Дженнифер Браун - Список ненависти

И голос: «Он стреляет! Бегите!».

Этот голос.

Я прислонился лбом к холодному металлу соседнего шкафчика и закрыл глаза. «Нужно убираться отсюда! Он стреляет! Бегите!»

Моя ладонь медленно сжалась в кулак. Я ударил им по дверце, сначала слабо, потом сильнее, проходясь костяшками по слову «Пидор!».

Я отлепился от шкафчика, с такой силой хлопнул дверцей, что, отскочив, она снова открылась, и пошел прочь. Плевать. Пусть видят надпись.

Проходя по коридору, я не стал заглядывать в кабинет ученического совета, где Валери общалась с ребятами, половина из которых всего несколько месяцев назад была занесена в ее Список ненависти.

Я знал, что мне не убежать от этой моей… проблемы. Знал, что она не только во мне самом, не только в Крисе Саммерсе или Нике Левиле и преследующих меня издевательствах. Но все же с каждым шагом набирал скорость и вскоре уже на полном бегу выскочил из дверей школы на пустую стоянку. Я пронесся весь путь до дома и вломился в него, задыхаясь и хватая ртом воздух, словно выскочивший из огня человек. Рубашка и кофта прилипли к вспотевшему телу.

– Дэвид? – позвала мама из кухни.

Не обращая на нее внимания, я пересек скудно освещенную гостиную, где устроился в мягком кресле Брэндон, и прошел по удручающе темному коридору в ванную. В голове мелькнуло, что вся моя жалкая жизнь смахивает на этот коридор. Пинком закрыв дверь, я бросился к унитазу. Меня вывернуло, несмотря на совершенно пустой желудок.

Пидор!

Я не тот, кем меня обзывают, но как убедить в этом других, если я скрываю страшную правду?

Одиннадцатый класс

54. Люди, считающие, что тебя можно оскорблять, прикрываясь словами: «это же шутка»

55. Энгерсон

56. Столовая

57. ДОМАШКА

Валери менялась настолько плавно и целиком, что другие могли этого не замечать. Вал и Ник даже внешне стали походить друг на друга. Иногда они обменивались одеждой. Ник снимал с себя на стоянке после уроков рубашку, и Вал, скомкав, засовывала ее в рюкзак. На следующий день она приходила в школу в его рубашке, утыкалась носом в воротник и вдыхала его аромат.

Они даже говорили об одном и том же. И кажется, все больше озлоблялись и ожесточались.

– Ненавижу эту сучку, – однажды в столовой сказала Валери и указала вилкой с наколотой на нее картофелиной фри в сторону какой-то десятиклассницы. – На, поешь, – подвинула она ко мне свой поднос.

– Кто это? – спросил я, с удовольствием жуя картошку.

– Понятия не имею. Она из БТБС. А это все, что мне нужно знать.

– БТБС?

– Мы с Ником так называем похожих на нее. Богатых Тощих Барби-Сучек.

Не прошло и пяти минут, как показался Ник с розовым пропуском, выдаваемым при опоздании, и энергетическим напитком. Отхлебнув из банки, он указал через плечо на ту же самую девушку.

– Ненавижу эту сучку, – сказал он, садясь с нами. – БТБС.

Одним человеком… Они стали одним человеком.

Подобное случалось нередко, но с приближением конца года участилось. Вал притихла и замкнулась в себе, словно находилась в вечной печали. Она казалась очень несчастной и очень злой, и я не понимал, почему ей так хочется быть с Ником, если он так влияет на нее. Я мог бы сделать ее счастливой.

Одиннадцатый класс подходил к концу, и мы все с нетерпением ждали окончания занятий и перехода в выпускной класс.

Однажды, когда весна только-только начала согревать своим теплом воздух, я после уроков зашел к Нику и с удивлением обнаружил у него своего брата вместе с его дружком Джереми Уотсоном. Моя сестра Сара называла Джереми «прирожденным лузером», а мама не желала видеть его в нашем доме – она божилась, что стоит ему ступить на наш двор, как у нас что-нибудь пропадает.

Они отъезжали от дома Ника, и Брэндон через пассажирское окно показал мне средний палец. Ник стоял на крыльце.

– Я не знал, что ты общаешься с моим братом.

– Я и не общаюсь. – Ник пошел в дом. – Он приехал с Джереми.

От Ника пахло сладковатым дымком. Так же пахло в спальне моего брата. Я никогда не курил травы, но идиотом не был. Джереми специализировался на «дури».

– Ты где пропадаешь? Вал говорит, ты часто прогуливаешь школу.

Я последовал за ним по теперь уже знакомой лестнице в его спальню.

– В школе полно шутников, – ответил Ник. – Их так много, что обхохочешься. – Он фыркнул, сел на запертый чемодан, вытянул перед собой ноги и откинул голову на бетонную стену. – И скоро этим шутникам будет не до смеха.

Я нахмурился, пытаясь понять, о чем Ник говорит, но решил, что он обкурился и несет глупости.

– Вал беспокоится, – сказал я.

– Переживет, – отмахнулся Ник. – Уж в чем-чем, а в этом я уверен.

Он взял потрепанную гитару и пробежался пальцами по струнам. Я нагнулся и поднял Список ненависти, лежавший на полу рядом с кроватью. Бывая у Ника дома, я обычно просматривал его. Меня он забавлял. Почему-то читая его, я чувствовал себя ближе к Валери, словно это я, а не Ник, делю с ней секрет.

Однако в этот раз, перелистывая страницы, я заметил кое-что странное. Некоторые пункты были зачеркнуты красной ручкой.

20. Джессика Кэмпбелл

67. Теннайл

5. Джинни Бейкер

43. Джейкоб Кинни

Все, кого ненавидели Ник и Вал, были вычеркнуты один за другим.

Складывалось ощущение, будто Список ненависти стал… списком дел. Я поймал на себе взгляд Ника – темный и жесткий. Его глаза блестели, губы кривились в усмешке. Он словно бросал мне вызов: «Ну, спроси, почему эти имена зачеркнуты!». По спине пробежал холодок. Я закрыл блокнот и включил видеоигру.

Если бы я не знал Ника, то задался бы вопросом, не задумал ли он чего. Но если бы он что-то задумал и скрывал это от меня, то Валери обязательно знала бы о его планах. И она бы мне о них рассказала.

Она бы его остановила.

Возможно, я просто пытался себя в этом убедить.

Двенадцатый класс

На этот раз они стащили с Дуга штаны в обеденное время в коридоре возле хорового зала. Из него как раз выходили девушки, поющие в хоре – те же самые, которые прыскали в ладони при похожей сцене в спортивном крыле. Сейчас они тоже смеялись. Джейкоб гоготал, брызжа слюной и тыча в них пальцем:

– Опять тебя подловил!

Значит, теперь это игра? Все дело в этих девчонках? Дуг просто пешка, инструмент для флирта Джейкоба.

Школьники, идущие на урок, хихикали, оглядываясь на Дуга. Тот выронил коробку с завтраком, чтобы удержать трусы. Вся еда вывалилась на пол. Хорошо хоть Джейкобу не удалось сдернуть с него боксеры. Они лишь приспустились слегка, но живот Дуга закрывала рубашка. В последнее время он носил только длинные рубашки.

Джейкоб пошел за девчонками, но его тупой смех продолжал звенеть даже когда он завернул за угол. Я наклонился, поднял сэндвич и протянул Дугу.