Александр Кулагин - Повесть Волшебного Дуба

Самое плохое во всей этой истории то, что я совсем ничего не мог сделать! Как могу я помочь беззащитной принцессе и старому графу Олдусу, если я даже ходить не умею? А если бы и умел... Дальний клён как-то рассказывал, будто где-то в соседнем королевстве одно дерево однажды обнаружило, что умеет ходить. Ему, разумеется, захотелось пройтись по окрестностям: как говорится, людей посмотреть, себя показать. Ну оно вылезло да и поковыляло в соседнюю деревню. И что же? Селяне мигом порубили его на дрова и сожгли - оно даже поздороваться не успело. Рассудили, что это проделки нечистой силы. Нет уж! Я так думаю, если ты родился деревом, то сиди и не дёргайся! Где родился, там и пригодился.

Медленно тянулась ночь, перевалив за середину. Наступил самый тёмный час. Я наблюдал за замком, пытаясь разглядеть что-нибудь в светящихся прямоугольниках окон. Пока что не было заметно ничего особенного. По замковой стене неспешно расхаживали дозорные, чьи металлические шлемы и наконечники копий слабо поблёскивали в лунном сиянии. В комнате барона горел свет. Горел он и в покоях принцессы. Я отчётливо различал слабый огонёк свечи в том окне, где располагалась её спальня. Принцесса тоже не спала в этот час, что было довольно странно для девочки её возраста. Может статься, и её, как ранее меня, не оставляли дурные предчувствия?

Между двумя крайними башнями замка на одном из верхних его этажей под крутым скатом крыши проходила длинная узкая галерея, вдоль которой тянулся сплошной ряд высоких стрельчатых окон. В какой-то момент я вдруг заметил промелькнувший в крайнем справа окне слабый свет. Едва мелькнув в узком пространстве рамы, огонь в тот же миг исчез за стеной. Но через секунду вновь возник уже в следующем окне. И вновь исчез... И вновь появился... Кто-то шёл по галерее, освещая себе путь факелом. Свет пламени образовывал на противоположной глухой стене неровный тускло-оранжевый круг, на фоне которого чётко обрисовывался силуэт высокого худощавого человека.

Человек с факелом двигался от той башни, в которой находились покои принцессы, к противоположной, где располагалась резиденция барона. Внезапно уже с той стороны возник ещё один отсвет... И ещё один... Двое или трое людей двигались навстречу первому человеку. Причём двигались они куда быстрее, чем тот. Примерно в центре галереи огни встретились и на какое-то время замерли, перестав двигаться. С полминуты ничего не происходило. А затем ветер, дувший в мою сторону, донёс до меня чьё-то удивлённое восклицание:

- ЧТО ЭТО ЗНАЧИТ?!

Отсветы на стене вдруг заплясали. Один из факелов исчез из виду - должно быть, его выронили из рук. До моего слуха долетел звон стали...

Однако уже через несколько секунд всё кончилось. Мне померещилось, будто на фоне темнеющей в ночи замковой стены промелькнул, падая вниз, некий предмет, размерами и формой напоминающий взрослого человека. Раздался глухой всплеск, и предмет поглотили чёрные воды озера. Вслед за тем два оставшихся отсвета быстро - быстрее, чем до этого - продолжили своё перемещение по стене галереи в сторону покоев Клементины. Вскоре они скрылись за поворотом. Некоторое время до меня не доносилось ни звука. А затем я неожиданно услышал громкий крик девочки. Крик оборвался на самой высокой ноте, как если бы кричавшей зажали рот. И вновь воцарилась тишина.

Самое любопытное, что в продолжение всех этих событий дозорные, мерно расхаживавшие по стене замка, не проявили никакой реакции и даже не сбились со своего размеренного шага, как если бы все они разом оглохли. Или как если бы звуки, долетавшие до них, не представляли собой ничего примечательного. Лишь двое или трое из них на секунду приостановились, вслушиваясь, но тут же вновь как ни в чём не бывало возобновили свой обход. Оставалось предположить, что в эту ночь на страже оказались выставлены сплошь доверенные люди барона, которые были заранее извещены о готовящемся злодеянии и получили приказ ни во что не вмешиваться.

Я вновь задрожал от ужаса и негодования. Что же мне делать? Что вообще я могу сделать? Ходить я не могу. Говорить тоже. Так что даже если бы в эту минуту поблизости очутился кто-нибудь, к кому можно было бы обратиться за помощью, я всё равно не смог бы с ним заговорить. Ведь от природы я немой... Или не совсем немой?

ИДЕЯ!

И в самом деле, мою, так сказать, голову в этот миг посетила одна поистине блестящая идея. Только вот какова вероятность того, что задумка сработает? Вряд ли стоит себя обманывать: шансы на успех не слишком велики. А если уж говорить честно - крайне малы. И всё же я должен хотя бы попытаться. Ведь это единственное, что мне ещё остаётся... И потом, разве не говорят: "Если чего-то сильно захотеть, это непременно сбудется"?

Вы когда-нибудь слышали, как разговаривают деревья? То есть, конечно, всякий человек, который хотя бы раз в жизни бывал в лесу, или в парке, или хотя бы в саду слышал нашу речь. Вопрос в том, пытались ли вы понять, О ЧЁМ мы говорим? Думаю, вряд ли. Скорее всего, вам казалось, что всё, что улавливают ваши уши, - не более чем игра ветра в листве. Но даже если бы вы и попробовали что-нибудь понять из нашей беседы, у вас ничего бы не вышло. Язык деревьев - это особая лесная магия. Его невозможно перевести на речь людей. Мои далёкие предки общались на нём ещё на ранней заре мироздания, задолго до того, как эти края впервые посетил сын человеческий. Среди ныне живущих он ведом лишь мудрым друидам, всю свою жизнь посвятившим постижению древних тайн леса. В незапамятные времена изучили они этот язык и с тех пор передавали накопленные знания из поколения в поколение, стремясь сохранить в веках полученную мудрость...

- Эгей, ребята, очнитесь! Пора вставать! - зашумел я, обращаясь к стоящим неподалёку ясеням.

Ничего не произошло. Удивляться, в сущности, было нечему. Почти все деревья большую часть своей жизни спят или дремлют. Даже я в этом плане мало чем отличаюсь от прочих, хотя и считаюсь среди своих сородичей редкостным бодрячком. По правде говоря, если уж дерево погрузилось в сон, его трудно бывает разбудить. По крайней мере сразу. Поэтому я ничуть не растерялся и продолжал взывать к своим соседям, терпеливо ожидая, пока мои слова дойдут наконец до их сознания.

- Эгей! Просыпайтесь, я говорю! Мне срочно нужна ваша помощь! Очнитесь, пожалуйста!

Минут пять или семь мои призывы оставались без ответа. Наконец на слове "пожалуйста" один из ясеней, самый старший и высокий, встрепенулся и очнулся ото сна.

- В чём дело? Что случилось? Зачем кому-то понадобилось будить нас в такую рань? - спросил он с некоторым неудовольствием.

- Разве уже пора сбрасывать листву? - удивлённо прошелестел другой. - А по-моему до осени ещё далеко.