Фэй Уэлдон - Расщепление. Беда

— Хорошо, Спайсер, если тебе так лучше. Я, как только смогу, тоже немедленно помчусь к гадалке.

— Ты просто невыносима, — сказал Спайсер. — Телефон звонит. Как могут женщины столько времени проводить за телефонными разговорами, это выше моего разумения.

— А нетта?

— Эрни!

— Занята сейчас?

— Да нет. Просто разговариваю со Спайсером.

— Надеюсь, он говорит тебе приятные вещи? — сказал Эрни Громбек. — Он сейчас в этой же комнате?

— Нет, Эрни, в другой, — ответила Анетта. — Он в кабинете, а я в передней. Но это не меняет дела, я все равно не скажу тебе ничего, чего не сказала бы в его присутствии.

— Это и внушает мне беспокойство, Анетта. Ты ничего не рассказываешь. Он контролирует каждое твое слово. Мне показалось в театре, что ты неважно выглядишь.

— Да? А я считала, что выгляжу довольно красиво.

— Ты всегда красивая, Анетта, — сказал Эрни Громбек. — Но ты чем-то расстроена. Расстроенные люди не выдают продукцию. А мне нужно, чтобы мои авторы выдавали продукцию.

— Значит, это деловой звонок?

— Конечно, — сказал Эрни Громбек. — Я получил письмо от немецкого издательства, они хотят опубликовать перевод «Люцифетты Поверженной».

— Замечательно, — сказала Анетта. — Много заплатят?

— Гроши, — ответил издатель ее книги. — Это первый роман, заграничные книги идут туго, и за перевод берут дорого. Но я подумал, это известие тебя взбодрит.

— Я и так бодра, дальше некуда, — сказала Анетта. — Ты что-нибудь знаешь про астрологию?

— Стараюсь знать как можно меньше. Ею сейчас кто только не занимается. Марион пишет книгу о природе Стрельцов. Я — Стрелец. Болтливый и неверный. Я много думаю о тебе, Анетта.

— До свидания, Эрни, — сказала Анетта.

— До свидания, Анетта, — сказал Эрни.

— К то это звонил? — спросил Спайсер. — Твоя лесбиянская подруга?

— Эрни Громбек.

— Чего хотел?

— Он продал «Люцифетту поверженную» немцам.

— Чего еще и ждать от немцев, — сказал Спайсер. — И чего еще ждать от этого недомерка. Обязательно испортит мирный семейный вечер. Твоя последняя колкость, Анетта, насчет гадалки. Может быть, вернемся к ней? Астрология не имеет ничего общего с гаданием. Астрология — это замечательный диагностический и терапевтический инструмент, если он находится в руках у людей с тонкой интуицией. И слава Богу, такие люди существуют.

— Но я не должна знать ни имени, ни пола этой личности с тонкой интуицией, которая так много для тебя значит?

— Я получил наставление говорить тебе как можно меньше, — ответил Спайсер. — Хотя вполне возможно, что когда-нибудь она сама захочет с тобой увидеться.

— Ах, она? Так я и знала. У тебя с ней роман.

— И я знал, что ты так и подумаешь, — сказал Спайсер. — Поэтому и не хотелось тебе говорить. Она — мой психотерапевт.

— Твой психотерапевт? Ты ходишь к психотерапевту? Ты?

— В моих отношениях с ней нет ничего сексуального.

— Еще бы! Но зачем эта дама астролог/психотерапевт хочет увидеться со мной? И зачем мне к ней идти? И зачем она вообще тебе понадобилась, Спайсер? Ты чем-то болен?

— Дело в том, Анетта, что из-за таких вот сцен и по причине постоянного стресса в результате скандалов, которые ты затеваешь, у меня стало опасно подыматься давление, и я в любую минуту могу умереть от инфаркта или инсульта.

— Давление? Ты же молодой!

— Стресс убивает в любом возрасте.

— Но это ужасно! Что сказали в поликлинике? Как считает доктор Уинспит, это пройдет?

— Я не обращался к доктору Уинспиту. Меня лечит гомеопат.

— Ушам своим не верю, — проговорила Анетта.

— Мне не следовало с тобой делиться, — сказал Спайсер. — Нетрудно было предвидеть, как ты отнесешься. Ни сочувствия, ни понимания; одна истерика.

— Спайсер, я сочувствую тебе всем сердцем. Я страшно беспокоюсь. Но ты же не веришь в альтернативную медицину! Кто тебе внушил обратиться к гомеопатам? Твой психотерапевт? Эта самая дама-астролог?

— Ну, хорошо: да.

— А кто рекомендовал психотерапевта?

— Марион.

— Спайсер! — всплеснула руками Анетта. — Марион идиотка. И ты это знаешь.

— Ну вот. Нельзя было тебе говорить. Мой психотерапевт предупреждала меня, что ты это так воспримешь. Стоит мне хотя бы словом перемолвиться с другой женщиной, и ты сразу вся нахохлилась от ревности и злости. Психотерапия и гомеопатия вылечили Марион от астмы, когда традиционная медицина оказалась бессильна. У меня начались головные боли, появилась муть в глазах. И я воспользовался советом Марион, вот и все. Я не хочу весь остаток жизни жить на таблетках.

— Но этот гомеопат, Спайсер, он тебе помогает? Есть ли от него прок? Это единственное, что сейчас важно. Прости, что я повысила голос, я не хотела, просто от неожиданности так получилось.

— Она назначила крупинки, — ответил Спайсер, — которые надо класть на язык каждый день утром и вечером.

— Она?

— Анетта, прекрати! Я уже чувствую, как у меня повышается давление. Половина человечества — женщины.

— Извини.

— Постарайся не будить во мне зверя. Это меня убьет. — Будить зверя? Звучит довольно странно. Откуда ты взял такое выражение? Наверно, гомеопатический термин? Отдает средневековьем. Ну и как эти крупинки, действуют?

— Да, давление у меня упало. Хотя сцены наподобие этой на пользу не идут.

— Это вовсе не сцена. Просто я волнуюсь. А что собой представляют эти крупинки? Что в них входит?

— Не знаю, — ответил Спайсер. — Мне только сказано, чтобы они обязательно попадали прямо на язык, не соприкасаясь с другими участками кожи, иначе их действие слабеет.

— Вроде полового акта без предварительной ласки. Шок для всего организма.

— Именно.

— Может быть, плохо, а может быть, и хорошо, — сказала Анетта.

— Пошли ляжем в постель и проверим на практике, — предложил Спайсер. — Я рад, что все вышло наружу. Рад, что я это уладил. Теперь можно вернуться к нормальной жизни.

— А заниматься любовью полезно для кровяного давления?

— Лучшее в мире средство.

— Надеюсь, я тем временем освоюсь со всем этим, — сказала Анетта. — Поразмыслю хорошенько.

— Для тебя, Анетта, важно поменьше размышлять. Просто принимай все как есть. Идем наверх.

Зазвонил телефон.

— Не бери трубку, — сказал Спайсер.

— Не буду, — согласилась Анетта.

— Сосредоточь все внимание на мне.

— Хорошо, — сказала Анетта, и они стали подниматься по лестнице, а телефон продолжал звонить.

— Подожди, пока я приму крупинки, — сказал Спайсер.

— Я подожду, — согласилась Анетта. — Спайсер, я надеюсь, психотерапевт и гомеопат — не одно лицо?

— Скажем так, один гештальт, — ответил Спайсер. — Анетта, ты не поможешь мне? Когда я сам их кладу на язык, у меня глаза сводит. Спасибо.