Фэй Уэлдон - Расщепление. Беда

— Мне видится, что он в настоящее время какой-то сам не свой. Не знаю отчего. Чуть что не так, виновата я. Мне сейчас несладко приходится, но я убеждена, что мы с этим справимся. В браке, бывает, наступает темная полоса, но муж и жена вместе всегда ее преодолеют и прорвутся к свету. Верно ведь? Мы жили счастливо до этих пор и будем счастливы снова. Я беременна и сейчас не в лучшей форме. Возможно, я воображаю то, чего на самом деле нет; так Спайсер говорит. Но все моментально придет в норму, как только родится наша дочь. Мы со Спайсером нужны друг другу, с самого начала так было. Пока мы не встретились, и он, и я жили беспорядочно, кое-как. А когда оказались вместе, все пошло на лад. Я перестала беситься, Спайсер бросил пить. Это была любовь с первого взгляда. Мы познакомились на одной вечеринке, ушли оттуда вместе и больше не расставались. Хотя нам обоим пришлось для этого расторгнуть брак с третьими лицами. Мы до сих пор каждый день звоним друг другу. То есть Спайсер мне звонит. Он не любит, чтобы я звонила ему, потому что он может быть в это время занят; он говорит, это прерывает течение финансовых мыслей. Дети у нас в частных школах, так что финансы должны течь. Мы стараемся обеспечить детям стабильную жизнь. Мы со Спайсером терпеть не можем расставаться. Ему каждое лето приходится ездить во Францию, посещать виноградники; и мы оба страдаем от разлуки, тоскуем. Наши души сплетены. Нам необыкновенно повезло в любви. У большинства супружеских пар ничего похожего нет. Сами по себе и Спайсер, и я — ничто; вместе мы что-то значим. И даже не так мало. Знакомые на нас полагаются; родные от нас зависят, например, тетки Спайсера; мы для стольких людей служим ориентиром, вы даже не представляете. Так что все уладится непременно.

Анетта смолкла.

— Гм-гм, — произнесла доктор Рея Маркс, вставая и подходя к окну. — Надеюсь, вы отдаете себе отчет, миссис Хоррокс, — помолчав, обернулась она, — что Спайсер превосходно сможет обходиться без вас. В конце концов у него есть свои друзья, своя работа, свои интересы и свои доходы.

Анетта хихикнула.

— И то же самое, без сомнения, относится к вам, — продолжала доктор Рея.

— Вы думаете? — проговорила Анетта и снова хихикнула.

— Очень часто супруги вовсе не настолько зависят друг от друга, как им кажется, — развила свою мысль доктор Рея. — Слишком близкие отношения могут оказать деструктивное действие; и в качестве вполне обычной ответной реакции у одного из супругов развивается иллюзия глубокой зависимости.

— А это ощущение более глубокой зависимости не связано у меня с беременностью? — спросила Анетта.

— О нет, — ответила доктор Рея. — Ваше ощущение зависимости, несвободы происходит от тесной связи с будущим ребенком; оно является элементарным отражением эмбрионозависимости, из которой со временем развиваются, на сознательном и подсознательном уровнях, чувства материнства.

— Вот спасибо, — сказала Анетта. — Если я вас правильно поняла, у меня это от моей малышки.

— У вас оказался более легкомысленный характер, чем можно было предполагать на основании гороскопа, — заметила доктор Рея. — Вы постоянно посмеиваетесь.

— Просто нервы, — объяснила Анетта. — То, что вы сказали, меня потрясло, но я постараюсь быть серьезнее.

— Спайсер, будучи мужчиной, разумеется, воспринимает извечные тайны как вызов, как силу, толкающую к действию, влекущую к переменам. И в данном случае безразлично, позитивными или негативными увлечениями производятся в мужчине эти перемены.

— Для меня, например, не так уж и безразличны перемены в Спайсере, — заметила Анетта.

— Но разумеется, в Спайсере мы видим, как некое внутреннее начало — анима — освобождается от архетипа женского подсознания, который воплощаете вы. Тем самым связь между «я» и подсознанием изменяется. То, что вы называете темной полосой, миссис Хоррокс, возможно, представляет собой нечто более глубокое.

— Плохо дело, — сказала Анетта.

— Трансформативное влияние прельщает, но не подавляет. Оно придает личности импульс движения, производит перемены и в конечном итоге трансформирует. Процесс этот чреват риском, даже смертельной опасностью. Спайсер будет защищать свободу своего «я», а вы, воплощение женского начала, стоите на том, чтобы удержать его при себе как партнера.

— Понимаю. То есть, конечно, не понимаю, но думаю, мы как-нибудь перебьемся, — сказала Анетта. — За нашим разговором двадцать минут еще не прошли? У меня нет с собой часов. Я уже соскучилась по Спайсеру.

Доктор Рея погрузилась в раздумье.

— Спайсер говорил, что вас мучают сексуальные фантазии определенно деструктивного свойства.

— Он вам это говорил?

— Спайсер со мной совершенно откровенен, разумеется. Не упрекайте себя. Спонтанная работа коллективного подсознания наиболее наглядно проявляется в умственных расстройствах.

— В умственных расстройствах? То есть вы хотите мне сказать, что у меня не все дома?

— Не надо волноваться, милая, — проговорила доктор Рея. — Нет, конечно. Разве что в понимании профанного мира. Вы просто открыты в данный момент элементарному влиянию женского архетипа. Иллюзии на самом деле посещают не индивидуума, это автономный природный процесс. Переживая их, вы сообщаете их мужу. Структура изменчивого характера, скажем, Спайсера, уже подразумевает связь с личностью спонтанного сознания, то есть с вами. Это поразительный феномен, миссис Хоррокс.

— Прекрасно, — отозвалась Анетта, полируя ноготь большого пальца кончиком указательного. Пальцы у нее отекли и плохо сгибались.

— Сновидения Спайсера указывают на степень трансформации. Западная группа символов «грозная мать»: ночь, пропасть, море, водные глубины, змея, дракон, кит — все эти символы окрашивают друг друга и сливаются. Пожирающая вода, разрывающееся земное чрево, бездна смерти, ядовитая змея ночи, погибель, кит, море — это все аспекты негативного подсознания, которое обитает в ночном мраке внизу под миром человека и угрожает катастрофами.

— Бедный Спайсер, — сказала Анетта. — Но по-моему, вам не следует называть его Спайсер, а меня миссис Хоррокс. Это отдает собственничеством. А он — мой муж. И снятся ему, между прочим, киты.

— Ваше сопротивление вполне понятно. Супругам это свойственно. Вас страшит анима Спайсера, а его — ваша. Для него вы — колдунья, обращающая мужчин в животных. Себя он видит как Одиссея, жениха-победителя, которого Цирцея, то есть вы, пригласила разделить свое ложе. Но опасность грозит со всех сторон: участь того, кто не смог ублажить Цирцею, — быть обращенным в свинью. Ваша анима негативна, ваше намерение, как оно представляется ему, — отравить его мужское сознание, опоить, как Цирцея…