Вольфганг Кеппен - Записки Якова Литтнера из подземелья

После спасения нас на первое время взяла на содержание Красная Армия. Но теперь и для нас началась борьба за хлеб насущный. Янина взяла в руки спицы, а я пытался найти себе применение то там, то тут. Многие дают нам работу и помогают. И все же Збараж — место для нас чужое, место изгнания, место, где нам довелось испытать адские муки.

Седьмого ноября русские отмечали революционный праздник. Немногие выжившие евреи справили на руинах синагоги благодарственную службу. Горстка уцелевших, те, кому было предначертано остаться в живых, собрались вместе — дюжины две, не более. В глубокой скорби помянули мы несчастных. Мы молились за них и благодарили Бога за наше спасение. Мы, живые, теперь избранные: мы свидетели бесчеловечности и мрака. Мы увидели страшную личину человека, доведется ли нам снова порадоваться его чистому облику и узреть в его чертах подобие Божие? На развалинах синагоги я нашел обугленные остатки Торы и взял их с согласия остальных. Куда бы ни забросила меня судьба после того, как смерть закончит свое дело в Европе (кто распахнул для нее двери?), Тора, обугленный кусок пергамента с древними, священными письменами, будет напоминать мне в этом мире о мире ином, о преисподней, о вырождении, непостижимым образом таящемся в человеческой сущности и способном в любую секунду и в любом месте прорваться страшной силой, спровоцированной ничтожным обстоятельством, бредовыми видениями.

Мы прошли через ночь. Я знаю, что роль моя в этой пляске смерти была незначительной, я был всего лишь ничтожным статистом в разыгранной дьяволом постановке. Я пережил ужасное, однако у других судьба оказалась еще ужасней. И все же я проделал долгий путь из Мюнхена в Мюнхен, это была одиссея кошмаров, полная опасностей экспедиция, о какой мне не доводилось читать ни в одной книге, даже в рассказах путешественников по самым неизведанным местам Африки. Я побывал в преисподней. И то, что я снова живу в этом мире, я считаю чудом. Чудеса же творит только Бог, Бог провел меня сквозь смертельные беды! Он и никто другой.

Однажды в Збараже зазвонили колокола, верующие крестились, а русские подняли красные флаги, и на площади начался праздник: Германия капитулировала, войне конец. Мы отправились на запад, и это был путь по разоренной Европе. Мы видели уничтоженные польские города, мы видели разоренный Краков, мы видели волнения в Праге, и, наконец, мы оказались в поезде вместе с другими жертвами этой войны, высланными и угнанными, с теми, кого носило по миру все это время, и ехали через разрушенные мосты, по искореженным бомбами рельсам, мимо сгоревших поездов и локомотивов, валявшихся под откосом словно выброшенная игрушка, мимо вокзалов, от которых ничего не осталось, через города, лежавшие в руинах, ехали в Мюнхен. Это было среди бела дня, в августе сорок пятого — выйдя из развалин центрального вокзала в Мюнхене, я подумал, что попал в город-призрак. Все, что было мне когда-то дорого, оказалось разрушенным, и образ, по которому я тосковал в изгнании, когда меня посещала отчаянная мысль, как хорошо было бы вернуться в Мюнхен человеком, этот образ исчез навсегда. Фурия войны не обошла город стороной. Здесь людям тоже довелось пережить неописуемое, они страдали, умирали или спасались чудом. Чего ради было все это?

Человек человеку враг. Один бьет другого. Так было и так будет всегда, говорят безучастные, говорят терпеливые, говорят ленные сердцем. Разве не может наконец настать время, когда человек пробудится, когда перестанет терпеть удары другого человека? Вот идут они, те, кого я знал и кто уцелел в войне, из своих подвалов, из убежищ, из развалин своих домов, стоят на руинах своей жизни и всматриваются в тяжелое, неведомое будущее, и они спрашивают меня: что нам надо было сделать, как мы могли защитить себя? Я видел, как умирали евреи в гетто, согнанные в кучу, словно скотина, как они дрожа стояли над своей могилой и ждали пули. У них не было никакой возможности защититься, они были только жертвами, только страждущими, не они запустили машину смерти. Но разве великий немецкий народ был кучкой пропащих евреев? Что было бы — я не могу не думать об этом, — если бы Германия, древняя Германия не последовала приказам своего молоха-фюрера, если бы она стойко воспротивилась лозунгам войны и бесчеловечности, опираясь на свою проницательность, ум, характер и христианский дух? Если бы ни один мужчина не пошел в армию, ни одна женщина на завод, если бы жители городов не ждали послушно бомбежки, а закричали бы: нет, не хотим все это терпеть, мы хотим жить! Разве не рухнула бы тогда власть демона сама собой, обратившись во прах, и мы могли бы смеяться над развалинами этой власти, вместо того чтобы рыдать теперь над развалинами городов?! Подумайте только: города могли бы стоять в своей прежней красе, павшие продолжали бы жить, калеки ходили бы, и не горел бы голод в глазах детей, если бы только вы сказали «нет», если бы не отдали злу свои тела, своих детей, своих близких, свое умение и свой труд.

Ненависть — страшное слово! Ненависть, безумие и ослепление приносят несчастье. Я не питаю ненависти ни к кому. Даже к тем, кто виновен. Я страдал от их преследований, но я не берусь быть им судьей. Однако мое нежелание судить, моя неспособность судить значат и еще кое-что: я не имею права прощать, я не имею права освобождать виновных от ответственности. Совершенные злодеяния лежат, по моему мнению, за пределами человеческого понимания. Только Бог может судить бесчеловечность, и пусть Он будет милостивым судьей там, где любое человеческое сострадание было бы непозволительной дерзостью.

Книга издана при поддержке благотворительной организации Институт «Открытое общество» (Фонд Сороса) — Россия в рамках программы «Горячие точки»

Книга издана при поддержке Фонда Inter Nationes

Die Herausgabe dieses Werkes wurde aus Mitteln von Inter Nationes gefördert

Вольфганг КЁППЕН (1906–1996) — немецкий писатель. В России издавались его всемирно известные романы «Голуби в траве», «Теплица» и «Смерть в Риме», написанные в 50-е годы.

«Записки из подземелья» впервые были опубликованы под именем Якоба Литтнера, мюнхенского торговца марками, который был выслан нацистами из Германии, прошел гетто, чудом выжил и однажды рассказал свою историю молодому немецкому издателю, напечатавшему его воспоминания о пережитом. Лишь через сорок три года в авторстве книги признался знаменитый немец Вольфганг Кёппен.