Марк Хэддон - Крушение пирса

— Конечно же, кто-то из вас захочет сыграть со мной.

— Послушайте, — все больше раздражаясь, сказал Мартин, — вас угостили бренди. Вам дали закусить. И теперь, по-моему, было бы неплохо, если бы вы снова отправились куда шли.

— Но я шел именно сюда, — возразил незнакомец.

Некоторое время все молчали, переваривая его заявление, потом Гевин взорвался:

— Может, хватит нам голову морочить, а?!

— Гевин, — предостерегающе прошипела Сара, — смотри! Боже мой…

Незнакомец распахнул свое пальто, и стал виден специальный внутренний карман, явно отвисший под тяжестью оружия, которое тут же и было извлечено и оказалось дробовиком с укороченным стволом. Увидев обрез, Аня судорожно, словно икая, с силой втянула в себя воздух, зато Дэвид восторженно воскликнул: «Ух ты!» Вытащив обрез, незнакомец резко отодвинул в сторону коробку с конфетами «После восьми» и сырную тарелку, разостлал на освободившемся пространстве плетеную салфетку и осторожно положил на нее ружье, стараясь не поцарапать полированную ореховую столешницу.

— Боже мой! — вслед за дочерью прошептала Мэдлин.

У Лео от изумления буквально отвисла челюсть.

Аня заплакала.

— А это ружье настоящее? — спросил Дэвид.

— Пожалуй, следует допустить, что это так, — ответил ему Мартин.

Впрочем, вопрос Дэвида был, безусловно, вполне уместен, поскольку ружье и впрямь казалось каким-то странным, допотопным, так что могло быть и театральной бутафорией, хотя его тяжесть, когда незнакомец клал обрез на стол, смогли оценить все.

— Боже мой, — снова прошептала Мэдлин, задыхаясь, — боже мой…

— И все-таки кому-то действительно следует позвонить в полицию, — сказала Софи.

— Мы с вами раньше не встречались? — спросил у незнакомца Мартин, придя к выводу, что проблема эта, безусловно, медицинская, а значит, ему стоит снова взять на себя роль, которую ему довольно давно уже играть не доводилось, однако сейчас именно эта роль казалась ему и на редкость подходящей, и весьма комфортной.

— И все-таки одному из вас наверняка захочется сыграть со мной в эту игру, — снова сказал незнакомец.

Эмми встала, и незнакомец тут же произнес:

— Останьтесь с нами.

Она послушно села, и Гевин ободряюще похлопал ее по руке.

— Боюсь, вам придется немедленно уйти из нашего дома, — решительно сказал незнакомцу Мартин. — Немедленно!

— Вы что же, в заложники нас взять намерены? — поинтересовался Гевин. — Нет, мне просто интересно!

— Неужели ни у одного из вас не хватает смелости, чтобы сыграть в мою игру? — не отвечая Гевину, спросил незнакомец.

— Да при чем здесь смелость, черт побери! — взорвался Гевин. — Речь идет о том, что вы вторглись в чужой дом, нарушили наш милый семейный праздник, помешали нам спокойно ужинать, а теперь еще и настаиваете на том, чтобы мы непременно приняли участие в какой-то безумной пантомиме, режиссером которой вы же и являетесь!

— Гевин, — тихонько окликнул его отец, говоря взглядом: «Сейчас я уберу отсюда эту штуковину», и повернулся к незнакомцу: — Боюсь, вам все-таки пора уходить.

Тот улыбнулся и медленно обвел глазами комнату, словно оценивая каждого из присутствующих.

Софи, стиснув руку Ани, прошептала:

— Все будет хорошо, дорогая.

— Ну все! — сердито поддержал ее Гевин и встал. Его разозлило не столько вторжение этого типа в их дом, сколько спокойное и уверенное поведение отца, которое как бы вынудило его, Гевина, вновь оказаться в положении подчиненного.

— Гевин! — не то прошептала, не то прорычала Сара.

Но он уже схватил обрез.

— Нет, — быстро сказала Эмми, — нет, Гевин, пожалуйста!

Однако Гевин двинулся навстречу незнакомцу, опрокинув свой стул, и Лео в ужасе воскликнул, закрывая руками лицо:

— Охренеть!

Впрочем, Гевин еще и сам толком не знал, как ему поступить с ружьем, но он понимал одно: в данный момент именно он здесь главный источник силы, именно у него в руках скипетр, именно он сейчас на троне… Но чем дольше он держал в руках обрез, тем скорее утрачивал былую уверенность. Может, лучше вернуть оружие этому типу и еще раз приказать ему убираться вон? А может, наоборот, конфисковать обрез и пригрозить наглецу полицией?

— Боюсь, вам все же пора, — снова повторил Мартин, совершая непростительную ошибку: он не учел, что сейчас самым опасным человеком в комнате стал его старший сын. Он этого никак не ожидал и понятия не имел, что теперь делать. Семья всегда казалась ему чем-то куда более сложным, чем работа нейрохирурга.

А незнакомец улыбнулся:

— Значит, вы хотите сыграть в мою игру?

— Но вы же так и не объяснили, в чем эта ваша игра заключается и почему настаиваете, чтобы мы непременно в нее сыграли? — Гевину очень не хотелось задавать этому типу вопросы, он предпочел бы ему приказывать, но в данный момент он явно проигрывал.

— Застрелите меня, — сказал незнакомец.

Мэдлин дико вскрикнула и захлебнулась собственным криком, как если бы упала на лестнице и что-то себе сломала.

Но Гевин рассмеялся:

— О, это я вряд ли сделаю! — Как все-таки странно, думал он, держать в руках оружие, но при этом совершенно не владеть ситуацией.

— Гевин, — осторожно сказал ему отец, — ты бы лучше положил ружье на стол.

Гевин был в общем согласен с отцом и действительно с удовольствием положил бы обрез, но ему очень не хотелось, чтобы этот тип увидел, как он, Гевин, подчиняется отцу.

А незнакомец начал очень медленно подходить к нему, ничуть, похоже, не беспокоясь насчет ружья. И это, пожалуй, казалось наиболее опасным действием с момента его появления здесь.

— Эй, — сказал Гевин, — эй, вы! А ну остановитесь! Да-да, вон там. — К сожалению, голос у него почему-то звучал недостаточно уверенно и спокойно.

Незнакомец остановился в паре метров от Гевина. Они выглядели как два магнита одинаковой полярности, сдвинутые предельно близко. Казалось, можно даже увидеть в воздухе между ними изогнутые силовые линии.

— Ближе не подходите, — предупредил незнакомца Гевин.

— Гевин, осторожней, — тихо сказал ему отец, — осторожней, пожалуйста.

— Ерунда! — рявкнул Гевин.

От этих слов они оба, и Мартин, и Гевин, словно стали меньше ростом.

Незнакомец сделал какое-то еле уловимое движение, возможно, всего лишь перенес свой вес с одной ноги на другую, но Гевин отреагировал мгновенно: вскинул ружье и прицелился прямо в этого типа. Вряд ли он сознавал, на что решился, но чувствовал, что все уже случилось и теперь ничего изменить нельзя.

— Твою мать… — вырвалось у Сары. — Твою мать!..

А Гевин все целился в грудь другого человека. Раньше он иногда воображал себе нечто подобное, но ему никогда и в голову не приходило, с каким нервным напряжением и всеобъемлющей тревогой это может быть связано для него самого.