Сергей Поляков - Золотинка

В прошлогоднюю путину красная рыба дуром перла на нерест, и рачительный сосед, Михалыч, заготовил рыбы с большой лихвой. Весной проблему с оставшейся рыбой хозяин решил с колымской расточительной простотой. Он использовал горбушу как органическое удобрение, щедро напичкав лососем огород.

Медведица и медвежата не обращали внимания на неистовый, остервенелый брех дворовых псов. Голод пересиливал страх перед человеком. Медведица должна накормить подрастающее потомство.

— Можно СКС достать из сейфа, — сам себе сказал отец.

— Не дури, Николай, — отсоветовал брат, — шкура лезет, мяса нет — одни кости, медвежата без матери подохнут с голода.

— Да и верно, к нам звери не полезут, — пожевал губами отец, — у скупердяя Михалыча полгектара картофелем засажено, все не выроют. Пусть сам садится в засаду и сторожит.

Пересмеиваясь, мужчины прошли через веранду в дом. Бешено лаявшие псы замялись, оглядываясь на уходивших хозяев. Мальчик остался на крыльце. Он впервые видел зверей не в зоопарке. И раньше ходили разговоры о том, что несколько медведей перешли на полуостров Старицкого по весеннему морскому льду с острова Завьялова. Но слухи оставались слухами. Сегодня их семья воочию видела медведей, и первый раз Степка пожалел, что начались каникулы. Одноклассники бы рты раскрыли.

На крыльцо вышел заспанный брат Саня.

— Степка, мама ругается, опять проспишь утреннюю дойку, — тыльными сторонами ладоней Саня потер глаза и осведомился: «Где медведи?»

— Будут они тебя дожидаться, чучело гороховое! — огрызнулся Степка и взглянул на луговину.

Пусто, звери исчезли.

Прекрасным, волшебным видением она возникала на лесной дороге, проносилась по ней и исчезала за поворотом. Степка с прошлого года терялся в догадках: «Кто эта юная незнакомка на великолепной лошади?»

Красивая девочка на игреневом коне часто проезжала в сторону одного из поселков, отпочковавшихся от города. Всадница, видимо, берегла копыта лошади и не ездила по «бетонке».

Грациозная посадка, роскошные, распущенные волосы из-под каскетки, обтягивающие лосины, хромовые сапожки… Ни дать, ни взять — английская аристократка на прогулке. При виде юной наездницы сердце сладко щемило, и мальчик ожидал чуда. Некая неизвестная, загадочная жизнь протекала вне его. К ней не прикоснешься, можно лишь смотреть краешком глаза.

В один из июньских дней, когда мальчишка пас стадо, обед ему принес дядя Леша. Внезапно из-за поворота выехала легкой рысью восхитительная девочка. Степка замер с пирожком в руке.

— Хороша! — прищелкнул языком дядя Леша.

— Девочка? — спросил племянник.

— Лошадь! Нам бы такую.

— Дядя Леша, ты не знаешь, кто эта девочка?

— Лошадь принадлежит Виктору Ильичу, рыбному деляге, — гнул свое дядя, — я работал у него пару лет назад.

— Девочка его дочь?

— Далась тебе девочка, я про лошадь говорю, — он сделал затяжку и пустил клуб дыма, — девочка — дочь, учится в колледже.

— Корова приехала! — весело объявил с порога пошивочного цеха Степка. Швеи оторвались от работы и заулыбались. По плутоватой физиономии мальчика скользила легкая усмешка. В одной руке он держал большой пакет с бутылками молока, в другой — пакет с баночками сметаны и расфасованным творогом.

Работницы ателье сгрудились вокруг парнишки и разбирали заказанную продукцию. Мальчик принимал деньги, записывал заказы на следующий день, отшучивался на незатейливые подначки. Торговля закончилась в несколько минут. Продавец-разносчик не может «жевать сопли» и «тянуть резину».

Распрощавшись с клиентами, он вышел на улицу. До припаркованной «тойоты», за рулем которой сидел дядя Леша, было метров тридцать. Тут Степку и поджидала неприятность.

Напавшие на продавца ребята следили за ним давно и составили четкий план грабежа. Один пацан пристроился сзади, второй прижался справа, третий обнял Степку за шею и криво ухмыльнулся:

— Потолкуем, мелкий! — со стороны все выглядело безобидно, прохожие не обращали внимания на подростков.

Нет, не все просчитали начинающие урки! Не позабыл Степка жестокое детдомовское прошлое. В том прошлом жизнь у слабака, не умеющего постоять за себя, была унизительной и тоскливой. Не позабыл мальчишка и уроки самбо, которые давал ему дядя Леша. Клюнули нападавшие на его хлипкий, беззащитный вид и просчитались.

Степка нырнул под обнявшего его шею противника, захватил предплечье левой рукой, правой — куртку на груди пацана и провел классический бросок через себя.

«Врезать бы тебе ногой в печень! — мелькнула яростная мысль. — Жаль, время дорого и надо уносить ноги».

Нападавшие еще не пришли в себя, а Степка уже сидел в «тойоте».

— По газам, дядя Леша! — скомандовал он.

— Ты что взъерошенный, как панк с похмелья? — осведомился дядя Леша.

— Какие-то уроды напали и хотели отобрать деньги!

— Ты серьезно?

Племянник в двух словах объяснил ситуацию.

— С какого перепугу мы рванули от них, как пьяный от инспектора?

Мальчишка не отозвался.

— Вот он, капитализм с человеческим лицом, — разорялся дядя Леша, — массовая безработица породила миллионы тунеядцев и подонков. Отнять деньги гораздо труднее, чем заработать.

Родственник сокрушался о беспределе, пацан думал о своем. Степку и Саню бездетная семья Мариных взяла из детдома. Степку — раньше, Саню — позже. Марины занимались сельским хозяйством. Самая обычная в средней полосе России профессия фермер здесь, на Колыме, была непривычной и нелепой. В краю горняков и докеров, водителей и рыбаков фермеры считались фантазерами и Дон-Кихотами.

Мальчишкам было по душе сельское приволье, нравилось возиться с животными. Новая семья парнишек педагогических новшеств не знала. Марины руководствовались истиной: «Труд украшает человека». Достаток семьи зависел от надоев молока и сбыта, от качества и разнообразия продукции, от урожая на огороде.

Со Степки и Сани, как со взрослых, никто не спрашивал, но мальчишки не ленились.

Хуже дела пошли в школе. Довольно скоро одноклассники узнали, что родители Степки фермеры, и беспричинно ополчились на Степку. В конце второй недели к нему подошел лидер класса с приспешниками и, демонстративно зажимая нос, произнес:

— Почем дерьмо для народа? — мы тут гадаем, от кого исходит такой смрад. Тебе, вонючий фермер, почаще мыться нужно.

— Закрой пасть, кишки простудишь! — отбрил наглеца Степка.

Дрались после уроков. Противников было четверо, за него заступиться некому. Сбитый с ног, Степка схватил с земли булыжник и врезал по голове главарю. Больше с ним драться не пытались. Класс: объявил мальчику бойкот. Даже одноклассницы (им-то что он сделал) обходили его стороной и воротили носы.