Юрий Убогий - Что было, что будет

В книгохранилище Марина Николаевна пробыла довольно долго, и, когда вернулась в зал, мужчины за столиком уже не оказалось. Это ее удивило, словно она уверена была, что он просидит здесь до самого закрытия. Удивившись на это свое удивление, она поспешно и с особенной охотой погрузилась в текущие дела, и больше не вспоминала о странном читателе и о том чувстве, которое испытала, проходя мимо него. Или, может быть, не позволила себе вспомнить? Да и в самом деле, что это была бы за дурь, вспоминать такое.

За пять с лишним лет, прошедших со времени защиты диссертации, Бритвин отвык от занятий в библиотеке. А ведь когда-то она была — дом родной. Прекрасно он здесь потрудился, с напряжением, азартом, с хорошей такой спортивной злостью. Больше всего ему запомнилось состояние, постоянно повторявшееся в начале и в конце библиотечных его радений, момент входа в работу и выхода из нее. Вход напоминал погружение, шаг из одной среды в другую, из реального мира в мир мысли, в особенный простор его и свободу. А в конце, на выходе, он словно бы выныривал оттуда, возвращался к действительной жизни, и так все вокруг казалось ново, свежо, остро, давило прямо-таки на зрение и слух… В голове был шум, приятная, приглушенная толкотня, обрывки рабочих его мыслей причудливо смешивались с бытовым и реальным, и некоторое время, шагая к остановке троллейбуса, он чувствовал себя почти хмельным.

В библиотеку после столь долгого перерыва Бритвин пришел, чтобы просмотреть журнальную статью по нейрохирургии. Журнал этот получали в отделении, но нужный ему номер куда-то пропал, вот и пришлось сюда тащиться.

Усевшись, Бритвин заметил, что, не думая об этом, столик он выбрал тот же самый, за которым чаще всего когда-то работал. Отсюда и весь зал хорошо просматривался, и в окно можно было посмотреть. Ничего здесь, в библиотеке, в общем, не изменилось за годы его отсутствия. Те же ряды столов, те же книжные полки, тот же звук перелистываемых страниц, тот же запах. Даже посетители показались ему едва ли не теми же самыми — подросток с кипой иллюстрированных журналов, девушка, конспектирующая толстенный фолиант, старик, мерно поглаживающий ладонью лысину… Зачарованное царство. Казалось, приди сюда и еще через десять лет — будет то же самое. Библиотечная зачарованность и неизменность почему-то подтолкнули Бритвина к мыслям о том, что же за эти годы изменилось в его собственной жизни, если считать по-крупному? Защитился, перешел работать в клинику и развелся с женой. Ну, и постарел на пять лет, естественно.

Передохнув после защиты с полгода, Бритвин приступил к новой теме — ранней диагностике сосудистых новообразований мозга. Дело было важное, интересное, тонкое, шло теперь на полном ходу и даже смутно обещало возможность завершения. В конце концов могла получиться неплохая монография, которую, глядишь, и в виде докторской диссертации представить будет можно.

По мере продвижения работы Бритвиным все более овладевала тревога. Он представлял себе десятки институтов, кафедр, клиник, в которых занимались подобной проблемой, и боялся, что его опередят. Весело будет прочитать однажды чью-нибудь статью или диссертацию и увидеть это. Он, правда, был в курсе ведущихся в данной области работ и прямых конкурентов пока не видел, но разве возможна уверенность в таком деле?

Прочитав в реферативном журнале о статье, опасно близкой его теме, он пришел в библиотеку познакомиться с самой статьей. Быстро пробежал ее и успокоился — автор копал действительно неподалеку, но все-таки в ином направлении. Не конкурент.

Бритвин взялся конспектировать статью и, случайно подняв от журнальной страницы глаза, увидел вошедшую в зал женщину. Она была красива, и он задержал на ней взгляд, но уже в следующее мгновение понял, что не это в ней главное. Она была мила для него необыкновенно — и выражением лица, и походкой, и чуть откинутой назад головой, и даже тем недовольством, которое мелькнуло у нее от его слишком пристального и долгого взгляда. Он проследил, как она села в стороне за служебный стол, и продолжал смотреть, понимая, что это смешно и невежливо. Через некоторое время она вновь прошла мимо него, глядя удивительно открытым, прямым взглядом, в котором было сдержанное возмущение, сменившееся вдруг растерянностью. Бритвин внезапно и уверенно ощутил, что между ними что-то непременно будет, а, может быть, каким-то непостижимым образом уже и б ы л о, и она смотрит на него таким вот взглядом уже после в с е г о.

Беспричинно спеша, словно стремясь избавиться от грозящей ему опасности, он закончил конспект и вышел из библиотеки. На улице все, только что пережитое, представилось ему нереальным, как если бы приснилось или померещилось. Да и померещилось, конечно, решил он. Сколько времени прошло, как он расстался с Ларисой? Четыре почти месяца. Вот поэтому на него вид красивых женщин так и действует. От долгого поста…

Бритвин развелся с женой около двух лет назад и вскоре после этого познакомился с Ларисой. Она оказалась удобной женщиной — нетребовательной, заботливой и веселой. Раза два в неделю навещала Бритвина в крохотной его квартирке, доставшейся ему после размена семейного жилья. Время от времени она и уборку устраивала, и еду готовила — впрок на несколько дней.

Бритвин постепенно привык, привязался к ней и был доволен. Думал, может, это и есть самая приемлемая для него форма отношений с женщиной? И свобода остается, и хомут семейный не давит, не трет, и вместе быть можно, лишь когда этого хочется, а не постоянно, изо дня в день, из года в год.

В то, как она сама оценивает их отношения, Бритвин старался не вникать. Внешне, во всяком случае, все обстояло хорошо, никакого недовольства или претензий она никогда не высказывала, а в глубину, в эту пресловутую душу лезть не стоило, чтобы не обнаружить вдруг чего-нибудь такого, что лежало бы там себе и лежало нетронутым и незаметным.

И вот однажды, проведя у него выходной день (причем ничего особенного в ней он не заметил), она сказала перед самым уходом:

— Все, миленький, прощай! Больше мы с тобой встречаться не будем.

— Как? — удивился Бритвин. — Уезжаешь куда-нибудь?

— Нет. Замуж просто-напросто выхожу.

Бритвин улыбнулся, чувствуя, что лицо его глупо расползается и перекашивается, а Лариса заливисто расхохоталась.

— Что, съел? — Она продолжала смеяться, и даже слезы выступили у нее на глазах. — Господи, как же я рада тебе это, наконец, сообщить. Давно предвкушала.

— Что ж, поздравляю, — пробормотал Бритвин. — За кого, если не секрет?

— Какая тебе разница! За хорошего человека.

— Любишь его?

— Ох, все бы тебе знать! Ну, уж ладно, скажу на прощанье правду. Нет, не люблю. Я тебя люблю.