Патриция Хайсмит - Чудо. Встреча в поезде

— Я объяснялся со своим братом, — сказал он. — Мой отец погиб, давным-давно.

— Прости, — сказала я. — Что с ним случилось?

— Авиакатастрофа. Один из его братьев приобрел новую «Чесну», только что выпущенную. Они попали в песчаную бурю в пустыне. Мне было пять лет, когда это случилось.

— Мне тоже было пять лет, когда нас бросил отец, — сказала я. — Детям я говорила, что он умер. Иногда мне хотелось, чтобы это так и было…

Я замолчала. Я здесь не для того, чтобы копаться в своем прошлом. Я здесь для того, чтобы получить информацию, а не давать ее. Но Али и так не слушал. Он, казалось, был далеко, весь в своих мыслях. Затем он словно очнулся и посмотрел на меня.

— На то есть Божья воля, — сказал он с мимолетной улыбкой.

Мы помолчали. Официант убрал наши тарелки и принес десертное меню. Али заказал для нас обоих суфле «Гранд Марниер».

— Помню, ты что-то упоминал о семейном совете, — сказала я. — Тебе досталось от них?

— Почти нет. Брат мой понял все, как нужно, и объяснил моему дедушке в нужном ключе. Мой брат всегда был для меня как отец. Он старше на пятнадцать лет.

— Чем твой брат занимается?

— Он аналитик службы разведки. Работает на Министерство обороны.

Я затаила дыхание. Вот мы и вышли на искомую жилу, подумала я.

— И он одобрил то, что ты залезаешь в компьютеры? — спросила я с нарочитым удивлением.

— Я не залезаю в компьютеры просто так, от нечего делать, как всякая там шпана, — сказал Али. — Потенциально моя работа рассчитана на сбор разведданных. Мой брат достаточно умен, чтобы понять это. Он даже пригласил меня выступить в его отделе. За компьютерным шпионажем большое будущее. Кто этого не понимает и не хочет этим воспользоваться, окажется на мусорной свалке истории.

— Впечатляюще, — пробормотала я. — И все это время твой брат не знал, чем ты занят?

— Верно, не знал. Я хотел его удивить. Я сначала хотел получить какие-то результаты, но у меня не вышло. Одному человеку такое не под силу. И у меня просто не хватило времени. Но в ближайшем будущем все изменится. У меня столько разных идей… — Он осекся. — Я, кажется, тебя утомил.

Лучше не пережимать, подумала я.

— Пожалуй, — сказала я. — Мне даже не понятно, о чем ты говоришь. Я хочу поближе познакомиться с компьютерами. Тогда будет легче понимать твои интересы. Может, ты меня поучишь?

Али медленно улыбнулся.

— У меня есть и другие интересы, — сказал он. — Много всего интересного, чему можно было бы тебя научить. — Он посмотрел на меня откровенным постельным взглядом.

Я покраснела от этого намека и потупилась. Как жаль, что Моссаду неинтересна твоя техника секса, подумала я, насколько упростилась бы моя работа.

После кофе и десерта Али спросил, не хочу ли я отправиться на танцы. Я сказала, что хочу. Такси довезло нас до ночного клуба. Прежде о нем я не слышала. В такси Али обнял меня одной рукой, и я прижалась к нему, закрыв глаза.

В клубе было темно и накурено. Возле бара была большая толпа. Играл хеви метал. Над головой в стиле диско вращался зеркальный шар. Вокруг было много мотоциклетных курток, золотых цепочек и высоких каблуков. Такие места я посещала редко. Однако Али здесь, кажется, знали. Многие приветствовали его. Несколько девиц приветствовали его более чем тепло — обнимая за шею и целуя в губы.

Мы уселись в уголке бархатного дивана. Пили коктейль «голубая Маргарита», который делали здесь. Танцевали. Танцевальная площадка была переполнена. Все постукивались друг о друга, что как раз снова входило в моду. Али сказал, что все как в добрые старые дни.

Выбрав момент, я пошла в женскую комнату. Когда я вернулась, то на коленях у Али уже сидела одна из тех девиц, что целовали его, — завитая химическая блондинка. Было очень темно, и я видела их только в коротких вспышках света, бросаемых крутящимся шаром. На девице была черная трикотажная кофта с блестками, красная кожаная мини-юбка, черные чулки в сетку и туфли из красной кожи с острым носком. Юбка ее задралась до самого пояса, открыв белые бедра и черные подвязки с пристегнутыми чулками. Али сидел, тяжело отвалившись назад и запрокинув голову, глаза его были закрыты. Одной рукой он мял груди девицы, а другой хлопал ее подвязками. Я пробралась сквозь толпу и встала перед ними, не зная, что делать дальше. Наконец девица заметила меня и заелозила, поудобней устраиваясь на Али. Для надежности она зацепила ступней его икры, на случай, если я стану ее стаскивать. Такого намерения у меня, конечно, не было. Я подумала, подождать мне или просто уйти. Мне было неприятно, но не так сильно, как когда Али выдвигал свои теории насчет евреев. Полагая, что шансы что-нибудь выведать в этот вечер еще остаются, я решила потерпеть.

Активные телодвижения девицы в конце концов привлекли внимание Али, и он открыл глаза. Он увидел, что я стою, уставившись на них, и тут же столкнул девицу со своих колен. Она надула губы, но упорствовать не стала. Ее юбка была такой короткой, что не прикрывала края чулок. Она пошла, вихляя задом, что было далеко непросто при такой тесноте.

Али схватил меня за руку и потянул к себе на колени. Он положил руки мне на бедра и заскользил вверх, поднимая подол платья выше края чулок.

— Не надо, — сказала я.

Он сжал мои груди.

— Ты носишь лифчик, — прошептал он мне на ухо. Это прозвучало у него как обвинение. Он опустил молнию сзади на платье и расстегнул лифчик.

— Ты думаешь, что ты делаешь? — возмутилась я.

— Тише, — сказал он. — Здесь лифчики не носят. Как и прочее нижнее белье. — Он спустил с моих плеч лямки лифчика и снял его. Сделал он это быстро и ловко, вытащив лифчик сквозь прорезь рукава. Я встала с его колен и снова застегнула молнию на спине. Я не видела, что он сделал с моим лифчиком.

— Медленный танец, — сказал он.

— Хорошо. Потанцуем.

Мы приблизились к танцевальной площадке. Здесь было столько народу, что не пошевелиться. Али тесно прижал меня к себе, мои груди упирались в его грудь. Я обвила его шею руками. Он опустил голову и прижался губами к моим губам. Я закрыла глаза. Поцелуй был долгим. Я чувствовала, как бьются вместе наши сердца. Я очень хотела его. Лучше бы он отвез меня в свое общежитие. Но Али не спешил. Он гладил мою спину и бедра медленными нисходящими движениями. Не сразу я поняла, что он постепенно снимает с меня трусики.

— Они упадут, — прошептала я.

— Ну и хорошо, — сказал он. — Когда упадут, ты поднимешь и отдашь мне.

— Сумасшедший, — хихикнула я. Я попыталась рассердиться, но не смогла. Я была слишком разгорячена и возбуждена. И слишком пьяна, сказал внутри меня осуждающий голос. Мы прикончили бутылку вина в ресторане, а потом я выпила здесь бог знает сколько «голубых Маргарит». Сколько же именно? Не помню.