Владимир Топорков - Щепоть крупной соли (сборник)

— В Азов!

— В Азов, где чертей спускают с мостов? — скаламбурил Витька. — Значит, нам по пути… А где билет брать? — Решение у Витьки созрело моментально.

— Вон чуть дальше, у вокзала, видишь? — ответил крепыш. — Минут через пять тронемся, так что торопись, парень.

В Азове Витьке, конечно, делать было нечего, но чем париться в духоте жарких улиц, лучше два-три часа провести на реке, от которой тянуло свежестью и прохладой. Устроившись в кормовой части, Витька с любопытством оглядывал проплывающие мимо песчаные откосы с приземистыми деревянными домиками. На душе у Витьки было спокойно и радостно. Видимо, добавляла настроения «Ракета», которая, словно норовистая лошадь, взметнувшись над водой, шла ходко, а Витька, как всякий русский, любил скорость и удаль.

Перед азовским причалом «Ракета» смирила свой буйный характер, плюхнув киль в воду, и зашелестела по воде винтами, как ладонями. Сойдя на берег, Витька осмотрелся. Сзади и слева голубым маревом разливался залив, впереди стеной вставал Турецкий вал. Вспомнилась книжка о походах Петра Первого, о штурме Азова. Вероятно, на этом берегу кипели человеческие страсти, палили пушки, гремели якорные цепи. Сейчас здесь было тихо и пустынно. Пассажиры цепочкой тянулись в город, исчезая в чреве туннеля под валом.

Витька тоже направился в город. Часа два бродил по центральной улице, побывал в магазинах, «глаза попродавал», как он выразился. От нечего делать сел в первопопавшийся автобус. Народу было мало, люди предпочитали в жаркий выходной спасаться на заливе.

— Поедем куда, теща? — спросил он у пожилой кондукторши.

— В микрорайон, зятек, — в тон Витьке сказала она и хмыкнула.

— И правильно. Поглядим азовских невест.

— Слышала бы твоя жена, она бы в один миг твой холостой пыл укоротила…

— А ты откуда это знаешь? Моя жена теперь далеко — на острове Сахалине, разлюбила, дружечка. Говорит: «Не подходишь, парень, нос горбатый и пиджак дыроватый. Поеду искать с длинным рублем, кучерявого и не такого дремучего, как ты. Что, говорит, с тобой жить, ты серый, как сибирский валенок».

Витька, наверное, и еще бы долго заливал про свою жену, но кондукторша, поняв, что имеет дело с отчаянным балагуром, вмиг посерьезнела и громко крикнула:

— Билет надо брать, жених!

Витька отдал пятак и уставился в окно. Около парка закричал кондукторше:

— Маманя, останови пароход, дальше пешком пойду…

Автобус и в самом деле скоро остановился. Витька отыскал в парке скамейку в тени, снял ботинки, пиджак подложил под голову, вытянулся.

— Прошу не будить. Человек отдыхать будет, — сказал он самому себе и закрыл глаза.

Вероятно, Витька задремал. Глаза открыл он от толчка в бок.

— Дядечка, дядечка, ты посмотри, что Светка делает?

Сев на скамейку, Витька огляделся. Малыш лет шести в коротких штанишках с клетчатыми помочами крест-накрест, словно офицер, стоял рядом с ним и показывал на девочку такого же возраста, возившуюся метрах в пяти на песчаной лужайке. Она так была увлечена, не заметила предательства своего сверстника.

— А что Светка робит? — шепотом спросил Витька.

— Она ботинки у тебя взяла и сейчас песком их грузит. Говорит, что два самосвала, а мне не дает. А я тоже песок хочу на стройку маме возить.

— Так, значит, мои ботинки самосвалом стали? Ну, академики, ворюги азовские, дают. Да я за эти мокроступы трудовую монету платил, а они их под транспортные средства приспособили. Проблема века — не на чем раствор подвезти…

Говорил Витька серьезно, но малыш, видимо, понял, что «дядечка» — человек добрый и ничего не сделает с вероломной Светкой, которая по-прежнему самозабвенно сидела на площадке, толкая вперед себя два башмака.

— Мы, дядечка, не азовские, — проговорил малыш.

— А откуда же вы? Может быть, вы с луны свалились? Взяли так, камешком — и плюх в тарелку. Знаешь, как это делается?

Витька описал рукой дугу и громко хлопнул в ладоши. Светка обернулась и пустилась по дорожке.

— Ну, такой коленкор не годится. Куда она лыжи навострила, а?

Впрочем, Светка, заметив, что ее никто не преследует, остановилась и, переминаясь с ноги на ногу, крикнула:

— Лешка, иди ко мне, а то дядя побьет тебя.

Лешка, впрочем, уходить не собирался. Он сбегал на площадку, принес ботинки, на ходу выгребая туго набитый песок.

— Так ты не абориген? — спросил Витька. — Говорю — не местный, значит?

— Ага, мы из Ростова. Папа с мамой на рынок приехали и нас с сестрой Светкой взяли.

— А что им на рынке делать?

— Помидоры привезли. Знаешь, у нас какие помидоры растут? В Светкину голову, папа каждый выходной сюда ездит.

— Он что, твой папа, барыга, что ли?

— Мой папа — мастер, он на заводе работает…

— А что ж помидорами торгует?

— Папа говорит, он помогает овощную, как ее, промблему решать…

— Ну и лозунг у твоего родителя… Видать, государственный мужик, раз так заковыристо речь ведет. Ишь, «промблемы» решает…

Пока шел этот разговор, Светка приблизилась к брату, уставилась на Витьку. Страх, наверное, ее прошел, и она вступила в разговор.

— А папа говорит, что человек не обеднеет, если он двадцать копеек лишних заплатит.

— Сволочь, видно, он у вас, если так рассуждает?

— Нет, он хороший, только пьяный часто бывает и Лешку с мамой бьет…

— Вот что, ребята, пора мне, — сказал Витька.

Он вытряхнул песок из ботинок, натянул их на ноги и, потрогав вихрастые головы, зашагал в город. Но настроение его поблекло, как старая соломенная шляпа. «Вырастит барыг, как сам, — зло подумал Витька, — а ребята просто прелесть».

На пристань Витька пришел часа через два. Этого времени ему хватило и пообедать, и пивка попить в пивной около Турецкого вала — «во торгаши, другого места не нашли», — на городском рынке потолкаться.

«Ракета» отправилась вечером. Впрочем, кассирша предложила выход — через десять минут в Ростов пойдет «Ом».

— А что это за зверь? — спросил Витька.

— Водный тихоход, девятнадцатый век, но в Ростове ровно через два часа будет.

— Пойдет. Мне спешить некуда — свадьба была, а до смерти далеко. Давай, мамаша, на свой сверхзвуковой…

У причала покачивался на волнах облезлый, словно шелудивый мерин весной, катер, впрочем, достаточно вместимый. К нему шли люди с сумками, чемоданами. Уже перед самым трапом Витька, обернувшись, увидел своего собеседника из парка — Лешку. Держась за руку Светки, он шагал важно, как старшина на параде. Следом за ними, беспрестанно вытирая лысину, тащил тяжелую корзину мужчина. За плечами торчал увесистый рюкзак. Рядом с ним, тоже с корзиной, ступала женщина.

«Да это же Неелов, — определил Витька, — так вот кто тот частный предприниматель. Значит, у тебя деревенщина наружу прет, а он, рабочий класс, — ангел-бессребреник…»