Томас Кенэлли - Дочери Марса

Кирнан ждал ее в Клубе британских офицеров в Булони. Карлингу пришлось изрядно помучиться, пробираясь сквозь густейший туман, окутавший все вокруг. Несколько раз из непроглядной пелены выныривала крестьянская повозка — испытание реакции Карлинга и тормозов автомобиля. Но город этот видавший виды рядовой знал как свои пять пальцев. Он предупредил Наоми, что будет ждать ее с трех часов, тут же добавив, что спешить ей ни к чему. Дескать, она работает как лошадь и имеет право хоть чуток отдохнуть.

Кирнан сидел в кресле в вестибюле клуба, читая небольшую книгу в кожаном переплете, взятую в клубной библиотеке. Он опустил ее в карман мешковатого мундира, где вполне могла разместиться походная библиотека. Как он и говорил, его вид, включая и плохо сидящую форму, полностью соответствовал нежданному повышению. И шинель его — когда пожилой гардеробщик-француз выдавал ее Кирнану, — оказалась самой обычной уродливой шинелью австралийской армии.

— Желаете мидий и рыбу? Или предпочитаете говядину?

— В такую погоду, — ответила Наоми, естественно, памятуя об их ужине с Эйрдри, — лучше все-таки говядину.

— Вот что значит интуиция, — оживился Кирнан. — Поэтому я и попросил консьержа подыскать для нас хорошее место. Как насчет того, чтобы немного пройтись?

Выйдя на сумрачную улицу, они стали рассказывать друг другу о всяких сложностях на работе, произошедших с тех пор, как они виделись в последний раз. Леди Тарлтон занимала в рассказах Наоми довольно значительное место.

— А вот мне вам и рассказать-то особенно нечего, — признался Кирнан. — Разве что о самых заурядных вещах. С этим милягой — как его? Ах, да, Шоу — вы, как я понимаю, помолвлены?

— Разумеется, нет, — ответила она.

Это «разумеется» вырвалось у нее совершенно непроизвольно. Наоми вдруг поняла, что личность Шоу никоим образом не должна влиять на Кирнана — еще, чего доброго, вздумает, что тот без пяти минут ее жених, и самоустранится. Теперь же все встало на свои места. С ее стороны просто преступление не дать этому Шоу определенного ответа! И преступление вдвойне, что она не сделала этого сразу же по прибытии в добровольческий госпиталь.

— Простите, это был бестактный вопрос, — смутился Кирнан.

До рекомендованного им клубным консьержем ресторана пришлось довольно долго добираться пешком через какие-то унылые парки и скверы. Что-то слишком часто он извиняется. Но, несмотря ни на что, Наоми чувствовала себя счастливой. И была на самом деле счастлива. Их глазам открылось море и длинный мокрый пляж, тянущийся до едва различимой кромки воды. Уплывающая вдаль британская шлюпка в неверном свете дня казалась черной. В этот день погода мало чем отличалась от той, когда она была здесь с Эйрдри. Но больше между этими днями не было ничего общего.

Они дошли до отеля, который, как Наоми уже знала по опыту жизни во Франции, назывался «Третья Империя», поднялись по лестнице и окунулись в блаженное тепло ресторана. Окна запотели, но от бушующего в камине пламени разливалось тепло. В ресторане было на удивление много народу. И почти одни только военные. Неуклюжая полногрудая мадам, судя по всему, неотъемлемая часть интерьера, уверенно препроводила их к столику. И Наоми внезапно ощутила прилив общительности, к которой явно не располагало царившее на улице ненастье.

— Значит, вас повысили до лейтенанта, — сказала она, едва они уселись.

— Да-да, ваша сестра тоже это заметила. Считается, что снабженец тоже должен быть наделен определенными полномочиями.

— И вам нравится? Я имею в виду само офицерское звание? Только отвечайте честно.

— А вот вам хотелось бы стать старшей сестрой? Салли признается, что ей бы хотелось.

— А я и есть старшая. По должности. По званию я как была, так и осталась младшей медицинской сестрой.

Кирнан на минуту задумался.

— Вообще-то я предпочел бы остаться в звании пониже, — признался он.

— Просто предпочли бы, и все?

— Да, в общем, так и есть. Суета сует… У нас с вами словно какая-то взаимная исповедь, правда? Но тут и сам Бог не разберется.

— А то, что вы теперь офицер, как-то изменило ваше отношение к людям?

— Я всегда считал, что умею находить общий язык с людьми. Но вы правы — звание офицера многое меняет. Вот поэтому многие и отказываются становиться офицерами. Причем те, кто куда лучше меня.

— Видимо, понимают, что ни на шрапнель, ни на все остальное они не в силах воздействовать, будь они хоть трижды офицерами, — предположила Наоми.

— Это верно, однако пока их не сразит пуля, они все же кое-что могут.

— Послушайте, — смягчившись, сказала она, — не заставляйте меня вас провоцировать. Я понимаю, почему вы согласились стать офицером. Чтобы иметь возможность совершать разумные поступки. Но меня вот что интересует — отважились бы вы пригласить меня на ужин без этих двух звездочек на погонах?

— Без этих, как вы выразились, двух звездочек мне куда труднее было бы дозвониться до вашего Шато-Бенктена. Пришлось бы добираться туда самому. Причем не обязательно на попутной машине. Но я бы все равно добрался, уверяю вас.

Разговор балансировал на грани допустимого. Причем, как не без удивления поняла Наоми, ей это отчего-то нравилось.

— Но теперь, — продолжал Кирнан, — я еще и могу транжирить лейтенантское жалованье, раз уж мне его положили. А потратиться на такой ужин, которым нас здесь вот-вот порадуют — даст Бог! — это еще почетно. Разумеется, плачу я.

— Полностью за, — кивнула Наоми. — Потому что, честно признаться, нам в Шато-Бенктен нередко задерживают жалованье. Предпочитают, чтобы мы сами ездили за ним в Булонь.

— Может, стоит сегодня заглянуть в вашу финчасть? — подмигнув, предложил Кирнан.

С каких это пор в его репертуар вошли подмигивания?

Тут к ним подошел официант с целым меню фирменных блюд, но они решили ограничиться супом и свининой. И еще сидром. Сидр — специфика Нормандии, заверил их официант.

Но лежащая за окнами Нормандия, похоже, была в тот день начисто лишена какой бы то ни было специфики.

— Не хотите вина? — предложил Кирнан. — Сам-то я помешан на чае.

— Полагаю, что обойдусь и без бордо за ужином, — ответила Наоми.

Они решили заказать минеральной воды «Виши». Официант пошел за ней.

— Я был страшно рад встретиться с вашей сестрой в Лондоне, — сказал Кирнан. — Потому что с тех пор, как я сошел с этого плавучего госпиталя в Мельбурне, вы не выходите у меня из головы. И написанная вами статья всегда при мне. Она доказала, что… — Кирнан умолк, думая, как лучше объяснить. — Она доказала вашу силу духа, — наконец проговорил он. — И мудрую человечность.

— Поэтому вы побежали в «Геральд» и упросили ее опубликовать, — с укором сказала Наоми.