Фэй Уэлдон - Расщепление. Беда

— Но, милый Спайсер… — начала было Анетта.

— Не называй меня милым, это звучит фальшиво.

— Но, Спайсер, у тебя детство было гораздо несчастливее моего.

— У нас тут не соревнование, Анетта. И смеяться совершенно не над чем.

— Если я смеюсь, то просто потому, что это глупо. По части детского горя, Спайсер, ты выигрываешь без напряга. У меня до сих пор оба родителя живы, а твой отец умер, когда тебе было четыре годика, мать сошла с ума и бегала по дому и вопила, пока ее не засадили в психушку.

— Иногда, Анетта, твое бездушие лишает меня дара речи.

— Прости, Спайсер, я просто старалась взять легкий тон.

— Твоя мать, бесспорно, не умерла, — сказал Спай сер. — До сих пор не оказала тебе такой любезности. Но зато как ты ее ненавидишь, бедную женщину.

— Ты что, Спайсер? Я не ненавижу свою мать.

— Ты не раз и не два сама мне в этом признавалась, Анетта.

— Бывает, она действует мне на нервы, как всякая мать, и я могла что-нибудь в таком духе сказать и с тобой поделиться, потому что ты — мой муж. Но я люблю свою мать, а вовсе не ненавижу.

— Ты, по-видимому, сама не знаешь, что говоришь и что чувствуешь. Твой Нептун формирует такой неблагоприятный аспект с Плутоном, что у тебя в голове постоянный кавардак. За последние недели мы немало о тебе узнали. И теперь, когда обнаружено истинное время твоего рождения, мы можем разрешить многие неясности, — заключил Спайсер и удалился в кабинет читать.

— П апа? Что-нибудь случилось?

— Нет, все в порядке, Анетта. Просто дружественный звонок. Как у вас там дела?

— Отлично. Какие новости дома?

— Все по-старому, более или менее, — ответил Джайлс Томас, отец Аннеты. — Твоя мать решила поменять ковровые покрытия. Как по-твоему, нам надо менять ковровые покрытия? Эти уже все потерлись.

— Будь я на вашем месте, я бы убрала ковровые покрытия совсем, натерла бы полы и положила половички.

— Разве при этом не подымется ужасная пыль?

— Подымется, па. Но ты мог бы взять маму и на недельку куда-нибудь уехать, пока пыль не осядет.

— Нам будут не по карману новые покрытия. Процентные ставки опять упали. Люди радуются, когда падают ставки, а никто не думает, каково это для пенсионеров, которые живут на фиксированный доход.

— Но вы все-таки управляетесь?

— Конечно, управляемся, детка. Ты о нас не беспокойся. Как поживает наша будущая внучка?

— Процветает. И я с ней.

— А Спайсер?

— В порядке. В данный момент читает в кабинете.

— Ну а ты чем занимаешься? — спросил ее отец.

— Делаю попытку разобраться в мифе о Европе и быке. Гильдин знакомый режиссер хочет представить переговоры по Генеральному Соглашению о Тарифах как похищение Европы быком-Юпитером, где бык — это Америка.

— И получается?

— Я стараюсь, как могу, увязать то и это. Трудность в том, что из-за беременности все время хочется спать. Пап, а какая я была маленькая?

— Ты была прелестное дитя, Анетта. Настоящее солнышко. Всегда веселая, умница, болтушка. Единственный ребенок, и притом поздний, но достойная награда за столь долгое ожидание. А что? Какие-то сложности со Спайсером?

— Нет, что ты, — сказала Анетта. — Просто хочется иногда услышать о себе добрые слова, а на тебя в этом всегда можно положиться.

— Ты имей в виду, что мужчины иногда странно реагируют на беременность своих жен. Я уж на что любил твою мать, — напомнил Джайлс Томас, — но и то…

— Да, да, папа, я знаю.

— Так что приглядывай за ним, — сказал Джайлс Томас. — Мужчины — такой уж народ, но всему есть предел.

