Галина Лифшиц - Что тогда будет с нами?..

Да – внутренне согласилась Волька. Она уже слышала про такое. Слышала, знала. Как только перестаешь замечать знаки и предупреждения, можешь пропасть. А можешь и спастись. Вот ведь какая штука…

Волька вдруг подумала, что у них впереди еще целые две недели. Вот счастье-то! Она представила, как они вместе плавают, лежат на песке, бродят вдоль моря… Она о таком и не мечтала. И две недели – это вечность! Потом, в Москве, когда все закончится, она будет вспоминать и вспоминать.

– Волчок, давай смоемся отсюда, – шепнул Андрей.

Гости пили-ели, шумели, Альба уже несла гитару – те снова попросили спеть. Самое время незаметно исчезнуть.

На берегу стояла особая тишина. На море светилась, сияла лунная дорожка, мириады звезд усеяли купол неба. Волька и Андрей стояли, задрав головы, как зачарованные. Еще вчера она и не думала, что будет вот так стоять в обнимку с человеком, о котором и думать не думала.

– Вот бы тут и правда палатку поставить. Хоть на одну ночь. Я никогда не спал у самого моря.

– Было бы здорово!

– На следующее лето я привезу с собой палатку. Будем спать в ней. Да, Волчок?

«Он думает, мы будем вместе? До следующего лета?»

– Я не знаю, приеду ли…

– Я знаю – приедешь, – убежденно проговорил Андрей. – Ты ведь моя девушка?

– «Мое! – сказал Евгений грозно, и шайка вся сокрылась вдруг!» – процитировала Волька, смеясь.

Слишком велико было напряжение. Счастье переполняло ее.

– Ну вот! И снова Пушкин! И снова – он во всем виноват! – поддержал Андрей.

И Волька ужасно обрадовалась, что он сразу понял ее, не замолчал тупо в недоумении.

– Наверное, Галка меня уже потеряла. Беспокоится. Надо идти.

– А знаешь что?

– Что?

Он ничего не ответил. Просто привлек ее к себе и поцеловал. И больше ничего и никого не существовало, кроме их счастья.

Они просто были. Были друг у друга, совершенно забыв обо всем на свете.

– Все, что вокруг нас, – совершенно не важно, – убежденно проговорил вдруг Андрей. – Мы есть. Мы нашлись. Остальное – не наше дело. И другим: не их дело думать, где мы и что мы.

– А, вот вы где! – раздался рядом веселый голос Альбы. – А вас все ищут. Типа – пропали. НЛО незаметно похитил отдыхающих на черноморском пляже!

– А мы вот они, – подтвердил Андрей.

– Ну что? Купнемся? – Альба побежала к сияющему лунным золотом морю.

– Купнемся! – завопил Андрей и, не выпуская Волькиной руки, побежал за Альбой.

Ночная морская вода была совсем другой, таинственной, но не мрачной. У Вольки сердце замирало, когда она лежала на спине, качаясь на волнах, и смотрела на звезды. «Ах, если бы, если бы, если бы… Если бы так было всегда… навсегда…»

И снова Андрей, уплывший далеко-далеко, возвращался к ней, снова они целовались в воде…

– А ночью змеи спят?

– А фиг их знает. У них своя жизнь, у нас своя…

Галка ни о чем не спросила. Она лежала на диване в гостиной, телик что-то бубнил.

– Спокойной ночи, Галь, – пожелала Волька.

– Купались? – откликнулась Галка.

– Ага. Альба позвала… А ты что не пошла?

– А, – отстраненно произнесла Галка, – устала как-то. Полдня салатики эти резали. Завтра буду отдыхать. Целый день у моря проваляюсь. А ты?

– А я… мы в какое-то историческое место поедем. Андрей обещал показать.

– На раскопки, – догадалась Галка. – Там здорово. Обувь только поудобнее надень. И телефон возьми. А то мама твоя с ума сойдет.

Вот и хорошо. Галка узнала, Альба узнала. Теперь можно было не скрываться от всех и прожить эти дни без забот и смятения.

В день перед расставанием Андрей много говорил о своих планах. Он был уверен, что обсуждает их совместное будущее. Он учился в меде, перешел на третий курс, собирался устроиться по ночам дежурить в реанимации. Предлагал Вольке переехать жить к нему в Питер. Все казалось так надежно и реально. И денег никаких он не обещал особых, хотя был абсолютно уверен, что через пару лет он все обеспечит. Вольке не хотелось его разочаровывать.

Семья Андрея уезжала на день раньше, но билеты у них были не до Питера, а до Москвы – они, как это бывало и прежде, собирались сразу после моря в Москву на несколько дней, а потом уже вернуться домой. Остановятся они, как всегда, у родителей Альбы. Андрей радовался этому, собирался встречать Вольку в аэропорту и знакомиться с Волькиными родителями.

– Они тогда перестанут за тебя волноваться. Поймут нас.

Ха! Никогда ее родители ничего не поймут и волноваться не перестанут. И никогда она не приведет его в свою убогую нищебродскую квартиру. Можно тысячу раз говорить, что деньги типа дело десятое. А как войдешь в бомжатник, так сразу и на хозяев бомжатника по-другому посмотришь. Ей понадобится несколько лет, пока она сможет съехать в съемную квартиру, в которой устроит все по-своему. Вот если бы Андрей так не рвался знакомиться с родителями… Если бы не настолько серьезно ко всему относился…

Он на целых два года старше, а расписывает все, как маленький. Вечного счастья не бывает. Это она точно знала. И счастье лично ее, Вольки, закончится именно тогда, когда они попрощаются тут с Андреем. Поэтому она разрешила себе эти дни счастья. Они ни от кого больше не скрывались, открыто ходили вместе. Он даже приходил в их девичью компанию гладить белье. Забирал у Альбы ее утюг, а ей велел приносить гитару и петь. Игры в вопросы при Андрее не затевали. А в остальном стало даже веселее. Во всяком случае, Волька радовалась, что он рядом.

За пару дней до его отъезда они снова поднялись на их гору. Теперь – для них – это была «их гора». Второй раз подъем дался Вольке совсем легко. Стоя на вершине, они загадали желания – каждый свое. И говорить друг другу нельзя было, иначе ни за что не исполнится. Волька загадала, чтобы он на всю жизнь ее запомнил. Ей хотелось реветь. Или прыгнуть с вершины в море – и будь что будет. Но мало ли что ей хотелось. Они просто спустились в бухту. И там у них было все. Она сама настояла на этом. И именно после этого он сказал, что любит ее. А еще сказал, чтобы она была уверена, что он никуда от нее не денется. Он смешно сокрушался, что потерял целых десять дней, не подошел к ней сразу. Хотя сразу влюбился. Но почему-то не мог подойти.

– Ты была другая. За броней. Я не знал, как подступиться.

Надо же! А она не заметила, что он на нее смотрит, что думает о ней. Ни о чем не догадалась.

– Спасибо генералу, – сказал Андрей.

– И кефали. Я пошла, потому что никогда не пробовала кефаль.

– И еще хорошо, что все тогда так допоздна засиделись и не смогли проснуться. Правда, Егора я сам попросил с нами не идти.

– Ты, оказывается, коварный человек.

– Да, Волчок. Я старался использовать шанс.

Он еще тогда, в бухте, сказал, что попросит ее родителей считать его женихом их дочери. И что они поженятся, как только ей исполнится восемнадцать.