Сергей Поляков - Золотинка

Сестра Галя работала телефонисткой на узле междугородней связи, считала себя человеком интеллигентным и ее немудреное хозяйство состояло из собаки и кошки. Муж — капитан сейнера редко бывал дома, детей семья пока не завела.

— Здравствуй Евгений Петрович! — прогудел басистый голос прямо над ухом Женьки.

Нервный хозяин резко обернулся и обмер при виде милицейского мундира и форменной фуражки. Пульс мгновенно участился, Сявый лихорадочно перебирал в уме прегрешения и проступки.

— Здравствуйте, гражданин начальник, — сумел выдавить он из себя и на ватных ногах направился к завалинке.

Участкового звали Евгений Павлович Рогов, и Сявый знал его с детства. Мальчика за мелкие пакости и сволочизм участковый драл за уши, хотя родителям не жаловался. Подростка Сявого охаживал несколько раз дубинкой по спине, но в участок не приводил, давал возможность взяться за ум.

К сожалению ума не прибавлялось, избытком интеллекта Евгений не страдал.

Образование он завершил в четвертом классе начальной школы и люто возненавидел парту, предпочитая подоконник в сортире.

А участкового он кликал Евгений Падлыч и страстно ненавидел за пытливость, дотошность и придирчивость.

— Как поживаешь Евгений Петрович, чем дышишь?

— На большой с присыпкой, гражданин начальник, дышу как и все кислородом, — Сявый понемногу приходил в себя, участковый настроен мирно.

— На что живешь, чем занимаешься?

— Хозяйничаю. Все в разгоне и дом на мне.

— Сердце у меня болит за твою участь, дружок, — продолжал донимать милиционер, — не работаешь, не учишься, тебя видят в сомнительных компаниях. Старшина Вергунов говорит, что присмотреть за тобой надо. В городе и области рабочих рук не хватает, не стыдно жить на иждивении сестры. Давай я тебя с осени в ремесленное устрою.

— С образованием у меня туго, гражданин начальник.

— Устрою на механический завод учеником, хочешь хорошо зарабатывать — пойдешь на стройку или рыбзавод.

Сявый обреченно молчал, точно получил высшую меру.

— Ничего не хочешь, — огорченно вздохнул участковый, — рассмотрим вопрос с другой стороны. У воров есть понятие «ответственный» за город, поселок. Ему жулики подчиняются. В поселке Новая Веселая образован пункт бригадмила, я назначаю тебя ответственным бригадмильцем за порядок на Веселом Ключе.

У Женьки затряслись руки и ноги, он побелел и закашлялся.

— Я не могу, это не по понятиям, мне бригадмил до фени.

— Откажешься, я поговорю с кумом в тюрьме и среди урок пустят слушок, что ты скрытый бригадмилец! Попадешь на зону, тебя «опустят» и конец воровской карьере, отмыться невозможно.

— Это беспредел, гражданин начальник, — едва не плакал урка.

— Теперь приступим к делу, Евгений Петрович, жалоба на тебя от гражданки Рубцовой Екатерины Ивановны.

…Сережка открыл калитку, миновал двор и пошел по огороду. На бревнах сидели с десяток пацанов и заливались нестройным, визгливым хором:

На потрепанной, расстроенной семиструнке хору аккомпанировал Сявый. Трех аккордов и семи дребезжащих струн ему, как Паганини, хватало, чтобы наяривать любую мелодию. Репертуар поселковой шпаны не отличался разнообразием. «Гоп со смыком», «В кейптаунском порту», «Мурка», «Мы идем по Уругваю», «Таганка», «Ванинский порт» и еще пара десятков блатных шлягеров составляли дежурный набор исполнителей.

В школе ребята пели «картошку», «У дороги чибис», «Шел отряд по берегу», «Орленок», «Взвейтесь кострами, синие ночи».

Попробуй заикнись об этих песнях на сходняке кодлы. Уркаганы заклеймят позором, приклеят обидную кликуху «баба», засмеют.

Придурковатый Генька взвизгнет:

— Пацаны, ссыте на него, он бешеный.

Хозяин подворья устал бренчать по струнам, жиганы отдыхали. Мальчуган поздоровался с присутствующими и подал главарю связку крупной камбалы на проволоке.

— Сосед наловил полный мешок.

— Цимус! — прищелкнул языком урка, — значит пришла к берегу рыбка.

Он зыркнул на пацанов.

— Уркаганы, сходим завтра на рыбалку, удочки, наживка, лодка за мной. Домой рыбы принесем и на «общак» останется.

Несколько подростков согласились составить компанию. Излюбленной темой Володи и Женьки являлся «общак». Мученикам, томящимся на зонах, нужно помочь передачами, ворам, потерявшим здоровье, — лекарствами, бедолагам, сидящим на скамье подсудимых, надо подкинуть денег на подкуп адвокатов.

Вроде все по понятиям, по справедливости, по совести. Только поборы в поселковый «общак» плохо понятны Сережке, разъяснить никто не хочет. Подростки надуются и отвернутся. Они либо как фанатики слепо верят в «общак» и не желают распространяться на данную тему, либо сами толком ничего не знают. Будешь допытываться, приблатненный кодляк заподозрит в тебе сексота и устроит допрос с пристрастием.

В прошлую осень кодла под руководством братьев перекопала половину поселковых огородов. Хозяева не протестовали. Работа оказалась прибыльной, сколько рвения и усердия ни проявляют владельцы, все равно часть урожая остается в земле.

Картофеля накопали много и Женька выгодно сбыл его на рынке.

— Деньги пойдут в «общак», — заявили братья, — «воры в законе» оценят вклад пацанов.

Сявый накупил ватаге конфет и газировки, но ведь это капля в море по сравнению с выручкой от продажи картошки.

Спустя две недели у братьев появились новые ружья, — «тулки». Интересно, с каких доходов они приобретены! Конечно, казначеи «общака» могли премировать братьев за усердие, выделить им ссуду на житье-бытье, на огнестрельное оружие.

Возможно, прав подпевала и приближенный братьев Сашок.

«Кто много думает, тот плохо спит и плохо кончит!», — его любимая поговорка.

Сявый передохнул и ударил по струнам.

«Девушка в черных перчатках в тайный притон вошла», — взревели жиганы. Сегодня отец на ночном дежурстве, и мама будет беспокоиться. Быстрым шагом мальчик спускался по улице, за калитками и за заборами рвались дворовые псы.

Со стороны усадьбы братьев Копытиных доносилось: «Судно пиратов тонет, некому судну помочь!»

Перед выходом на улицу мальчик ощупал отвисшие карманы, вынул и обозрел содержимое. Немало приходится носить с собой уличному пацану. Рогатка, складной нож, клубок шпагата, свинчатка, обойма с пятью винтовочными гильзами. Он вздохнул:

— Ничего не уберешь, не оставишь дома.

Мальчуган надел картуз козырьком назад — последний писк блатной моды и вышел на улицу. На пологой крыше соседского сарая приплясывал с биноклем в руках старшина милиции дядя Тима.

— Сережа! — окликнул он парнишку, — к рыбозаводу буксир кита притащил, поехали смотреть!