Ксения Букша - Открывается внутрь

А вон Ритины ботинки стоят. Они очень похожи на Риту. Рита здорово плавает, и тренер ее всегда хвалит. В списках-рейтингах Рита все время где-то в первой половинке, а однажды даже шестая приплыла. Тренер так говорит: «выплыла из получаса», выражение такое.

Рита мечтает переплыть Гибралтар. А брат с женой все время обсуждают, не пора ли Рите закончить спортивную карьеру. Потому что надо английский и математику, надо в хорошую школу поступать, а плавание – это что? И меня это очень печалит, ведь плавать Рита любит, а английский – нет. А к математике равнодушна, хотя у нее пятерка. Но у меня нет права голоса. Родители Риту очень любят и знают, как ей лучше. Хотя эх!

Ведь плавать так здорово! И даже я, хотя совсем не спортсменка, – я очень люблю плавать! В воде вообще забываешь про свое тело, и оно радуется отдельно от унылой тебя. Лучше плавания только рисование, потому что, когда рисуешь, не только про тело, но и про всю себя забываешь, а это еще лучше.

Но все-таки про этого мальчика в драной куртке я никак не могу перестать думать. И, когда людей становится меньше, я подхожу к спискам их группы и гадаю, как его зовут. Все-таки ведь я не всех знаю по фамилиям. Может быть, надо подойти к тренеру и спросить. Или к кому-нибудь из детей.

И вот в позапрошлый раз я решила, что надо просто взять и подарить ему куртку, которую отдали Костику. Ведь Костик до нее еще не скоро дорастет, я ему и сама куплю. Может быть, этому куртка будет как раз, и он ее возьмет и будет носить. Поэтому в прошлый раз я принесла куртку и уже не могла спокойно рисовать, а все сидела и высматривала, где тот парень, но он не пришел, наверное, болел; а в этот раз я опять принесла куртку, но уже сижу более спокойно, хотя тоже очень волнуюсь, что не узнаю его, и пытаюсь найти его драные кроссовки под скамьями.

Но я никак не могу их найти, и, может быть, он в этот раз не придет опять, а может, он вообще перестал ходить.

Но волновалась я напрасно: он вышел. И не узнать его невозможно. Теперь я стала смотреть на него более пристально. Как будто рисую, только не рисую. У него на тощих предплечьях маленькие бицепсы, а шея у него как у настоящего пловца. Фигурой он похож на тренера Дениса. А лицо и впрямь несимпатичное, какое-то мелкое, невзрачное.

Чтобы его не пропустить, я встала и подошла к дверям. Мимо меня пробегали, топая, третьеклассники и шли родители с младшими детьми (многие приходили в бассейн по дороге из детского сада). И некоторые здоровались со мной. А тот пацанчик все копался и мешкал. Запихал в объемистую сумку свои мокрые шмотки, криво напялил шапчонку (подобие капора с дыркой для лица), вдел ноги в растоптанные кроссы, а руки – в рукава своей ужасной куртки, но уходить не спешил. Прошаркал по вестибюлю, уже полупустому, к сводной таблице рекордов и нацелился на нее прищуренным глазом.

И я вдруг подумала: неужели за ним придет мама? Вот хорошо было бы!

Но пацанчик повернулся и не спеша подошел к другому стенду, где висели результаты сдачи нормативов в их группе. Результаты висели высоко. Он встал ногами на скамейку, взялся руками за батарею и стал читать список. Двое, девчонка и мальчишка, заглянули ему за спину и явно обсудили его куртку; мальчишка дернул его за полу и что-то сказал.

Наконец, насладившись своими спортивными результатами, пацанчик спрыгнул со скамьи и вышел мимо меня на улицу.

– Эй! – окликнула я.

– Чего? – отозвался пацан неожиданно писклявым голосом.

– Смотри, у меня куртка тут лишняя, – сказала я. – А твоя, я смотрю, драная такая. Может, тебе эта куртка подойдет?

Пацан шарахнулся от меня, но убегать не стал. Я протянула куртку ему.

– Спасибо, – пискнул парень и взял.

Я поняла, что зря сомневалась: куртка подойдет. Такой мелкий, что в самый раз будет.

А в вестибюле уже совсем не осталось детей. Девочка Даша копалась дольше всех, но вот и она с мамой и двумя братьями пошла на свою полупустую триста шестую, где так уютно можно выпить чаю из термоса с засахаренным имбирем (я все это могу нарисовать когда-нибудь). И только рядом с розетками для фенов сидели еще чья-то мама и чья-то бабушка.

– Талантливый парень, – сказала бабушка, кивнув на выход. – Я смотрю, все время в первых строчках рейтинга. – И, оглянувшись, понизила голос: – А это правда, что у него мать убили?

Мамаша-собеседница несколько раз покивала. Меня они не замечали.

– Отчим, говорят. С приятелем. Забил насмерть в ванной. Пьяная драка. Ну, там и мать была такая, что неудивительно.

– А-а, – покивала бабушка.

Обе оживленно помолчали. Печальный факт явно будоражил их воображение.

– А кто ж его воспитывает? – помолчав, спросила бабка.

– Это уж я не знаю, – охотно откликнулась мамаша.

И они замолчали снова. Если бы они знали что-то еще, то наверняка обсудили бы. Но фактов у них больше не было. Между тем охранник завел свою плазменную бандуру с радиоактивным пеплумом, и обе уставились туда, а я принялась рисовать их застывшие лица. Начали выходить по двое, по трое Ритины одногруппники, и голосок самой Риты я уже слышала из раздевалки.

Женя выскакивает из триста шестой, ждет, пока она проедет, перебегает Исаакиевскую площадь поперек и приходит в рекламное агентство «Рефлекс» раньше всех. Снимает дверь с сигнализации. Проходит по комнатам и включает везде свет. Встречает Регину, Маркова и клиентов, варит им кофе, приносит в переговорку. Принимает заказанные подарки – скоро большой бал. Заказывает билеты на самолет в Италию для Регины и Маркова. Ищет козленка для рекламы детских центров. Принимает звонки, отправляет факсы, переписывается в чате, обновляет соцсети агентства, вывешивает новости на сайт. Вызванивает Стаса: у него встреча, а мальчик дрыхнет. Бронирует гостиницу. Бегает на почту. Снова варит кофе, теперь уже Регине. Решает проблемы с размещением у одного из клиентов. Украшает офис к годовщине основания фирмы. До обеда еще далеко, а Женя успела переделать кучу дел.

Регина не может обходиться без Жени. Часто Регина кричит на Женю и сразу извиняется. Женя к этому привыкла. Она и менеджер, и секретарь, и заместитель, и продажник. Рекламное агентство «Рефлекс» держится на Жене, как на единственном гвозде.

Говорят, Регина капризная. Неправда, это не капризы. Потому что капризы – это несправедливые требования. А у Регины все требования справедливые. В них есть внутренняя логика. Просто мало кто живет так, как Регина. Ведь она сочиняет даже во сне. Даже под душем. Ее день плотно упакован. В ее небольшой сумочке помещается целый мир. Регина получила три высших образования: она балерина, физик и филолог. Говорят, стремиться к совершенству вредно. Неправда: вредно стремиться и не достигать его.