Полина Жеребцова - 45-я параллель

Мы хоронили его под деревьями, на удивление всем, кто мог это видеть.

Ворон выглянул с балкона, увидел меня и спустился.

– Дай номер телефона! Поедем в воскресенье на шашлык. Я так решил! – требовательно сказал он.

– По воскресеньям у меня медитация, – твердо ответила я.

– У тебя нежная кожа и красивые глаза.

– Спасибо. Но телефон не дам.

– В нашем доме собрались одни сумасшедшие, – подытожил Ворон.

– Это верно.

Как только Ворон исчез, подкралась бабка Алиса и рассказала, как в этих краях появилась Алена с собакой.

Жена Трутня работала вахтером. Двое суток через двое. А в квартире по соседству жили бабушка и внучка. Внучка училась в пятом классе. Как только Лида уходила, Трутень звал маленькую соседку поиграть со своими детьми. Бабушка ее отпускала. Через несколько месяцев девочка забеременела. Разразился грандиозный скандал. Окрестные жители, которые приняли разные стороны конфликта, мутузили друг друга. Соседка с внучкой убежали в Ставрополь и больше не возвращались. Бабушка в милицию не пожаловалась, побоялась, что внучку отнимут и отправят в детский дом. Вскоре после их исчезновения в квартиру заселилась Алена.

Узнав, что мы похоронили ее убитого питомца, Алена вытащила дворняжку Джульетту и оставшихся в живых щенят на улицу. Женщина кричала:

– Заберите кто-нибудь! Их убьют!

За полчаса до этого одного щенка съели дядюшка Шило и Утка. Когда Алена попыталась вступиться, они ее поколотили. Оставшиеся четыре собачьих детеныша играли в траве. На вид им было около двух месяцев. Бабка Алиса и ее дочки сразу предложили утопить щенят в ведре.

– Проблем будет меньше, – уверенно заявили женщины.

Пришлось силой забрать щенят, в то время как Макар уже любезно принес ведро с водой.

Соседи объединились против нас.

Дядюшка Шило пообещал нас зарезать, Трутень задушить, а бабка Алиса и ее дочки плюнули вслед.

– Чеченские паразиты! – возмутился Макар. – Долго они будут выделываться в нашем селе?! Найдем на них управу!

– Собаку мы забираем себе! И щенят в обиду не дадим! – сказала на это моя мама. – Хватит того, что за домом лежит шкура рыжей кошки.

Местные алкаши сварили из кошки суп, украсив блюдо морковкой с огорода бабки Алисы.

Ворон, не добившись от меня взаимности, принес тетрадь со своими стихами. Он писал их между ходками в тюрьму за грабежи и убийства.

На плече Ворона была вытатуирована старинная метательная стрела. Правое запястье украшал могильный крест. На груди ухмылялись кот и кошка. Щиколотки на ногах окутывали кандалы.

Я сказала Ворону, что читала книгу о ворах в законе.

– Кот – это коренной житель тюрьмы.

Ворон посмеялся:

– Все, что пишут о зоне, туфта!

– Тогда сам расскажи.

– Кандалы, потому что три года был под конвоем как особо опасный преступник. Кот – вор, – с гордостью сообщил Ворон.

– Почитаю твои вирши, – пообещала я, забирая тетрадь.

Многие из его стихов оказались посвящены девушкам, но были и философские строки:

Познакомившись с местной тюремной поэзией, я написала несколько писем французской журналистке.

В селе активизировался союз «Соколы Отечества», где обученные дяди ловко натаскивали молодых людей, внушая им ко всем приезжим ненависть. Поэтому мы не удивились, когда с матери на остановке сдернули платок и пообещали застрелить.

Здесь не было войны, но люди опустились, оттого что алкоголь туманил им разум. В селе была развита проституция и наркоторговля. Так жили не все. Были солидные зажиточные дома. Но те, кто добился высокого положения, относились к остальным как к черни и не общались.

Тома, мать Димки, под вечер напилась самогона и ползала по нескошенному бурьяну, захлебываясь рвотой. Я заметила молодую женщину через кухонное окно и вынесла ей воды.

– Стыдно себя так вести, – сказала я, увидев, что она приходит в себя. – Твоя семья скитается и голодает, потому что тебе потребовалась операция. Антон не имеет паспорта. Мать загибается на чужих огородах. Перестань пить! У тебя маленький ребенок.

Тома, поглядев на меня исподлобья, молча уползла.

Почему я оказалась в этих местах, чужих мне ментально? Бог еще тот шутник. Наверное, он знал, что я все это опишу.

Вместо молока я старалась давать щенятам подтаявшее мороженое.

Поутру, возвращаясь из магазина, помахала рукой Алене. Собака Джульетта с бывшей хозяйкой спешили на свалку в поисках съестного. Неожиданно навстречу мне выскочила Лида. От гнева женщина заикалась.

Некоторое время назад с веревки напротив ее окна была украдена детская одежда. Жена Трутня постирала штанишки и майку десятилетней дочери, а через двадцать минут мокрые вещи украли, да так ловко, что никто ничего не заметил.

Оказалось, Лида обнаружила ворованные вещи на чужой девочке из переулка.

Мимо меня по улице за матерью промчалась Любава:

– Мама, стой! Ой, что будет! Тебя убьют!

Девочка крикнула мне:

– Тетя Полина, помогите!

Я отдала щенятам мороженое и бросилась за Лидой. Но драки не случилось. Навстречу Лиде вышли представители другой семьи, все в татуировках и с арматурами в руках.

Лида и Любава понуро вернулись к себе домой.

Дневник требовал внимания, поэтому я регулярно делала записи.

Привет!

Мы ходили платить за электричество и газовое отопление. За электричество нам насчитали за шесть месяцев, которые мы в квартире не жили.

Оказалось, так обманывают стариков и малограмотных. Я пригрозила избить плутов. Через минуту служащие «выявили ошибку», и нам понадобилось заплатить только за прожитый месяц.

Не знаю, как пристроить щенят. Пушистые малыши скулят, не дают спать. Это ведь дворовые собаки! Их нельзя держать в квартире. Они живут в будках на улице. Здесь они никому не нужны. Могут убить ради забавы или для пищи.

Мы купали их вместе с котятами шампунем от блох.

Когда мы ходили оплачивать коммунальные услуги, то наткнулись на Дом творчества, расположенный в центре села. Его директором был пожилой человек по имени Мирон. Он учил детей рисовать акварелью на камнях и старых грампластинках. В фойе я рассмотрела великолепные парусники, представителей фауны, замки и города.

– Мне уже давно за шестьдесят, – признался Мирон. – Боюсь, ветхое здание скоро рухнет, а меня прогонят. Что будет с детьми? Взрослые, в основном, могут передать им только одно знание – как быть уголовником.

Маме Мирон понравился. Она рассказала ему о соседях и похоронах щенка.

– Как такое могло произойти? И никто не вступился?! – поразился он.

Выслушав нас, Мирон опрометью побежал к участковому. Но не застал Водочкина на рабочем месте.