Джонатан Троппер - Дальше живите сами [litres]

Появляется Стояк в компании приятелей Пола, тоже бывших спортсменов и качков, и затевается разговор о командах и об идеальной бейсбольной лиге, лиге их мечты, до которой нам — как до луны. Жены сидят рядом и улыбаются скучающе-снисходительно: пусть лучше мужья болтают о бейсболе, чем шляются по любовницам или проституткам. Стояк — в джинсах, футболке и сандалиях. У крутого современного рабби выходной. Здесь и его жена Эмили, миловидная тихая женщина с вечной тревогой в глазах и намеком на улыбку, которая так никогда и не разгорается. В этой компании теперь принято шутливо извиняться перед рабби, если кто выругается или отпустит скабрезную шутку. Поэтому извиняются они непрерывно. А он бы и рад длинно и смачно выругаться в ответ, но — должность не позволяет. Вокруг-то сидят его прихожане!

— Привет, Джад, — обращается ко мне Дэн Рейс. — Как поживает Уэйд Буланже?

— Что? Кто?

— Ну этот, ведущий. «Вставай-мужик». Ты разве не с ним работаешь?

— Уже нет.

— Жаль. Обожаю этого парня. — Дэн корчит рожу и хрипло, в нос, произносит: — Вань-кааааа, встань-кааааа!

— Угу, похоже. — Я киваю.

— Правда?

— Один к одному.

— А какой он в жизни?

— Мудак.

— Это понятно. Но в целом хороший мужик?

Они бурно обсуждают эпизоды школьной жизни и свои тогдашние бейсбольные победы, но избегают упоминать о колледже: в это время Пол уже стал инвалидом и в бейсбол не играл. Однако тщательное умолчание — уже само по себе напоминание, не хуже бугристого красного шрама, что змеится у него на руке. Призраки прошлого. Лицо у Пола каменеет, губы сжимаются. Вся его нынешняя жизнь — ежечасное напоминание о той жизни, которую он мог бы прожить. На меня накатывает волна жалости и нежности, и мне хочется сказать ему, что я все понимаю и прощаю его за то, что он ведет себя со мной как последний придурок.

Пожалуй, надо составить список всего, что я хочу сказать разным людям. Пока не поздно.

Заходит Грег Поллан, мой старый школьный дружок. Дружба наша была почти всецело основана на том, что оба мы восхищались Клинтом Иствудом. Мы обращались друг к другу хрипло и отрывисто, как крутые герои Иствуда, а встречаясь в школьных коридорах, подмигивали и вынимали из-за пояса воображаемый револьвер, «магнум» 357-го калибра. Знаю, ты сейчас думаешь: пять раз он выстрелил или все шесть? Что ж, испытаем мою удачу . Позже мы увлеклись Сильвестром Сталлоне. В старших классах для полноценной жизни нужно немного: найдешь девчонку, которая согласится с тобой целоваться и, может быть, даже позволит потрогать грудь, заведешь приятеля, который любит те же фильмы, что и ты, — и вот оно, счастье. Грег теперь толстый, женатый, глаза его выпучены, словно вот-вот выскочат из глазниц и покатятся по полу. «Тройня, — сообщает он мне. — И базедова болезнь». Грег небритый, усталый, но он услышал, что старый друг сидит шиву по соседству, и решил, что непременно надо зайти. Несмотря на усталость. Я уверен, что ему было бы куда лучше свернуть косячок и посидеть, прикрыв глаза, в собственной машине. Я в его ситуации вряд ли потащился бы навещать друга. Слабо мне.

— Говорят, ты продюсер на шоу Уэйда Буланже?

— Угу.

— Он умеет рассмешить.

— Угу.

— Хотя пукать, на мой взгляд, необязательно.

— На мой тоже.

— Моя жена его терпеть не может.

— А моя любит.

— Моя считает его женоненавистником и хвастуном. Дала ему кличку «болтун на хуевой палочке».

— Верно подмечено. Ты чем занимаешься?

— Какое-то время занимался оценкой рисков. Теперь понемногу консультирую… что, в сущности, означает, что меня уволили.

— Сочувствую.

— Так что теперь я сижу дома с девочками, им уже четыре года, а Дебби занимается поставками медицинского оборудования. Еще мы дилеры, торгуем продукцией фирмы «Амвей», у нас свой веб-сайт. Оставлю тебе визитку.

Интересно, как он заставляет себя вставать по утрам?

Грег принимается рассказывать об одноклассниках: он кое с кем корешится до сих пор. Майк Салерно развелся, купил себе «феррари». Джаред Мэйтерс оказался геем, что, впрочем, ни для кого не было неожиданностью. Рэнди Сойер — владелец сети боулингов. Джулия Мехлер — сенатор штата. У Сэнди Флинн сгорел дом, но все они успели выскочить. Гэри Дейли арестовали — нашли детское порно в его рабочем компьютере, прямо в офисе. И так далее. Беременная жена Джада Фоксмана бросила его ради известного хвастуна и женоненавистника, ведущего популярной радиопередачи. Мой сюжет — достойная строчка в школьных новостях. Раньше мне так прославиться не удавалось.

Грег встает. Кожа у него землистого оттенка. На рубашке, под обвисшими грудями, проступают пятна пота. Нескольким гостям приходится встать и раздвинуть стулья, чтобы пропустить его к выходу. В какой же неуловимый момент Грег смирился с поражением и принял себя таким, как есть: толстым, усталым и безнадежно унылым?

— Хорошо, что повидались, — говорит он и протягивает мне пухлую потную ладонь.

— Спасибо, что зашел, — отвечаю я. — Ценю и память и внимание.

— Ну, а как же иначе, старик?..

Грег выплывает из комнаты неспешной походкой циркового слона. Когда-то он был забавным пареньком с милым смышленым личиком и никакого отвращения не вызывал. Некоторым девчонкам он даже нравился. Интересно, вспоминает ли он наше увлечение Клинтом Иствудом и Сталлоне? А по ночам, когда мир вертится слишком быстро и не дает спать, перебирает ли он кнопки каналов, чтобы, наткнувшись на Рэмбо, замереть и не заснуть уже до утра?

Сегодня явно день встреч со старыми друзьями. Теперь пришли Вендины подружки. Она быстренько снимает и прячет кольца с бриллиантами и выпрямляет спину. Заставляет мальчишек выйти на смотрины. Они и вправду оба хорошенькие, но Райан не хочет выпендриваться. Зато Коул позволяет теткам вволю себя потискать, а сам тычет пальчиком им в уши и глаза. Райан же демонстративно ковыряет пальцем в носу и вытирает палец о шорты. Его увещевают нежным воркованием. Гостьи достают фотографии собственных детей и пускают по кругу — все охают и ахают. Какие милые, славные! Сплошное очарование! Никто из присутствующих не произвел на свет уродливого и даже обыкновенного ребенка.

Женщины болтают, а сами украдкой рассматривают друг друга, прикидывая объем бедер и талий, торчащих животов и оттопыренных задниц, сравнивают с изначальным типом фигуры и не забывают учитывать, сколько позади беременностей. Молча друг друга оценивают, молча выносят приговор. И перестраиваются, точно птички на жердочке. До чего тяжело быть женщиной… Венди подбирает живот и, скрестив ноги, вытягивает мыски, как балерина, стараясь скрыть полноватые щиколотки, продемонстрировать икры, а главное — отвлечь внимание от других частей тела. Ноги у нее материнские — гладкие, литые, неописуемой красоты.