Фэй Уэлдон - Расщепление. Беда

— Это хорошо или плохо? — спросила Гильда.

— Бог его знает. Я сказала, что получается, мы спекулируем на ребенке, я думала, такое замечание понравится Спайсеру, но Спайсер сказал, чего уж тут жеманиться, надо выколотить из предстоящих родов побольше, всегда можно подгадать так, чтобы схватки начались прямо во время телеинтервью, и это привлечет ко мне внимание всех средств массовой информации.

— Это что, сарказм? — спросила Гильда.

— Не знаю, — ответила Анетта. — Совершенно не представляю себе. Я перестала его понимать. И поэтому не могу тебе сказать, хорошо или плохо он себя ведет. Знаю, что мне лично не очень-то весело, поэтому я и болтаю тут с тобой. Нервно как-то все. Гильда, мне теперь и вправду надо зайти в дамскую комнату, так что я прощаюсь. Проверь утюг, ладно? Я уверена, что он выключен, но все-таки мне будет спокойнее, если ты посмотришь.

— Знаю, знаю, не беспокойся, Анетта, — сказала Гильда. — Конечно, я забегу.

— Т ут одностороннее движение установили, что ли, — сказал Спайсер, — или этот водитель везет нас кружным путем?

— Теперь одностороннее, — ответила Анетта.

— На самом деле ты понятия не имеешь, — сказал Спайсер. — Просто тебе хочется, чтобы все было мирно и гладко. Ну, не важно. Дай руку. Ты была права: Моцарт утешает. А ты заметила, объявлен концерт индийской музыки? Нет, конечно, тебя это не интересует. Ты, я думаю, предпочитаешь привычный тональный строй, восточная музыка до тебя не дойдет. А я постараюсь вникнуть, если найду время и если ты согласишься отпустить меня на час или два.

— Спайсер, — проговорила Анетта, — ты уверен, что все в порядке?

— Ну, сколько можно, ей-богу? Когда человека без конца спрашивают, все ли в порядке, это начинает действовать на нервы. Не могу же я все время смеяться и шутить, как тебе хочется. Спайсер, душа общества. По-моему ты многого не замечаешь. Ни одностороннего движения, ни индийской музыки, ни перемен во мне.

— Каких перемен?

— Все люди меняются. И нормально, когда жены и мужья замечают такие вещи, если они не эгоцентричны сверх всякой меры. Ну а уж тогда их ждут сюрпризы, и даже, может быть, неприятные.

По щекам Анетты скатились две слезы.

— О Господи! — вздохнул Спайсер. — Ай-яй-яй! Ну и мастерица же ты давить на психику. Сколько уже лет я это терплю?

— Наверно, так мне на роду написано, — сказала Анетта. — Быть невозможным человеком.

— Истины часто высказываются в шутку, — отозвался Спайсер.

— Мне сейчас совершенно не до шуток. И потом, от куда вдруг такой интерес к индийской музыке и астрологии? Мне это обидно. Вроде как я тут посторонняя.

— Господи Боже мой! Неужели у человека не может быть своих интересов в жизни? Собственных вкусов? Хоть уголок в мозгу для себя одного! Неужели всем надо де литься? Приводить все к общему знаменателю? При таких условиях никто долго не выдержит. Не думаю, что ты сознательно хочешь испортить отношения между нами, Анетта. Ты ведь слишком многим рискуешь. Смотри, мы были в опере, провели чудесный вечер, твой обожатель Эрни безостановочно плел тебе всякую ерунду, с чего это ты сидишь с таким унылым видом? Забилась в угол такси и проливаешь слезы, когда у тебя есть в жизни все, чего только может пожелать женщина. Ты беременна, я понимаю, но зачем же срывать злость на других?

— Прости меня, Спайсер, — сказала Анетта.

— Ладно. Давай поцелуемся, и — мир.

— К ак прошел второй акт? — спросила Гильда. — Мы уже несколько дней не разговаривали. Где это ты пропадала?

— Нигде. Просто занята была. Столько дел. Я пытаюсь подобрать весь материал по мифу о Европе, но то и дело засыпаю. Я мало что помню о том вечере в театре, Гильда. Меня занимало только, что у Спайсера в голове, и больше я почти ничего не замечала.

— Жаль, даром пропал дорогой билет, — сказала Гильда.

— Я не выношу, когда Спайсер на меня сердится. И ни на чем не могу сосредоточиться.

— Что-то он чересчур часто стал на тебя сердиться в последнее время.

— Тогда в такси по дороге домой он вел себя не по-доброму, — сказала Анетта. — Но с тех пор у нас все хорошо. Правда-правда. Он все время со мной так добр, и настроение у него прекрасное. Я могу говорить почти все, что захочу, не обдумывая сперва. Почти. Но только вот…

— Только — что?

— В субботу он меня предостерег, что сейчас полнолуние, и пусть я буду поосторожнее, когда веду машину.

— Ну и что в этом плохого? Такие вещи все говорят, — сказала Гильда.

— Все, но не Спайсер, — возразила Анетта. — В обычном состоянии. Я посмотрела в «Энциклопедии суеверий», и там сказано, что утверждение, будто луна провоцирует безумие, не безосновательно. Луна притягивает океанские приливы, а так как человеческое тело на девяносто семь процентов состоит из воды, очень возможно, что полная луна оказывает микровоздействие на давление воды в мозгу.

— Ты что, хочешь сказать, что Спайсер помешался?

— Нет, конечно. Но кто ему все это внушает? Ну, хорошо, я согласна, что полная луна может действовать на людей за рулем автомашины. Ладно. Но как Спайсер может верить, будто от планеты Сатурн, находящейся на расстоянии восьмисот миллионов километров, и от ее соотношения с Луной, которая вращается вокруг Земли, зависит, на сколько у него хорошая память? Сумасшествие какое-то!

— Ты до сих пор из-за этого изводишься? Сама ты маньячка, — сказала ей Гильда.

— Ничего не могу с собой поделать, — ответила Анетта. — Наверно, это беременность на меня так действует.

— Мне лично беременность приносит радость, — возразила Гильда, — а не беспокойство. Ты что, смотрела в справочнике, на каком расстоянии Сатурн от Земли?

— Да.

— Господи, надо же.

— С другой стороны, в воскресенье утром Спайсер принес мне свежей клубники с рынка, забрался обратно в постель, и мы ее ели со сливками на завтрак. И он положил мне ладонь на живот, чтобы почувствовать, как будет брыкаться маленькая Гиллиан.

— Ну и хорошо, — сказала Гильда. — Я думаю, все не так плохо.

— Это замечательно! Просто замечательно, что Спай сер снова в хорошем настроении.

— Ты не пропустишь во вторник занятия в клинике? По случаю того, что ты снова счастлива?

— Конечно, нет. До встречи в клинике, если я раньше не позвоню. Я думаю, это все пустяки.

— Я -то думала, непонятное все позади, — грустно сказала Анетта Гильде.

Они присутствовали в клинике на вечерних занятиях для будущих матерей — лежали бок о бок на полу и дожидались, пока освободится и придет обратно инструктор ша по мышечной релаксации, убежавшая на помощь женщине из группы «Последний час», у которой начались преждевременные схватки.

— А что он опять натворил?

— Гильда, не говори, пожалуйста, о Спайсере в таком тоне. Я не хочу быть похожей на тех женщин, которые жалуются подругам на своих мужей. Это так вульгарно.