Полина Жеребцова - 45-я параллель

– Спроси их сама, – хохотала Тома.

Антон продолжал ползать по траве, корчась от смеха.

Июль – это сочные травы и высокое небо. Жаль, что в Бутылино отсутствовали рабочие места и люди не жили – выживали. Но когда-то все было иначе. Бабка Алиса вспоминала, какой урожай собирали в колхозе и как она трудилась дояркой.

– Зажиточное село было! А теперь чего? Не успеют помидоры покраснеть в огороде, их уже ворует голодный люд! Страсть до чего довели народ!

Трудно было с ней не согласиться.

По утрам я занималась тем, что чинила раскуроченный забор на нашем участке.

Бабка Алиса в ярком халате повсюду ходила за мной, будто у нее не было своих дочерей и внуков. Но на самом деле были. Две дочери, обе не замужем и сильно пьющие. И четыре внука, трое из которых сидели в тюрьме за грабежи и убийства. Младшенький, семнадцатилетний Макар, находился на свободе. Он не служил в армии, как трое старших, прошедших Чечню, но несколько раз привлекался за разбой.

– Мои внучки́ хорошие, – ласково ворковала бабка Алиса, – Макар в тринадцать лет бродячую собаку зарезал и сварил наваристый суп. Сказал: бабушка, на, это тебе!

От умиления пожилая женщина чуть не плакала.

– Собаку?!

В войну, которая длилась десять лет, никто в нашем дворе не ел бродячих собак. Даже корову, убитую снарядом, не стали трогать. Она ведь пала жертвой войны. Жители обходили тушу стороной.

– Собаку сначала поймал, – продолжала восхищаться баба Алиса, – сам зарезал! Шкуру снял, почистил. Супец получился что надо!

Заметив мое вытянувшееся лицо, она умолкла, а затем все же продолжила:

– У нас в селе собак едят. Ворон, например. Мою беременную собаку поймал и зарубил. В соседнем подъезде все едят. Не веришь, сама спроси.

Я продолжала молчать, оцепенев от ужаса. Сквозь рухнувшие от времени гаражи проросли фруктовые деревья. К одному из них цепью был прикован Барбос, рыжий пес бойцовской породы. Односельчане остерегались к нему подходить, а я носила Барбосу воду, остатки обеда и гладила живот. Пес мне улыбался, показывая острые клыки. Барбос – собака бабки Алисы.

– Вы и его собираетесь съесть?

– Барбоса? – Бабка Алиса поправила съехавший головной платок. – Не! Пусть живет! Ворон предлагал его убить неделю назад, но я не дала…

Настороженно соседка посматривала на деревянные рамы, выкрашенные в бордовый цвет. Ее спальня выходила на огороды.

– Вам не страшно? – спросила я, думая о загубленных душах.

Мой вопрос бабка Алиса поняла по-своему:

– А как же! Я в Бога верую! Здесь такое творится! Ты знаешь, да? И ведь святой водой окна мыла. Не помогает. Святой воды мне батюшка трехлитровую банку налил.

– Вам через окно что-то видится?

– Ад! – жутко завопила соседка и начала мелко креститься.

– ???

– Перед рассветом, между четырьмя и пятью утра, начинается стук. Тук-тук-тук! – Бабка Алиса подошла ко мне и зашептала, трясясь от ужаса. – Тук-тук-тук! Все началось более пятнадцати лет назад. И каждую ночь: тук-тук-тук! Когда восходит солнце, стук замолкает.

– Что за стук?

– Помилуй Господь! – ответила Алиса, продолжая чертить в воздухе крестные знамения. – Подумала однажды, вдруг птица балуется али кто другой? Отдернула штору. И увидела руку в тумане, которая мне крест кажет!

Надо сказать, что я, слушая соседку, поняла, что еще немного – и свалюсь в обморок.

– Грешница я! Десять абортов! Конюхи, плотники… Ото всех не родишь… Кому нужны голодные рты? – призналась бабка Алиса. – Натворила я дел, потому и приходят ко мне по ночам. Крестом православным пугают.

Поведав мне о своих горестях, соседка пошла в палисадник. А я искренне пожалела ее и решила помочь справиться с призраками.

Летние дни на юге яркие, блестящие, как рыбки в аквариуме. По утрам соседи таскали ведрами воду, качая ее на уличной колонке. Когда колонка сломалась, они шли к колодцам, находящимся за пару километров. Уборных в домах не было, но пышно цветущие кустарники манили к себе, и проблем с отхожим местом у жителей не возникало.

Наш железный домик-туалет в виде будочки стоял в огороде. Его купили прежние хозяева жилья, считавшиеся в округе людьми респектабельными. Детвора и взрослые то и дело просили у нас ключ:

– Мы по-маленькому!

– А нам по большому делу!

В результате открывать замок соседям надоело, и они его сломали, чтобы беспрепятственно пачкать нашу яму, на очистку которой раз в год требовались немалые средства. Но моя мать всех жалела и разрешала пользоваться туалетом.

Между двумя старыми двухэтажными постройками было нечто вроде полянки, где собирались дети и подростки. Увидев меня, они каждый день подбегали, надеясь, что я расскажу им какую-то историю из прочитанных книг. Взрослые вокруг не читали, поэтому дети не видели бумажных книг с самого рождения. Это выяснилось случайно, когда я решила рассказать им сказки Андерсена. К концу повествования вокруг меня сидели на траве около тридцати детей и в тишине, нарушаемой лишь щебетанием птиц, ловили каждое слово.

Бедные! Они ничего не знали про «Огниво» и «Диких лебедей». И никогда не слышали о бесстрашной морской госпоже, полюбившей слабохарактерного принца.

В Ставрополе я обошла несколько мест, заполняя анкеты о трудоустройстве. Но теперь меня не брали на работу из-за сельской прописки.

– Вы живете у черта на куличках! Это же тьма тараканья! – заявляли мне.

Более грамотные, разбирающиеся в законах, отвечали так:

– На Ставрополье вы прописаны год, а до этого жили в Чечне! Поэтому вы нам не подходите!

Все силы я бросила на ремонт, огород и цветы, которые у меня росли необычайно быстро.

Утром я поливала клумбы, а после шла к озеру или устраивала для детишек веселые представления. Я совсем не знала, как жить дальше, и чувство отчаяния растворялось в благих делах, немного отвлекающих от нависших проблем.

Решив постирать наш коврик, я отправилась на полянку между домами и услышала странные звуки: это были одновременно и смех, и плач. Соседские ребята ползали на животе и выдергивали из земли траву.

Я узнала сына и дочку Ворона.

– Привет, ребята! С вами все в порядке? – спросила я.

Старший мальчик был в светлой рубашке и черных брюках, и мне подумалось, что они возвращаются с праздника или, возможно, в селе есть летняя школа.

– О-хо-хо, тетя Полина, – заливались смехом маленькие соседи вместе с друзьями. – До чего же нам классно!

– Расскажите, что приключилось! Посмеемся вместе. – Я начала мыть коврик из ведра с водой.

– Мы взяли у папки бульбулятор, – объяснила синеглазая девочка.

– Что это такое?

– Она не знает! – захохотали мальчишки.

– Не знаю, – честно призналась я.

Дети объяснили:

– Бульбулятор – это штука для травки.