Патриция Хайсмит - Чудо. Встреча в поезде

— Я люблю тебя, — убито сказала я. — Зачем ты меня мучаешь?

Вместо ответа он встал и расстегнул брюки.

— В прошлый раз я тебя избавил от этого, — сказал он. — А теперь не собираюсь. Покажи, как ты меня любишь.

Горло у меня перехватило. Помни, что все это невсерьез, — сказала я себе. Это только игра. Но предмет, уставившийся мне в лицо, был вполне серьезен. Он был длинный, изящный и слегка выгнутый. Я потрогала его для пробы одним пальцем. Я и в самом деле испытывала любопытство. В прошлый раз я еще слишком стеснялась, чтобы хорошенько его рассмотреть. И на этот раз во мне не было ни ужаса, ни отвращения. Я знала, что такие вещи принято делать. Я бы вовсе не возражала, если бы Али не вел себя так оскорбительно.

Какая разница. Я уже зашла так далеко, что назад дороги нет. Я сделала, как он мне сказал. Он глубоко вздохнул и запустил пальцы в мои волосы, руководя мною. Для меня все это скорее походило на тяжелую борьбу, и Али вскоре надоело.

— А глубже никак, да? — раздраженно фыркнул он и оттолкнул меня.

— Я научусь, — сказала я быстро. — Обещаю. Ты должен научить меня, ты должен быть терпеливым…

— Поупражняйся с бананом, — сказал он. — Или, может, я приглашу какую-нибудь, чтобы тебе показали. Хотя уверен, что проку не будет. Ты много обещаешь, дорогуша, но от всех твоих обещаний — один пшик.

— Хочешь, чтобы я ушла? — пробормотала я, продолжая стоять на коленях.

— Нет. В отличие от тебя, я держу свои обещания, — сказал он, подняв меня. — Ты молила меня на коленях, поэтому можешь остаться, если будешь паинькой. Снимай все. — Он приглушил свет, и мы разделись. На сей раз он не утруждал себя ни ароматами, ни музыкой. Он потянул меня на постель и лег сверху. — В прошлый раз ты была удивительно хороша для ледяной девы, — сказал он, глядя мне в глаза. — Или это была счастливая случайность?

— Возьми меня, — прошептала я. — Я люблю тебя, мне все равно, хорошо это или плохо. — Почему я так говорила? Я уже получила, что хотела, и больше не было нужды лгать. Ведь это же была ложь, это, конечно же, должна была быть ложь — все мои всхлипы и безумные шепоты. Но откуда мне было знать, где кончается ложь и начинается правда? Я только знала, что хочу его, хочу до боли, и что больше нет для меня на земле другого места, как только в его объятиях. И затем он вошел в меня, и между нами больше не было никакой лжи, никаких барьеров, никаких игр. Только всепоглощающий огонь и искомый предел, как белый взрыв, слепящий свет, последняя истина.

А потом я лежала в его руках, тихо и умиротворенно, уткнувшись лицом во впадинку возле его шеи, вдыхая мускусный запах его кожи вместе с едва уловимым духом сандала и роз. Так вот что значит возлюбить врагов своих, спрашивала я себя. Нет, очень сомнительно. И все же так странно, что это может быть так сладостно.

Али шевельнулся.

— Это была не счастливая случайность, моя ледяная дева, — прошептал он, гладя мои волосы. — Мне снова было хорошо с тобой, даже лучше, чем раньше.

— Я люблю тебя, — снова сказала я. Что еще можно было сказать?

Мы еще немного полежали. Затем Али оделся и принес из холодильника в телевизионной комнате банку апельсинового сока. Он налил его в две кофейные чашки, и, подняв, мы выпили их в молчаливом тосте. Затем он сел за компьютер. На этот раз я решила не глядеть через его плечо.

— Я, наверно, пойду? — сказала я, не поднимаясь с постели.

— Останься. Еще рано, — сказал Али. — Мы повторим. Только сначала я должен запустить эту программу. Всего пять минут.

