Дженни Хан - Око за око

Черт.

– Мэри! – кричу я и бегу назад. – Мэри!

Сеньор Тремонт поднимает руку, пытаясь меня остановить.

– Туда нельзя, Кэт!

– Но там моя подруга!

Он не слушает меня, управляя потоком учеников и веля ребятам отойти подальше от здания. В нескольких метрах от него мисс Кристи расчищает пространство и пытается понять, кто из учеников пострадал.

Приезжает машина скорой помощи с сиреной и мигалками. Медики забегают в спортзал и через несколько минут вытаскивают Рива на носилках.

Я не вижу, чтобы он двигался.

Девчонки плачут. Девчонки, которые едва его знали. Я знаю его достаточно. Знаю, что у него аллергия на моллюсков, что у него шрам на левом плече после того, как он упал с дерева, что он плакал неделю, когда его кот сбежал из дома. Я знаю его, и это я во всем виновата. Я заварила эту кашу.

Ренни проталкивается через толпу. Она в истерике, пытается залезть в машину скорой помощи вместе с Ривом, но медики ей не разрешают. Она падает на землю и плачет.

Рив очень сильно пострадал.

Я не позволяю себе думать об этом. Я не стану, потому что этого не может быть. Мы дали ему совсем немного экстази. Не такой уж это и тяжелый наркотик. Он предназначен для вечеринок. Так какого черта с ним случилось? Что там произошло?

Я не знаю, где Лилия и Мэри и сто́ит ли мне их дожидаться. Затем я вижу Лилию: Алекс выводит ее за руку, их пальцы крепко сцеплены.

Я моргаю.

Увидев Ренни на земле, Лилия отпускает руку Алекса, подбегает к ней и помогает встать. Они крепко обнимаются и плачут. Алекс с кем-то говорит по телефону.

Скорая уезжает, сирены снова гудят. Все стоят, разбившись на группы, но футболисты начинают суетиться. Они запрыгивают в машины и караваном уезжают с парковки.

К обочине на полной скорости подъезжает лимузин. Алекс разговаривает с высунувшимся из окна водителем, а затем жестами подзывает девчонок. Эшлин тоже здесь, держит Надю за руку. Они забираются внутрь, и лимузин уезжает.

Я поворачиваюсь к школе и вижу Мэри. Спотыкаясь, она выходит из дверей, белая как полотно.

– Мэри! – кричу я. Она поворачивает голову, но не видит меня. – Мэри!

Все крутится, как будто я на очень быстрой карусели. Вокруг слишком много людей, страшно шумно. Все наэлектризовано. Я шагаю, двигаюсь без цели и направления, просто поддавшись толпе. Я как будто в трансе. Хочу остановиться и прислоняюсь к стене.

Вдруг передо мной появляется Кэт, и все перестает кружиться.

Я вижу струйку крови, стекающую по ее лицу. Ей я тоже сделала больно.

– С тобой все нормально, Мэри?

Я начинаю дрожать.

Один-два раза все происходящее можно было назвать совпадением. Но пора смириться с правдой. Это не ветер закрыл в тот день шкафчики. Ренни не просто оступилась и упала с пирамиды. И сегодня – взорвавшиеся лампочки, вспышка электричества.

Это была я.

Кэт торопливо говорит:

– Давай уйдем отсюда.

Она пытается взять меня за руку, но я отшатываюсь. Нет, я не пойду. Я никуда не пойду. Я никуда не пойду, пока не узнаю, что с Ривом. Я вижу, что Кэт теряет терпение.

– Мэри, нам надо идти. Сейчас же!

– Это я виновата, Кэт. Это я сделала.

– Брось, Мэри. Это случайность. У Рива, видимо, аллергия.

Я сжимаю губы и борюсь со слезами.

– У тебя кровь. Ты тоже из-за меня пострадала.

Кэт мотает головой.

