороны в сторону, и белые перья, вставленные в верхушки шляп.

Все вокруг подпевают, хлопают руками, как чайки крыльями, и топают ногами по трибунам, издавая дикий грохот.

Я не знаю слов песни.

Лилия и Ренни, облаченные в форму чирлидеров, стоят внизу, на футбольном поле. У Ренни в руках мегафон, на котором нарисована большая буква «К». Видимо, потому, что она капитан. Другие участницы команды выстроились в идеально прямой ряд, носки их кедов едва касаются белой боковой линии. Ренни, Лилия и Эшлин идут вдоль ряда и внимательно осматривают каждую из чирлидерш: расправляют изгибы белых атласных лент, которыми завязаны их волосы, разглаживают свитера, подправляют помаду тем, кому это нужно. Когда они доходят до конца линии, Ренни и Лилия совещаются. Затем Лилия отбегает и хватает белые короткие помпоны для себя и для Ренни, и они трясут ими вместе с остальной командой, пытаясь расшевелить зрителей на трибунах.

Я смотрю, как Лилия и Ренни исполняют энергичный танец. Они смеются друг другу в лицо. Я все больше понимаю, как Лилии сейчас тяжело. Ей приходится делать вид, что они с Ренни подруги, но при этом помогать Кэт ударить ее ножом в спину. Серьезно, Лилия дружила со всеми, кому мы мстим.

Приезжает команда противников. Футболисты выходят на стадион с противоположной стороны поля. У них свои группа поддержки и оркестр, но наших болельщиков в два раза больше. Может, потому, что сюда надо плыть на пароме, и большинству учеников их школы, к счастью для нас, было просто лень. Не зря считается, что у принимающей стороны всегда преимущество.

Наш оркестр начинает играть другую песню, а группа поддержки меняет рисунок, выстраиваясь в две длинные линии у ворот. Затем Лилия и Ренни разворачивают плакат, на котором яркими объемными буквами написано: «Вперед, «чайки», вперед!».

Через несколько секунд двери мужской раздевалки распахиваются, и оттуда выбегает футбольная команда со шлемами в руках. Рив – впереди, прыгает большими шагами, за ним – игроки из выпускного класса. Он на бегу врезается в плакат, с треском разрывая его.

Под глазами у Рива нарисованы черные полосы, влажные волосы зачесаны назад. Все на наших трибунах вскакивают на ноги и орут. Рив ухмыляется и показывает на зрителей пальцем, словно заметил кого-то знакомого среди толпы. Он ведет пальцем по всей длине трибун, не указывая ни на кого конкретно, но все восторженно кричат, как будто им оказали особое внимание.

Всеми обожаемый Рив Табатски.

В тот день был сильный дождь . Обратная дорога на Джар Айленд была беспокойная, паром трясло из стороны в сторону. Когда мы пришвартовались, я заметила, что за Ривом никто не приехал. Отец никогда его не встречал, но я предполагала, что в такую погоду он сделает исключение.

Мамину машину я увидела сразу же, там, где она обычно паркуется. Я застенчиво спросила Рива, не нужно ли его подвезти, но он отказался. Сказал, что просто подождет, пока дождь стихнет. Я побежала к нашей машине, но продолжала оглядываться через плечо. Рив пытался укрыться под навесом кабинки, продающей экскурсии по Джар Айленду, но его сумка с учебниками намокала, плечи тоже заливало дождем. Затем раздался такой сильный удар грома, что у меня завибрировало в груди. Сев в машину, я спросила маму, можем ли мы подвезти Рива домой. Она согласилась.

Когда мы затормозили рядом с ним, Рив выглядел благодарным и залез на заднее сиденье.

– Вам точно не сложно?

– Ни капельки, Рив. Я рада, что у меня наконец-то появился шанс с тобой познакомиться.

Я не решалась обернуться и посмотреть на Рива. Боялась, что он подумает, будто я рассказывала родителям о моем прозвище и о том, как плохо он со мной обращался. Но я им ничего об этом не говорила, только хорошее.

– Может, заедем в автоокошко в «Скупс» и возьмем мороженое? – предложила мама.

Я набралась смелости, повернулась и посмотрела на Рива.

– Ты не торопишься домой?

Рив помотал головой, но прошептал:

– У меня нет денег.

– Это ничего, – тихо сказала я в ответ с улыбкой, потому что знала, что мама все равно не позволила бы ему платить.

Мама взяла свое любимое мороженое, шоколадное с шоколадной крошкой, а Рив – ванильный мусс в вафельном рожке. Я обычно заказываю один шарик мятного пломбира, а другой – арахисового, но в этот раз взяла радужный шербет, потому что в меню было написано, что в нем меньше калорий.

Мы подвезли Рива, но он не пошел прямо домой, хотя дождь лил как из ведра. Он подошел к моему окну, поблагодарил маму, а мне сказал:

– Увидимся завтра!

А потом побежал по дорожке к дому.

Мы подождали, пока он зайдет внутрь, и только потом уехали.