Я почувствовала досаду. Опять этот компьютер влезает между нами. Вечно он тут, молчаливый, требовательный, вроде ревнивой любовницы. Нет, что это я? Это я ревнивая любовница, а компьютер его законная жена. Но зачем мне отвергать компьютер? Без него бы я никогда не оказалась в постели Али. Я была подарком для Али от Моссада, наградой за его шпионское усердие. Подарком от врага. Троянским конем.

Я подняла компьютерный журнал, валявшийся на полу в ногах кровати, и стала его листать.

— У меня есть «Ньюс уик», если хочешь, — сказал Али.

— Нет, спасибо, — ответила я. — Мне надо изучить компьютеры. Я хочу лучше знать твои интересы.

— Тебе видней, — сказал он и обратился к своей работе.

Я пробежала глазами журнал, выискивая что-нибудь про компьютерную защиту и особенно про программу шифрования, о которой упоминал Зви Авриль. Я полагала, что такая статья даст мне возможность затронуть данную тему в разговоре. Мне не хотелось спрашивать об этом ни с того ни с сего. Не должно быть такого впечатления, что кто-то меня науськал. Но в журнале были лишь статьи про оценочные испытания быстродействия различных процессоров, и меня от них мгновенно бросило в сон.

Али разбудил меня осторожными поцелуями. Я открыла глаза и обнаружила, что он уже снова со мной в постели. Со вздохом удовлетворения я обвилась вокруг него. Он снова занимался со мной любовью — нежно, бережно и долго. На этот раз не было ни безумия, ни неистовства — лишь медленная, невозможная нега. Глаза мои были все время открыты. Я глядела на его узкое изящное лицо, гордый нос, скульптурные скулы и губы, длинные загнутые ресницы, темные, полные желания глаза, и впервые осознала, что передо мной маячит какая-то опасность, суть которой я не могла определить, захлестнутая потоком эмоций. Интересно, была бы я более свободной, если бы на его месте оказался какой-нибудь толстый губошлеп с дурным дыханием. Будем честными, в таком случае я бы никогда не справилась со своей задачей. Но было даже еще хуже — я не могла себе представить, как я буду заниматься любовью с кем-то другим, когда моя шпионская миссия закончится.

После всего Али проводил меня домой. Я не захотела оставаться у него на ночь, иначе мне пришлось бы рано улизнуть, пока никто в общежитии не встал. Мы шли в согласном молчании. Напряжения между нами больше не было. Казалось, мы достигли какого-то понимания.

— Я часто занимаюсь в Библиотеке законов, — сказал Али, когда мы остановились возле моей двери. — Ты знаешь ее?

— Да, — сказала я, — а что?

— Там мало студентов первых курсов. А то в главной библиотеке настоящий зверинец. Так или иначе, я буду там завтра вечером. Я всегда на втором этаже. Можешь прийти, если захочешь. А потом можем пойти ко мне.

— Приду, — сказала я.

Он поцеловал меня в лоб с пожеланием доброй ночи и ушел. Я приняла душ и легла.

Отчет о контакте, напомнила я себе. Но о сегодняшнем контакте докладывать в Моссад было нечего. Потом. Потом будут и отчеты, и мои расспросы. А пока я была вольна видеть сны с поцелуями Али.

Сладкие сны, не тронутые ненавистью.

Была середина апреля. Мы с Али проводили вместе много времени. Должна признать, что гораздо больше, чем было действительно необходимо для шпионажа. По сравнению с тем, что было раньше, мы с ним на удивление ладили. Я научилась управлять собой и, как обещала, никогда не вступала с ним в споры. Также и он, несмотря на свои взгляды, противоположные моим, научился избегать в разговоре некоторых тем. Евреи и различные их злодеяния больше не упоминались. Вел он себя со мной хорошо. Больше не оскорблял и не унижал. Подчиняя, он в то же время был великодушен.