Галина Лифшиц - Что тогда будет с нами?..

– Зачем? – удивилась Волька.

– Что – зачем?

– Зачем жениться? Разве тебе так плохо? Вот как сейчас – ведь лучше не бывает.

– Да, сейчас – лучше не бывает. Но знаешь – от любви бывают дети. И даже сегодня… Уже может быть…. И я за это должен отвечать. За тебя и за нас. И буду.

Волька тоже думала, что от их близости может появиться ребенок. Но этот риск казался ей особенно сладким. И тут уж будет так, как распорядится судьба. В Москве между ними ничего не случится. И если что-то уже произошло сейчас, значит, так тому и быть. Значит, останется память о нем на всю последующую жизнь.

– Я сама за себя отвечаю, не думай, – сказала Волька.

– Сама ты много наотвечаешь. Во вьетнамках на гору!

– Ты будешь меня обувать?

– Я буду тебя все что угодно!

Но она лучше знала, как и что будет.

И вот они улетели. Андрей, прощаясь, выглядел совсем беззаботным: день до встречи пройдет незаметно. Волька сказала себе, что никакой встречи не будет. Как это получится, она себе не представляла: он знал их с Галкой рейс, избежать свидания не удастся. Но Волька несколько раз сказала себе – это все! И не о чем жалеть. Закончились каникулы у моря. Закончилось и все, что с этим связано.

Девчонки устроили напоследок «прощание славянки». Купили местное шампанское, уселись у Галки на третьем этаже. Альба пела под гитару совсем не то, что просил ее млеющий от счастья отец.

– «Я (тра-та-та) лишь однажды», – начала она тихо, чтобы слова не донеслись на соседний участок, до чутких родительских ушей…

И дальше пошло-поехало:

– «…зачем и с кем, не помню я…»

– Песня обо мне, – подтвердила Волька. – Спиши слова.

– Я запомню, – пришла на помощь Галка.

Шампанское ударило в голову неслабо, но грусть от него тоже вскоре прошла.

Вольку накрыло по-настоящему лишь в самолете. Они уже пристегнулись, готовились взлететь, и тут она поняла, что вот теперь – на самом деле реально – все! Море осталось в прошлом. А кто ожидал другого?

– Ты не горюй, на следующее лето опять приедешь. Приезжай, когда захочешь, – пригласила Галка.

Похоже, видок у нее, думала Волька, слишком жалобный, раз ей говорят «не горюй».

– Не о чем горевать, – отрезала она, – все проходит. Всегда. И плохое и хорошее. Любой день заканчивается, когда ночь приходит.

– И наоборот, – продолжила подруга.

Самолет летел себе, летел, все вроде бы было нормально, но почему-то время посадки уже прошло, а им ни слова не говорили. А потом стюардесса объявила, что приземлятся они не в Домодедово, а во Внуково.

– Такое бывает, – успокоила Галка.

– А что случилось? – поинтересовалась Волька, не сразу поняв, что высшие силы услышали ее крик о помощи и предотвратили их с Андреем встречу в аэропорту.

– А фиг их знает, они ж никогда правду не скажут, – философски заметила Галка. – Одна заморочка: нас теперь не встретят, а ночью никакого транспорта нет, кроме такси.

– И еще мои психовать начнут, – вспомнила Волька.

– Ну им объявят, что самолет приземлился в другом аэропорту. Мы прилетим, созвонимся. Переживут.

– Возьмем такси и поедем, что с нами будет? – поддержала Волька.

Она удивлялась про себя тому, что, оказывается, мысли-то ее кто-то там слышит. И желания исполняются. И думала, что раз так, на будущее надо учиться четче формулировать свои желания. Хотя… в этом случае она и правда – прощалась навсегда. И высшие силы (в том числе самолет) были на ее стороне. Значит, решение правильное.

Перед посадкой их немного поболтало. Когда они, порядком ошалевшие, спустились по трапу к автобусу, их обдал вязкий жаркий воздух – пахло городом и раскаленным асфальтом. Дышать было тяжело. Захотелось назад, к морю.

– Ничего, – пробормотала Волька, – привыкнем.

– Я всегда, как оттуда прилетаю, несколько дней в себя прихожу, – поддержала ее Галка.

Как только включили телефоны, тут же раздались истошные звонки, типа никуда не уходите, мы сейчас на такси примчимся к вам! Из Домодедова во Внуково! Прям вот сейчас.

– Перестаньте психовать! – приказала Волька. – У нас все в порядке. Берем такси и едем домой.

– Из такси позвони и скажи номер машины! – не унималась мама.

– Ладно, успокойся уже, – прорычала Волька.

Надо было отключить телефон, но что-то она, обалдевшая от воздуха родного города, не сообразила.

Они видели, как люди еще в автобусе вызывают себе такси. Надо было спросить у кого-то номер, но они не догадались. Сонные и лишенные воздуха люди не всегда хорошо соображают.

На выходе из аэропорта к ним подошли очень приличные молодые люди:

– Такси, девочки?

И спрашивать номера вызова не пришлось!

– Официальное? – спросила Галка.

– Конечно. Обижаешь!

– А оператор какой?

Парень назвал. Цена тоже была вполне приемлемой.

Девочки вышли, через пару минут машина подкатила.

– Сейчас вещички ваши в багажник устроим, – весело проговорил шофер.

Он стал открывать багажник, но у него не получилось. Второй тоже пытался помочь. Волька заметила, что парни посмотрели друг на друга как-то многозначительно.

– Ладно, – махнул наконец рукой первый, – у вас вещей немного, в салон поставим.

Только когда они устроились в салоне и готовы были уже отъезжать, на место рядом с водителем плюхнулся второй парень. А Волька-то думала, что он что-то типа диспетчера. Помогает пассажирам.

– А вы с нами едете? – спросила Галка.

– Да у нас смена закончилась, а мы рядом живем. Вот вас, девчонки, отвезем и сами по домам отсыпаться поедем, – добродушно ответил водитель.

Они поехали. Но Вольке все это сильно не нравилось. Сквозь ее послеполётное обалдение прорывалась тревога: что-то не то! Что-то не то! И Галка вела себя совсем не так, как обычно, не молчала, а болтала с парнями, кокетничала – совершенно другой человек.

Телефон у Вольки затрезвонил: мама.

– Вы где? Вы едете?

В голосе тревога, будто после ядерной катастрофы мать разыскивает потерявшееся дитя на другом конце света, чудом добившись соединения.

– Едем, мам. На такси едем. Да, на официальном, конечно.

Волька назвала, что за такси, но когда мать потребовала номер машины, велела прекратить панику и ехать уже из Домодедова домой.

Галка тем временем вовлекла парней в оживленный разговор, рассказывая, как они отдыхали по путевке в пансионате (!!!), что пансионат совковый, но погода утешала… Врала, как с цепи сорвавшись. Зачем?

– А подруга у тебя молчаливая какая, – заметил шофер.

Спутник его развернулся и пристально посмотрел на Вольку. Ей ужасно не понравились его глаза. Что-то в них было странное. Ей захотелось попросить их остановиться и выйти на дорогу. А потом просто проголосовать и поймать другую машину. Хоть какую. Машины-то ехали вовсю. В основном почему-то огромные фуры. Никогда Волька не видела столько фур в одном месте. Да, очень хотелось выйти. И при этом она чувствовала, что, если попросит остановить машину, случится что-то нехорошее.