Олег Петров - Тринадцать подвигов Шишкина

Первая, самая весомая, заключалась в том, что до вчерашнего дня Шишкин-младший был преисполнен радостным предвкушением долгожданного летнего отпуска. Два месяца бития баклуш вдали от чмаровских буколиков!

Воображение рисовало райские картины, вплоть до поездки на море. Легенду про то, что человек не может прожить без работы, придумали те, кто никогда не работал, для тех, кто никогда не отдыхал, – за минувший учебный год Шишкин это прочувствовал на собственной шкуре. Как классно летом общаться с друзьями, гулять допоздна с девушкой, загорать, купаться! «Знаете, люди, как это прекрасно?! Вот и я не знаю…» – мрачно подытожил Шишкин.

Весь кайф обломала уважаемая Валентина Ивановна, сообщив, что именно он, Александр Сергеевич, и возглавит этот оздоровительный лагерь, как и весь оздоровительный процесс, который традиционно заключается в агромероприятиях, а проще говоря, в прополке бескрайних колхозных полей корнеплодов, их окучивании (тех, которым это требуется – картофана, например).

Хорошо хоть, что Шишкину оздоровительное удовольствие отмерено месячным сроком. Но и этот срок – каторга. Не работой в поле, а так называемым свободным временем школяров. И занять их чем-то интересным надо, и, опять же, предохранить от каких-либо ЧП. Прежде всего, от мотонабегов местных кавалеров на великовозрастное девичье поголовье. То, как это в своё время удалось провернуть в интернате, вряд ли опять возымеет действие. И в интернате после юбилейных колхозных торжеств всё вернулось на круги своя, а здесь, на лоне июльской теплыни, среди лесочка-кусточков, профилактика явлений типа «любовь-морковь» и вовсе выглядела утопией. Кабы лагерь дислоцировался вдали от «родных берегов», но от его домиков без напряга для глаз просматривалась заозёрная околица Чмарово, что конечно же будет прямо-таки нашёптывать неугомонному контингенту лагеря как кратковременные самовольные отлучки к родным пенатам, так и затяжные побеги.

Второй причиной угрюмости было прикомандирование к лагерю фельдшерицы Анжелики. В последнее время, после её скандальной и такой трагической для Шишкина-младшего майской эскапады, Анжелка приутихла, больше не донимала. Но что будет, опять же, на лоне июльской теплыни, среди лесочка-кусточков, летними короткими ночами? В конце концов, Шишкин тоже не железный, даже при всём понимании, что любое развитие событий с участием Анжелки – верный скандал и тупик. Остроту ситуации несколько гасила надежда, что безвылазно Анжелка в лагере торчать не будет – у неё ещё всё село на попечении, но вряд ли это сыграет ключевую роль, если коварная фемина чего-то замыслит. И не помеха ей тогда теоретически обозначенное постоянное присутствие в лагере той или другой школьной поварихи и приданной в напарницы Шишкину «географини» Натальи Николаевны. Тут не надо иметь и семи пядей во лбу, чтобы не понимать: и у поварих, и у «географини» имеются свои огороды, требующие ухода, да и другие домашние заботы.

Ощущение, что понедельник воистину день тяжкий, несколько пригасилось походом в «сельпо». За прилавком вновь улыбалась и щебетала прежняя Алёна-Леночка. Да… Как быстро расходятся на сельских просторах информационные круги! Конечно, магазинская красавица уже была в курсе, что талантливо разыгранная артисткой Анжелкой перед подругой Шишкина-младшего майская пакостная сценка в «сельпе» – чистый экспромт-выдумка, без реальных корней, но этого душераздирающего эпизода (а может, Алёна-Леночка и про Маруськину театральщину просвещена?) хватило поссорить молодого учителя и кашуланскую Таньку. И в девичьем сердце опять чего-то затеплилось? Кто же не знает, что симпатия, тем паче, дружба между мужчиной и женщиной всегда основана на надежде одной из сторон, что это не просто дружба. Кстати, интересно слышать, – за год Шишкин так и не привык, – все эти обращения-упоминания: Танька, Ванька, Катька… Иначе в разговорах о ком-то и общаясь меж собой деревенские, даже зачастую учителя, имена не употребляли.

Вернувшись домой, Шишкин-младший пообедал и распластал свой организм на кровати, придавленный обилием свободного времени. Как же замечательно ничего не делать, а потом передохнуть!

До открытия сезона в лагере оставалась целая неделя, которую Александр распланировал без остатка. Завтра он отправится в город, под ясные очи Шишкиных-старших. Вернуться надо вечером в четверг, так сказать, с корабля на бал. Виталя идею мальчишника для Ашуркова не только воспринял с полным «одобрямсом», но и вызвался проявить чудеса кулинарии. Само действо решили провести по погоде: если дождь не грянет, то исключительно на природе – на реку уехать, к живописным скалам. Вечер, костёр, шашлык-машлык, люляки опять же… баб и прочие вкусности. В пятницу, понятно, бракосочетальный процесс и – весёлым пирком да за свадебку. В субботу…

Александр с волнением подумал о Танюшке. А может, и срастётся всё? Ну не дура же она! Уж наверняка и она уразумела, что выходки Анжелки и Маруськи – только выходки. Хотя полтора месяца обоюдной молчанки тоже со счетов не спишешь. Хочется, конечно, выглядеть пострадавшей стороной, без вины, так сказать, виноватым – оболгали бедного! обидели юродивого!.. Но чего ж он тогда головушку по-страусиному спрятал? Вот и проявил бы настырность мужскую – и раз, и два – сколь потребуется для восстановления отношений, ан-нет! – лучше, как сейчас полёживать и ждать, что первая прибежит… «Козёл ты, Шишкин! – в который раз подтвердил внутренний голос. – Так тебе, выходит, это нужно – вот и вся любовь-морковь…»

Александр представил: дрогнуло-таки нежное Танюшкино сердечко, и она сделала первый шаг к примирению. И что же он тогда? «Ага, Таня, прощаю! Будем и дальше целоваться-миловаться!..» Так, что ли?

«А может, и вправду… – у Александра аж дух захватило! – сделать Татьяне предложение? Ну чем она хуже прежних городских подруг? Наоборот, в сто раз лучше! Сословная спесь маман Шишкиной? Смешно…»

После минувшего уже почти года сельской самостоятельной жизни родительский магнетизм совершенно ослаб. Да и надоела уже вся эта самостоятельность, кажется, окончательно приучившая с самим собою разговаривать вслух! Вот, что он есть, Шишкин Александр? Фактически не пьёт, не курит, в карты не играет, за женщинами тоже не волочится, это они к нему липнут, но стойко отбивается… «Насквозь, короче, положительная личность! А правильно ли живу?»

Внутренний голос тут же откликнулся на столь философский вопрос: «Правильно, но зря! Судя по всему, Шишкин, дурь у тебя прошла и маразм ещё не наступил. Самое время задуматься о вечных ценностях…» – «Но брак, даже заключённый на небесах, всё-таки со временем может оказаться браком…» – «Шишкин! Может, насчёт твоего маразма я высказался слишком оптимистично? Радует, конечно, что ты целый год выжил в сельской местности. Но огорчает – что одновременно и из ума! То «а не жениться ли?», то «хорошее дело браком не назовут»… Сколько же ты елозить будешь? Или уж определись, или выкинь все эти рассуждения из головы и не заморачивайся. Жил как жил – и живи себе!..»