Извас Фрай - Книга Извращений

Это – будет тот мир, воздух которого будет отдавать ароматом никотина, кофе, персиков и бензина – твой мир, в котором тебе так посчастливится родиться, мой малыш – и придётся жить.

Ещё тысячи раз – ты будешь проходить этот проспект и тысячи раз ещё пронесётся у тебя в голове эта мысль – и на вкус она будет, как дорогая подделка и дешёвая сигарета, сжатая между двух пальцев бессловесного поэта.

Ты позволишь себе каждую неделю менять стиль одежды. В тот день – на тебе будет плащ. Ты – ни в чём не будешь знать постоянства.

Настанут сумерки – трещина между миров – ты часто будешь говорить эту фразу про себя. Когда трещина сомкнётся – ты войдёшь в свой дом – будет ночь. Ты сделаешь ещё один кофе, заменяя им и алкоголь, и наркотики – ты скажешь себе: скоро – всё станет, как нужно – и тогда: я снова смогу убежать.

Всемирное Движение №4

На руках её – порезы; но с тобой – она будет улыбаться.

Вначале, она будет милой; но затем – она станет твоей девушкой. Она – будет смотреть на тебя, почти с жалостью, что сильно оскорбит чувство твоего собственного достоинства. Человек высокомерны – воспринимает любой вид физического и/или психического насилия – как вызов, который нужно принять и преодолеть.

Жалость – единственное исключение; она – убивает всяческое желание сопротивляться. Твоя искра, побуждавшая тебя сражаться – начнёт угасать. В твоём внутреннем море – начнётся продолжительный штиль. Любовь – это всегда – трагедия. И найдётся ли тот, кто смог бы понять тебя и посочувствовать?!

Люди высоких чувств и широкого полёта – гордые и полные ощущения собственного достоинства – так часто оказываются глубоко неуверенными в себе и полными абсурдных комплексов. В такие моменты – противостояния – не избежать.

– Да что случилось?! – спросишь, утверждая, ты – в твоём внутреннем море танкер с нефтью потерпит крушение, – в последнее время – ты ведёшь себя как-то странно; мне это – не нравится.

Он достанет сигариллу, чиркнет зажигалкой и закурит – впервые за несколько дней ты увидишь, чтобы она курила. Какими короткими покажутся тебе тогда те несколько счастливых дней, когда вы жили в мире и согласии, среди незаконченных холстов. Ты поймёшь: счастье, доставшееся слишком просто – не может длиться долго.

– Да что ты вообще понимаешь?! – с истерикой в голосе спросит, утверждая она.

В тот момент – губительной ссоры тебе удастся избежать: только с помощью унизительных извинений и обещаний; объятий, поцелуев и поглаживаний.

После страсти, лёжа рядом с её обнажённым телом, получив дозу счастья в мозг, в награду за хорошо выполненную работу – ты поймёшь, что всё с твоей новой любовью – может оказаться таким же, как и с Анной или Мэрилин – бесконечно разными и такими похожими.

Но на этот раз – больше всего – ты будешь бояться всё потерять.

Ты посмотришь на стену; тебе захочется пройти сквозь неё. Твоя новая любовь, которая, как окажется – будет любить мягких и милых животных – выскажет вслух пришедшую ей в голову мысль о необходимости завести кота. С этими словами – она заснёт.

Находясь на грани восприятия миров – ты закроешь глаза – и провалишься в сон. После этого – обычный мир исчезнет. Дальше – лежит граница реальности, которую можно только почувствовать, но до которой – так сложно дотронуться.

Под утро: ты будешь ещё в полудрёме; ты напишешь: «Человек живёт на краю известного; катается на аттракционах, пьёт молоко и сопротивляется людскому варварству, с нетерпением дожидаясь конца света». Это – будет всё, что ты сможешь вспомнить о жизни, которую ты проживёшь той ночью. Ты решишь каждое утро записывать то, что тебе приснилось, чтобы никогда не забывать о своих путешествиях в иные измерения.

