Марк Хэддон - Крушение пирса

После того как была убрана оберточная бумага и всякие ленточки, на стол подали пирог. Сложись обстоятельства иначе, они могли бы посмотреть по телевизору очередной фильм про Джеймса Бонда «007: Координаты «Скайфолл», но телевизионная антенна имелась только в столовой, а туда доступ был закрыт. В итоге в связи с отсутствием достойных отвлекающих моментов, вновь начали всплывать на поверхность события вчерашнего вечера. Когда часть членов семьи уселась играть в «Монополию», Лео и Роберт решили сходить за чемоданом Эмми и Гевина и обнаружили, что их машина, вчера кое-как припаркованная на заснеженной дороге, полностью очищена от снега, да и сама дорога чудесным образом расчищена и хорошо утрамбована. Так что уже через час «Монополия» была заброшена, а Гевин с Эмми ехали по шоссе М1 Лондон — Йоркшир; Эмми вела машину, а Гевин в полубессознательном состоянии развалился на пассажирском сиденье.

После отъезда брата Сара так громко и долго выражала свое негодование, что отец даже спросил, почему она упорно приберегала свой гнев и в итоге обрушила его на тех, кто этого совершенно не заслуживает. Разумеется, замечание отца вызвало у Сары новую вспышку гнева, и вскоре она, глубоко возмущенная, тоже отбыла, прихватив с собой Роберта, так что к восьми вечера единственными гостями в доме оказались Лео и Софи со своими детьми; но, поскольку Аня заявила, что уснуть здесь она не сможет, ее родители тут же ухватились за эту возможность и с плохо скрываемым облегчением на ночь глядя уехали к себе в Дарем.

К десяти часам Мартин и Мэдлин остались одни, понимая, что им предстоит пережить крайне неприятную и тревожную ночь. Так что следующие семь дней и ночей они провели в своем уже успевшем отсыреть дачном домике в Шропшире, и Мартин оттуда договаривался с поляком-строителем Анджеем, которому однажды пришлось буквально восстанавливать этот домик после того, как на крышу рухнула ольха, чтобы он привел в порядок их столовую, нынешнее состояние которой Мартин объяснил тем, что «один из его бывших пациентов, пребывая в расстроенных чувствах, вломился к ним и попытался покончить с собой».

Гевин и Эмми провели рождественский вечер на жестких пластиковых стульях в приемном покое отделения «Скорой помощи» больницы Западного Мидлсекса, ожидая результатов рентгена. Песню «Last Christmas» в исполнении «Wham»! они прослушали раз семь, а потом Гевин перестал считать.

В «день подарков», на второй день Рождества, он попросил своего приятеля с Би-би-си нарыть любую информацию относительно слухов о стрельбе в деревне, где живут его родители, и тот сообщил, что никаких сведений об этом не имеется. После чего Гевин решил выбросить из головы все воспоминания о случившемся.

А вот Эмми еще несколько недель преследовали страшные воспоминания (дорожка липкой застывшей крови на сырной тарелке, жуткие булькающие звуки, которые издавал оживший мертвец…), однако она видела, что Гевина случившееся, похоже, ничуть не тревожит, и понемногу тоже стала успокаиваться. Иногда ей, правда, хотелось спросить, действительно ли все было именно так, но она чувствовала, что и сама уже в этом не уверена, — явный признак того, что неприятное происшествие постепенно откатывалось в самый дальний уголок ее памяти.

Но как-то ночью в конце января Гевина разбудил выстрел из ружья, и он, открыв глаза, увидел на потолке, прямо над кроватью, свежее кровавое пятно с неровными краями — крупные капли крови одна за другой медленно падали на простыню и застывали, превращаясь в маленькие красные сталактиты. Гевин провел рукой по груди и в ужасе ощутил под пальцами… абсолютную пустоту: его легкие, сердце, желудок — все исчезло. Краем глаза он заметил какое-то движение и увидел, что в дверях стоит тот незнакомец и на нем те же камуфляжные штаны и долгополое пальто с нелепыми латунными пуговицами, на его лице сияет та же дерзкая улыбка, а в руках дымится обрез. А над головой у них на ветру, дующем с гор, плавно парит орел. И в воздухе пахнет дымом и дерьмом.

— Гевин! — Эмми изо всех сил трясла его за плечи. — Проснись! Здесь ты в полной безопасности. Пожалуйста, перестань кричать.

Вот так и началось распутывание тайны незнакомца.

Больше Гевин спать не мог и принялся читать уже начатую им книгу «Шелковый путь: новая история» Валери Хансен. В интернете он нашел подробную карту окрестностей Кашгара. И уволил графического дизайнера, который не сумел должным образом собрать и представить материалы, необходимые кинокомпании, которую Гевин создал вместе со своим другом Тони Вейцем. Утром Гевин поехал в туннель Стендедж рядом с Хаддерсфилдом, где они с Тони снимали второй сезон «Королевства Изамбарда», и ухитрился не вспоминать о своих ночных кошмарах вплоть до середины дня, пока Энни, его режиссер, не присела рядом и не заметила как ни в чем не бывало: «Слушай, что-то вид у тебя больно измученный. В объектив камеры это особенно заметно. Нехорошо». Гевин вообще считал, что Энни ведет себя слишком развязно; он бы, пожалуй, легко принял подобные отношения с мужчиной, но излишняя фамильярность в женщине его раздражала. Энни, что вполне возможно, была лесбиянкой, но они никогда не обсуждали столь интимные темы. И потом, эта особа оказалась абсолютно невосприимчивой к обаянию Гевина, что его и озадачивало, и раздражало. Чтобы не сорваться, он про себя сосчитал до трех, как ему советовал Тони, и сухо объяснил:

— Я себе на Рождество два ребра сломал. И боли у меня до сих пор довольно сильные. Так что прошлой ночью я почти не спал.

Не смог он спать и всю следующую ночь, проведенную в гостинице, хотя посмотрел какую-то серию «Хеллбоя», принял две таблетки обезболивающего и выпил три порции виски из мини-бара. Он лежал, глядя в зернистую монохромную темноту номера, слушал негромкое пощелкивание реле обогревателя и был не в состоянии отпустить от себя этот убогий мирок, понимая, что, если уснет, тот незнакомец снова может войти в комнату и убить его. Это было нечто большее, чем обыкновенный страх. Это вынырнуло откуда-то из подсознания, хотя Гевин никогда как-то не задумывался о том, что тоже обладает подсознанием. Он вообще почти никогда не заглядывал в себя, а в те редкие мгновения, когда это все же случалось, ему мало что удавалось разглядеть. Он любил бизнес, деловые отношения, веселые компании; любил решать поставленные перед ним задачи; он вообще был человеком действия. Но с недавних пор обнаружил, что где-то у него внутри, в мозгу или в душе, имеется некий жизненно важный механизм, который очень легко вывести из строя, и тогда он станет неправильно функционировать, а добраться до него и снова его наладить будет очень и очень нелегко. Гевину уже исполнился сорок один год, но он только сейчас начал понимать, что столкнулся с одной из таких проблем, какие его менее уверенные в себе ровесники пытались преодолеть еще в начальной школе Святого Алоизия, сражаясь друг с другом на краю открытой всем ветрам игровой площадки.