Наталья Литтера - Дульсинея и Тобольцев, или Пятнадцать правил автостопа

Дуня подождала, пока официант положит кусочки буженины и заливного из рыбы.

Илья сделал знак снова наполнить бокалы.

- Думаю, сейчас будет твоя очередь говорить, - сказал он, слегка наклонившись.

И оказался прав.

Ведущий предоставил слово «человеку, который придумал эту сказочную идею и воплотил ее в жизнь».

Несколько лет назад, когда Дуня только начинала свою профессиональную деятельность, она сделала ошибку. Отчаянно желая произвести впечатление на первого заказчика, надела на важную встречу туфли на высоченной шпильке. Она тогда не знала, что в момент сильного волнения устойчивость тонкого каблука может теряться и тело начинает шатать. Вместо ведения непринужденной деловой беседы, Дуня думала лишь о том, чтобы не упасть перед клиентом.

С тех пор подобных оплошностей она не допускала. Ее шпильки были достаточно высоки, если надо, но ровно настолько, чтобы сохранить неподвижность в сложный момент. В этот вечер своему правилу Дуняша не изменила. И все равно покачнулась. С небольшой сцены хорошо был виден весь зал. Она без труда нашла столик Тихого, за которым сидели его рыжеволосая жена, Ракитянский и Тобольцев. Один. Он был один. Без спутницы, без красотки... а ведь мог. Но пришел один и не смотрел на сцену - разглядывал бокал с вином.

Зал ждал. Дуня вдохнула побольше воздуха. Наверное, это была не лучшая ее речь, потому что губы говорили заготовленное поздравление, а мысли не могли сосредоточиться на произносимых словах.

- Это, несомненно, оказалась очень интересная работа, настоящее творчество...

Один... он один...

- Я хочу поблагодарить Тихона Аристарховича, который всегда шел навстречу и...

Ваня...

- Желаю процветания, и пусть это место станет одним из любимых для москвичей...

Не привел никакую девицу...

Туфли выбрала правильно. Стояла как солдатик. Гости дружно салютовали своими бокалами, на сцену вдруг влетел Тихий с упакованной в оберточную бумагу коробкой в руках.

- Евдокия Романовна... а, хотя... Дунечка! - и под овацию звонко поцеловал ее в щеку. - Есть вещи, которые нельзя измерить деньгами. Вот здесь - оно! - протянул ей коробку. - Это профессиональная камера, которую мне посоветовал настоящий гуру этого дела. Уверен, вы найдете ей применение.Хорошо, что туфли не подвели. Каблук устойчивый. Глаза у Тихого безмятежные-безмятежные.

«Камера, значит, Тихон Аристархович?»«Ну, вашу же разбили, а несправедливости мы не любим и не потерпим, Евдокия Романовна».

«Я благодарна за ваше внимание, Тихон Аристархович. И чуткость».

«Не стоит благодарностей, Евдокия Романовна. Для творчества отличная вещь».

Коробка чуть не упала при передаче из рук в руки, но Тихий в последний момент подстраховал, и под громкие аплодисменты Дуня возвратилась на свое место с подарком.

- Вот это да, Евдокия Романовна! - глаза Паши блестели. - Я не знал, что вы любите фотографировать.

- Думаю, фотоаппарат отлично пригодится для нашей работы, - она поставила коробку на пол около стула.

- Для нашей работы можно и простую мыльницу.

Дуня пожала плечами. Илья сжал ее руку, она подняла взгляд. В его глазах светилась настоящая неподдельная гордость. Она слабо улыбнулась в ответ.

- Речь удалась?

- Все было отлично.

- Я заслужила блинчик с икрой?

- Несомненно.

Он пришел один.

*Мероприятие шло своим чередом, без запинок и заминок. И какой-то частью сознания Ваня радовался за Тина. Что все так вот получилось - стильно, здорово. Но старался не думать о том, чья еще в этом заслуга. Вполуха слушал ведущего, на моменте произнесения Тихоном приветственной речи поднял голову к импровизированной сцене. А потом снова принялся крутить едва тронутый бокал с сухим красным вином. Когда на сцену вышла Дуня... когда она говорила... он изучил этот бокал до самого последнего изгиба и самой последней капли на стенках. Перед Иваном менялись тарелки - холодные закуски, потом горячее. Аппетита не было совсем, и вилку Ваня брал в руки, только чтобы не обидеть сидящего рядом Тина.

Впрочем, Тихий не слишком-то обращал внимание на соседей по столу. Шушукался о чем-то с женой, периодически бросая взгляды в зал то на одного, то на другого из гостей. Супруги явно обсуждали мероприятие на своем, только им понятном языке. В какой-то момент Варвара указательным пальцем нажала мужу на кончик носа, словно на кнопку звонка, то ли подтверждая этим жестом свои слова, то ли, наоборот, признавая полную беспомощность аргументов. Тихон рассмеялся, коротко притянул пальцы супруги к губам, а потом снова принялся в чем-то ее увлеченно убеждать вполголоса.

Иван отвернулся. Было полное ощущение, что подглядывает за чем-то интимным. Но увиденное не отпускало. На Варваре скромный темно-синий костюм и белый топ, огненные пряди укрощены затейливыми косами. И непонятно, что именно из этого - или все вместе, или что-то еще - но что-то точно и однозначно говорило окружающим, всем и каждому, что эта женщина - несвободна. Что рядом с ней есть мужчина. Ваня никогда не видел Варвару одну, без Тина. И Тобольцев не мог ее представить вне его. Точно так же, как и рядом с Тихим постоянно незримо присутствовал всполох рыжих волос. Они были вместе всегда, даже когда врозь. Вдруг вспомнилась фраза все из того же источника житейской мудрости Антонины Марковны Тобольцевой: «мужняя жена». И Варвара Тихая определенно была «мужняя жена», словно на лбу у нее это написано.

Небольшой оркестр уверенно взял знакомые аккорды, отвлекая Ивана от его странных мыслей. Он оторвал взгляд от бокала. Чтобы увидеть, как на танцпол выходит пара. Он - в костюме. Она - лепесток пламени. О который Иван обжегся.Приложился к бокалу. Кто-то сотворил чудо и превратил его вино в воду. Образовавшуюся пустоту Тобольцев до краев наполнил коньяком.

А коньяк в бокале кто-то превратил в вино, и он пил жадными глотками.

Не смотреть.Мужская рука с отблеском золотых часов на ее пояснице.

Не смотреть.Подол ее платья играет в прятки с коленями. Зона-прятки, зона щекотки.

Не смотреть.

Он хорошо ведет.

Не смотреть.

У нее потрясающая пластика и чувство ритма. Даже под эту простенькую мелодию.

- Похоже, специально для твоей Дуни музыку включили, - раздался рядом голос Ракеты.

Над залом плыла «Леди в красном» авторства маэстро де Бурга. Пару с девушкой в алом закрыла другая. Кажется, оба - сотрудники Дуни. Дизайнер и секретарша. Неуклюже топтались, по крайней мере, он, и не торопились освободить обзор. Мимо них, спеша к выходу из зала и прижимая телефон к уху, прошла Варвара. Одна «мужняя жена» прошла мимо другой. Ваня, пытаясь стряхнуть горькое наваждение, отвел взгляд. Кашлянул.

- Она не моя.

- Угу. Не твоя - вот ты и бесишься.

Иван обернулся так резко, что опрокинул наполовину пустой... наполовину полный... да какая разница... теперь точно пустой. Тобольцев даже сказать ничего не успел - Слава поменялся в лице.