Владимир Шаров - Царство Агамемнона

И не похоронишь по-людски – хочется ведь, чтобы родной человек ушел красиво и чтобы память о нем осталась. Венки из еловых лап пусть как веники, но свяжут, а лент с сороковым псалмом, чтобы их между веток вплести, и таких же лент, чтобы на гроб положить, прежде чем землей засы́пать, на огромную пермскую епархию, жаловался Алимпий, в прошлом году дали всего несколько сот метров. Курам на смех.

Отец Петьку : «Про крестики ты и сам, небось, слышал».

Петёк : «А то нет, про это каждый знает. Мы обоих детей окрестили, – жена настояла, – они слабые получились, вот и решили – вдруг да поможет. У нас тут есть один батюшка, он тихо делает, ни в какие книги не записывает. Опять же и крестики у нас тоже были точь-в-точь, как вы говорите. Банка из-под тушенки, она из нее вы́резала».

И вот, – рассказывала Электра, – когда Петёк сказал про своих детей и про их жестяные крестики, я, – говорит отец, – понял, окончательно понял, что сегодня мне фарт. Прибавь, что и денег полный карман, есть на что зарядить деловых людей.

Так что я без раскачки, сразу: «А скажи-ка, Петёк, в твоей конторе есть умельцы, которые трафареты режут, и чтобы буквы были красивые, то есть не как в новодельной, а как в старой псалтыри?»

Петёк : «Нет, у нас в Соликамске ничего этого нет, мы маленькие и слабосильные, одним словом, филиал, другое дело Пермь, где у нас главная база. В Перми целый цех – всё, что ни попросишь, и вырежут, и прокатают. Хорошие мужики, а один есть – чистый левша, если с ним сговориться, красиво сделает, прямо на загляденье».

Отец : «А он левую работу берет?»

Петёк : «А то нет, конечно, берет, без левой работы совсем зубы на полку».

Отец : «И понятное дело, подход к нему у тебя есть? Знаешь, и сколько возьмет, и как быстро сделает?»

Петёк : «И подход есть, и сделает быстро. Не проблема. Я в Соликамске как раз по этой линии подвизаюсь. А чего надо-то?»

Отец : «Подожди, не гони. Ты лучше вот что скажи: в твоем пермском цеху, может, и небольшой пресс сыщется? А к нему какой-нибудь другой левша вкладыш выточит крестики штамповать, чтобы процесс, как говорится, на поток поставить? Ну и медь нам, конечно, понадобится. Для начала хотя бы пару листов».

Петёк : «Нет, такое мы даже в Перми не делаем, подобные заказы мы в Мотовилиху передаем. Там умельцы почище наших, что хочешь сбацают. В общем, и дешево и сердито. Медь у них тоже найдется».

Отец : «А можно устроить, чтобы пресс доставал один, вкладыш выточил другой, а о меди с третьим договориться? То же и с лентами: у первого голова пусть только о трафарете болит, а второй уже всё как надо прокатывал, и чтобы один про другого ничего не знал?»

Петёк : «И это можно, почему нет? Вы, дядя Коля, только скажите, сколько надо и когда. Вот хотя бы на салфетке делаете бланк-заказ, а я уже как-нибудь организую».

Отец : «Надо много, совсем много».

Петёк, отправив в рот очередную рюмку и нанизав на вилку кружок огурца : «Да вы, дядя Коля, успокойтесь, не нервничайте, сделаем столько, сколько надо, и хорошо сделаем, останетесь довольны. Вы только скажите, сколько и где взять этот самый сороковой псалом. Найдем лист писчей бумаги, вы на нем напишете этот ваш псалом, там же шрифт набросаете, какой вам по душе, а дальше мои люди всё сами сделают, они ученые. Хорошо бы и крестик нарисовать, особенно коли не простой, а с заковыкой, тут тоже, чтобы не облажаться, полезно образчик иметь. А так мы любых крестов, хоть мальтийских, хоть старообрядческих, вагон настругаем».

Отец : «Ну, это понятно, что надо, и напишу и нарисую. Почерк у меня не ахти, для ясности сделаю печатными буквами. Сороковой псалом, что из него взять, чтобы никто ничего не перепутал, напишу на пяти отдельных листках, пока хватит. Кроме того, разлиную бумагу по клеточкам, начерчу пару образцов шрифта – подойдет и тот и другой, – конечно, каждую букву рисовать не стану – твой шрифтовик их в любом справочнике найдет; разговор про то, чтобы разобрался в “уставах” и “полууставах”. То же и с крестиком, нарисую всё точно – и форму и размер. Отсебятину пороть не придется. В общем, что писать и что рисовать – моя епархия, можешь по этому поводу не печалиться.

Теперь другой вопрос. Ты, Петёк, как я понимаю, не просто так в привокзальном ресторане чалишься; в Пермь собрался, разжился командировочными и решил гульнуть? Я тоже еду в Пермь. Сейчас пойдем в кассу, там я тебе билет на купе поменяю, а чтобы не разлучили, с проводником договоримся. Поезд неспешный, у каждого столба кланяется, значит, у нас целая ночь.

В поезде с остальными вопросами и определимся. Как говоришь, сделаю тебе бланк-заказ, где будет и что, и как, и сколько. Тут больших проблем не вижу. С запасом на всё про всё у меня уйдет часа три, а потом мы с тобой тихо-мирно пойдем в вагон-ресторан – и за коньячком, без фанфаронства обсудим сроки и сколько сможешь сделать что лент, что крестиков; главное, во что мне это станет, чтобы и по средствам, и навар вытанцовывался. Тогда и определюсь, подписываюсь или нет. Имею в виду не только деньги, в этом деле не хочу спалить ни себя, ни тебя. Короче, заложись, что всё придется делать аккуратно, то есть чтобы люди надежные и без трепа.

Петёк : «Я это не хуже вашего понимаю, в петлю лезть никому не с руки. Так хоть и плохонько волоку, если же, не дай бог, сцапают – моим амба. Не одному вам, по мне тоже – лучше не зарываться, утащить что- нибудь в клюве, и пока волна не уляжется – на дно.

Но я тут о другом хотел, – продолжал Петёк. – Вы, дядя Коля, учтите – народ сейчас другой, не тот, что прежде. Вы мне родной человек, но остальные за честное пионерское даже жопу от стула не отдерут. Если решите во всё это впариться, знайте: людей необходимо подогреть, какой-никакой каждому выписать авансец и потом, когда сделают, не отходя от кассы сразу полный расчет, чтобы нами были довольны.

Станем считать, что надо, вы про деньги не забывайте. По-другому такие истории не начинают. И еще, – продолжал Петёк, – на что хватит ваших червонцев, на математику тоже время уйдет. В общем, чем раньше вы мне цифры дадите, тем лучше».

Что Петёк прав, отец понимал. К утру в вагоне-ресторане они, правда на салфетках, что с крестиками, что с лентами определились. Решили, что лент пока возьмут три километра. «С лентой, – сказал Петёк, – затыка не будет, в Перми в центральном универмаге есть специальная секция, если что надо, мы в ней отовариваемся. Скажем, что для октябрьских праздников – дадут и три километра, и больше, даже не поморщатся. Черных, правда, я там никогда не видал, только белые и красные, но перекрасить не вопрос. А так ленты хорошие. Как вы, дядя Коля, и хотели, атласные. Если отпечатаем по ним белым, да еще божественное, будет красиво». С крестиками решили, что трех тысяч на первый раз хватит.