А нетта вошла в кабинет.

— Спайсер, — сказала она. — Мы живем вместе десять лет. Мне кажется, ты мог бы за это время уже достаточно хорошо меня узнать. Зачем тебе нужно изучать мой гороскоп? И кто такие эти «мы», которых ты все время поминаешь и которые не означают нас с тобой?

— Тебя это совершенно не касается, — ответил Спайсер.

— Очень даже касается, — возразила Анетта. — Второе лицо — это женщина?

— Пол человека не имеет значения, коль скоро это квалифицированный специалист, — сказал Спайсер. — Ты же феминистка, ты должна быть с этим согласна.

— Квалифицированный астролог?

— А что тут такого?

— И мой гороскоп содержит дурные сведения?

— Да, — ответил Спайсер. — В соотношении с моим.

— Тогда тем более это касается меня. Раз ты веришь в эту чепуху.

— Анетта, — сказал Спайсер, — я читаю.

— Какие дурные сведения содержит мой гороскоп?

— У тебя неблагоприятные констелляции и в Четвертом, и в Седьмом домах, в доме твоего детства и в доме твоего замужества. Несчастный, одинокий ребенок у престарелых родителей и мать, с которой плохо обращался неверный муж, — все это, как мы знаем, истинная правда, ты согласна?

— Я совсем не так это представляла себе, Спайсер, — сказала Анетта.

— У тебя Плутон в неблагоприятном аспекте с Нептуном, от этого у тебя в голове постоянный сумбур, ты вообще ничего толком не представляешь себе. Посмотри, как мы живем. Ты же совершенно бесчувственная.

— Спайсер, в чем дело? Прошу тебя, объясни!

— Не нужно расстраиваться. Ты стала такая неуравновешенная. Я думал, беременность успокаивает женщину. Дело в том, что твоя Луна в Первом доме формирует квинкункс с твоей Луной в Седьмом; ты просто не понимаешь, что значит быть женой. Это естественно, из несчастной дочери редко получается хорошая жена.

— Я — хорошая жена, Спайсер. И хорошая мать.

— Да? Разве хорошие жены пилят мужей с утра до ночи? И бесятся от ревности? Бьют тарелки? Сжигают книги? Выбалтывают посторонним тайны супружеского ложа? У тебя масса достоинств, Анетта, и я люблю тебя всем сердцем, но не надо думать, будто ты безупречна. Что же до того, что ты якобы хорошая мать, то действительно, у тебя доброе сердце и мягкий характер, но твоя стряпня не простирается дальше сандвича с беконом. Твои понятия о воспитании детей сводятся к тому, чтобы дети целью день сидели и смотрели телевизор. Они становятся все более и более замкнутыми и нервными. Тут есть о чем задуматься.

— Но если все это начертано на звездах и нельзя ничего изменить, чего же тогда задумываться и волноваться? Так или иначе, но у меня все равно неблагоприятное квинк… это самое, и оно неизбежно проявится в гороскопах Сюзан и Джейсона в виде злой матери. А мои родители так или иначе все равно должны оказаться такими, какие они есть, в подтверждение моей плохой, как бишь ее, констелляции.

— Все взаимосвязано, Анетта, — ответил ей Спайсер. — Удивляюсь, что ты этого не хочешь признать.

— Как я могу что-то признать, если у меня в гороскопе написано, что я не признаю? И как ты можешь чему-то во мне удивляться, если тебе заранее уже все обо мне известно?

— Анетта, ты разнервничалась совершенно из ничего. Наши карты совместимости показывают наличие проблем, это все, что я пытаюсь тебе втолковать. Я устал. И говорю то, чего у меня не было намерения говорить, ты меня провоцируешь. И я предпочел бы, чтобы ты не употребляла слово «гороскоп», ты это говоришь в насмешку, с издевкой. Правильное название — карта рождения. А теперь, пожалуйста, Анетта, оставь меня в покое.