Раздастся звонок. Твоя новая любовь проснётся и нервно спросит, кого к вам занесло так рано.

Тебе придётся идти через всю квартиру, преодолевая самые немыслимые препятствия только ради того, чтобы открыть дверь – и никого за ней не обнаружить. Ещё несколько секунд ты будешь вглядываться в свистящую пустоту коридора; затем – когда ты решишь уже закрыть дверь, ты услышишь:

– Кхм… я здесь!

Ты посмотришь вниз и обнаружишь Бернара, который, не спрашивая твоего разрешения, пройдёт в дом и станет требовать молока, критически рассматривая всё вокруг, вынося каждой пылинке на стене смертный приговор. Успокаивая негодующую девушку, ты принесёшь боссу мафии молоко и попросишь сожительницу одеться, и какое-то время не показываться.

– Извините, импресарио, что так рано, – начнёт Бернар, устраиваясь поудобнее на высоком стуле, – мне просто кажется, что вам будет легче работать в своей мастерской; однако, я не хотел бы подвергать ваш дом лишнему риску, с которым связано моё присутствие здесь. Поэтому, я сделал так, чтобы о моём визите к вам сегодня знали только четыре человека во всём мире, помимо меня: вы, ваша девушка и два самых верных мне человека, которым я с лёгкостью в сердце смог бы доверить свою жизнь; что я и делаю. Ума – как у блохи; зато верности – больше, чем у лучше собаки… Можете начинать.

Он встанет со стула и положит стакан с молоком на пол; затем – вернётся обратно и примет сложную на для описания позу. Ты возьмёшь в руки кисти и краски; подойдёшь к холсту и начинаешь, возможно, самую трудную и напряжённую работу, которую тебе когда-либо придётся исполнять. Бернар будет обладать редким даром долгое время сохранять неподвижность; разговаривать, подымая, при этом – только верхнюю губу. Чем больше ты будешь слушать его разговоры и смотреть на него – тем больше ты станешь понимать его и уважать; в какое-то время, ты поймёшь, что такое настоящая мафия. Тебе станет жаль их; но ты начнёшь по-настоящему уважать этих людей.

Бернар скажет одной верхней губой:

– У Платона есть диалог – «Софист» – ну, вы, конечно же, читали. В нём философ упоминал проблему разновидностей мировосприятия. Их всего две: эйказия и фантазия. Первое – восприятия мира рационально, передавая в сознание реальные объекты и образы, используя пять известных органов чувств. Второе – лунная сестра эйказии – фантазия – являет собой искажённую передачу, но всё тех же объектов и образов. Об этом рассуждал Кант и ни раз задумывался Шопенгауэр – старые философы очень любили готовые истины, в которые всегда можно найти что-нибудь новое; а если этого найти не удаётся – достаточно перевернуть её вверх ногами и убедить и себя, и других в том, что это – правда. Слова Сократа, записанные Платоном, являлись фундаментальной парадигмой всей западной мысли до тех пор, пока великий умница Карл Густав Юнг не созвал в начале прошлого века братию самых выдающихся учёных, философов и психологов того времени, чтобы найти те нити, которые связывают западную культуру и философию с восточной. Будучи самым талантливым из учеников Фрейда, у Юнга тоже умелся целый ряд последователей и подражателей. Один из них, хоть и был самый робким и скрытным, посмел, однако, выдвинут свою точку зрения на конференции Юнга. В своей длинной речи, во много раз превысившей лимит, этот мальчик отрицал существование и эйказии, и фантазии как таковых. Он выдвинул, обоснованную десятком весьма сомнительных доказательств, теорию существования единого пространства, которому дал незамысловатое название – «imagener» – единство воображения, воображающего и… воображаемого. Тут проглядывается характерная разница между «воображением» и «фантазией». С точки зрения молодого философа – не существует явной границы между такими явлениями, как зрение, обоняние, вкус и сновидения; таким образом: идеи, предметы, физические явления и наваждения – имеют равные права называться не только существующими, но и реальными; все они – познаются в imagener. Очень сомнительная теория, как на мой взгляд.