– Ты серьезно? Мэри, случился скачок напряжения или что-то вроде того, неважно. Пожалуйста, я тебя умоляю, давай просто уберемся отсюда, ладно? Нам надо залечь на дно и связаться с Лилией.

– Я не хотела ему навредить!

Я произношу эти слова и больше не могу сдерживать слезы. Я плачу, как будто мое сердце разлетелось на осколки. Так оно и есть.

– Он мертв? – спрашиваю я, и мой голос ломается. – Да?

Кэт не отвечает, и я падаю на колени, обхватив голову руками.

Сегодня Рив может умереть.

И мне хочется умереть вместе с ним.

Больничная комната ожидания забита людьми. Похоже, все, кто был на балу, теперь здесь. Парни в основном расположились на полу или подпирают стены, а девочки устроились на стульях и диванах. Я сижу на диване, зажатая между Ренни и Алексом. Ренни положила голову на плечо Эшлин и наконец-то перестала плакать. Я хочу плакать, но не могу. У меня нет права. Я виновата в том, что произошло. Это я подмешала экстази ему в пунш.

Когда приезжают родители Рива, я не могу даже смотреть на них. Эш шепчет мне:

– Мистер Табатски плачет.

Я просто опускаю голову и смотрю в пол. Миссис Табатски в домашних тапочках. Ренни вскакивает и протягивает ей бумажные платки. Они долго обнимаются.

Алекс тихо говорит мне:

– С ним все будет хорошо.

Это не утешает, потому что Алекс не может знать наверняка. Никто не может знать. Говорят, состояние Рива стабильно, но врачи сейчас проверяют его мозг и сердце, чтобы понять, что вызвало приступ. У Рива сломана нога, но врачи еще не знают, не привело ли падение к повреждению позвоночника. Рив. Рив, квотербек. Рив, который любит танцевать, валять дурака и плавать, больше не сможет ходить? Невозможно себе это представить.

Я изо всех сил молюсь о том, чтобы врачи не стали проводить тест на наркотики. Знаю, что мы затеяли все это для того, чтобы Рива выгнали из команды. Но вдруг начнется расследование? Вдруг каким-то образом станет известно, что за всем этим стоим мы с Кэт и Мэри? Что тогда с нами случится? Мне жаль, что их сейчас нет рядом.

Алекс встает, чтобы принести родителям Рива кофе, а Ренни резко садится.

– Лил, что Рив говорил тебе на сцене?

– Когда? – спрашиваю я, избегая встречаться с ней взглядом.

– Перед тем как тебя поцеловать, – сухо отвечает она.

Я чувствую, как вспыхивают щеки.

– Ничего. Не знаю. Он нес какой-то бред.

– Я смотрела на вас, и все выглядело так, будто ты ответила на его поцелуй.

– Нет, не ответила. Он практически напал на меня, – я понижаю голос. – Он не понимал, что делает, Рен. Скорее всего, он слишком много выпил.

Ренни кивает.

– Да, он явно был не в себе, – она кусает ноготь. – Но ты знаешь, что я к нему испытываю.

– Клянусь, Ренни, я не целовала его в ответ. Я не знаю, что еще ты хочешь от меня услышать.

Ренни прикусывает губу и кивает. По ее щеке скатывается несколько слезинок. Она смахивает их и садится рядом с братьями Рива. Я встаю и иду к автомату с газировкой. Хочу включить телефон и убедиться, что с Кэт и Мэри все хорошо, но в больнице запрещено пользоваться сотовыми. Видимо, придется ждать, пока мне не удастся ускользнуть.

Что же мы теперь будем делать?

Мы сидим на причале, рядом с моей лодкой. Мэри снова затихла. Она не сказала ни слова с тех пор, как мне наконец-то удалось посадить ее к себе в машину. Она лишь плачет время от времени. Я сажусь рядом с ней и вытаскиваю осколки стекла из подошвы ботинок.