Люси Китинг - Не проспи любовь

Но он молчит.

Он исчез.

Однажды, когда мы жили в Нью-Йорке, мы с классом отправились в Музей Америки и моря, он находится в Коннектикуте, в трех часах езды от школы. Автобус отъезжал в шесть утра, поэтому я проснулась в пять, вышла из дому и пошла к метро. Солнце едва поднялось над городскими улицами, и я шла и любовалась. Весь город еще спал. На улицах было тихо, но в домах, а точнее в снах людей, могло происходить что угодно. Может быть, кому-нибудь в тот момент даже снился очень близкий человек.

– Все позади, – мягко говорит Маргарет Янг, когда мы открываем глаза. В комнате так же тихо, как и на улицах тем утром Нью-Йорка, и от этого воспоминания мне хочется разрыдаться. – Но вы отчаянно сопротивлялись, – сообщает она, переводя взгляд с меня на Макса, который отпустил мою руку и неподвижно смотрит в потолок. – Оба.

Таких друзей, как Софи и Оливер, можно поблагодарить хотя бы за то, что они охотно болтают вместо тебя, если тебе хочется помолчать. Оказалось, что мы с Максом вчера пропустили много интересного. Какой-то парень так воодушевился своей победой в «Монополии», что открыл бутылку коктейля, сорвал с себя одежду и голым побежал по кампусу… а за ним все остальные. Когда все вернулись в корпус, кое-кто из этой толпы обнаженных психов решил признаться в своих чувствах одной девушке, но получил за это в лицо от какого-то пьяного студента с факультета искусств, желающего произвести на нее впечатление. Пострадавшим оказался как раз тот парень, который выиграл в «Монополию» и затеял весь этот «голый марафон», – он же Оливер. Пьяный студент с факультета искусств – это, как выяснилось, Уоллес, а «дева в беде» – это Софи.

– Я тебя спас, – с широкой улыбкой говорит Оливер, обнимая Софи за плечи.

Охранники кампуса любезно согласились подтолкнуть машину – и этого оказалось достаточно, чтобы пожилая дама с характером согласилась завестись. Мы возвращаемся в Бостон, за окнами мелькают силуэты коров и овец. И тут Оливер прижимает голову Софи к своей груди.

– Тише, дитя мое, – говорит он. – Все будет хорошо. Я с тобой.

– Мой герой, – бормочет Софи, закатив глаза. Мы дружим уже очень долго, поэтому я замечаю то, чего пока не знает Софи. Я вижу, что ей это все по душе и что Оливер ей нравится.

Они пытаются расспросить нас о Маргарет, о том, что произошло. Наверное, чувствуют, что что-то не так. Мы стараемся ответить им на все вопросы, но я вся в своих мыслях. Мир потерял краски. Стал серым. Кофе кажется невкусным, листья на деревьях – поблекшими, хоть я и понимаю, что все на самом деле осталось по-прежнему. Я то засыпаю, то просыпаюсь, но мне ничего не снится – поэтому трудно понять, спала ли я вообще. Видимо, спала, судя по тому, сколько километров мы успели проехать. Все это время Макс тихо сидит за рулем и смотрит на дорогу, включив ритм-энд-блюз на полную громкость.

Не могу понять, в чем причина, но когда мы въезжаем в город, кажется, что солнце запряталось в тучи, хотя на небе – ни облачка. В последние две недели воздух пах цветами, от каждого дерева веяло особым, приятным ароматом, но теперь все не так. Даже кирпичные дома уже не кажутся такими красными. На светофоре я с тоской смотрю на кафе под открытым небом и жду чего-нибудь странного: например, что официант вдруг запоет или что маленькая собачка в свитере начнет читать книгу или что посетители начнут швырять друг в друга еду. Но ничего такого не происходит. Раньше такого тоже не было – но теперь и не может быть. Мне кажется, будто у меня теперь не пять чувств, а меньше.

Мы высаживаем Софи и Оливера в центре, потому что Софи нужно скоротать несколько часов до поезда, а Оливер хочет показать ей город. Я знаю, что и мне надо было бы провести с ней время. Она моя лучшая подруга. Но я не могу найти в себе силы – и она это понимает.

– Я вряд ли до конца понимаю, что произошло, – говорит она, стоя на тротуаре, а я достаю с заднего сиденья ее шарф и осторожно оборачиваю его вокруг ее шеи. – Но я знаю, что все будет хорошо. Пусть сейчас тебе нелегко, но я рада, что у тебя тут есть друзья. И Макс. Он никогда не допустит, чтобы с тобой произошло что-то плохое.

– Знаю, – говорю я, кивая. Мне хочется улыбнуться так, чтобы Софи стало спокойнее. Так, как улыбаются для тех, кого любят. Но не могу.

– Эй, Соф? – зову я.

– Да, Эл? – отзывается она, застегивая повыше воротник моего пальто.

– Спасибо, что приехала. Я уже по тебе скучаю, – говорю я.

– Я тоже по тебе скучаю, – говорит она. – Но, думаю, мы доказали, что расстояния нам не помеха. К тому же… Может, я вернусь раньше, чем мы думаем?

Она смотрит куда-то в сторону, я поворачиваюсь и вижу Оливера и Макса, они переминаются с ноги на ногу и отсутствующе проверяют мобильники.

– Сегодня вышла новая игра, «Геликс 300», – говорит Макс, засовывая телефон обратно в карман, на Оливера он не смотрит.

– Я видел, – говорит тот, кивая, и смотрит на окна стоящей рядом многоэтажки, будто это большие плазменные телевизоры. – Мне на почту приходят новости.

– Как же хочется поиграть, – говорит Макс.

Оливер настороженно смотрит на Макса.

– Если тебе… захочется как-нибудь поиграть вместе… ну там, мало ли, – продолжает Макс неуверенно.

Оливер переминается с ноги на ногу.

– Точно не знаю… – протягивает он в наигранной задумчивости. Но потом ухмыляется: – С девятого класса я многому научился. Думаешь, справишься со мной?

Макс смеется, чуть запрокинув голову.

– А вот и проверим, – говорит он.

Они пожимают друг другу руки, а мы с Софи обмениваемся многозначительными взглядами.

– Может, еще поцелуетесь? – интересуется Софи.

Оливер с криками бросается за ней, и они носятся вокруг машины.

Пока мы едем к моему дому, Макс все пытается со мной заговорить. Я чувствую, что он счастлив. Они с Оливером снова станут друзьями. Мы с Максом не сойдем с ума. Беда миновала. Почему же я не рада? Почему не могу заглушить грусть?

– А ты чувствуешь? – спрашиваю я, когда мы припарковываемся у дома и выходим на улицу. Макс прислоняется к двери машины, скрестив руки на груди. Мимо проходят несколько школьниц. Они оборачиваются и хихикают, глядя на Макса. Макс иногда забывает, что похож на фотомодель и что неравнодушных к нему девчонок полно.

– Что чувствую? – спрашивает он обеспокоенно.

– Знаю, звучит глупо, но все… иначе, – говорю я.

– Что иначе, Элис? – спрашивает он предупреждающим тоном. – Нужно радоваться, что все так получилось… Мы все наладили, и теперь все у нас будет хорошо.

– Но все изменилось, – упрямо говорю я, невольно барабаня пальцами по ноге.

– Да что изменилось? – с легким раздражением спрашивает Макс.