Юля Пилипенко - Голубь с зеленым горошком

Захватив с собой мохито в пластиковых стаканах, мы с трудом добрались до машины, невзирая на мизерное расстояние. Когда мы приехали в ресторан, где нас ждал забронированный на террасе столик, погода окончательно сбрендила. Ужин open air пришлось перенести в закрытое помещение, потому что со столов сносило тарелки и металлические приборы. Дженнаро познакомил меня с владелицей уютного заведения, которая отменно говорила на четырех языках и знала все самые сокровенные секреты итальянской кухни. Оказалось, что португальцы просто обожают поедать пиццу в сочетании с салатом, что мы, собственно, и решили опробовать. Если для Дженнаро такой кулинарный опыт был не в новинку, то я за обе щеки уплетала рукколу, закусывая вкусными треугольничками с креветками и томатами.

— А «lighthouse» далеко отсюда? — задала я вопрос, когда Дженнаро рассчитывался по счету.

— Примерно в километрах сорока. Вы еще не догадались, что это такое?

— Нет. И я нервничаю по этому поводу, — честно призналась я.

— Почему? — спросил он, открывая передо мной дверь на улицу.

— Что же это за чертовщина…

Очередной порыв ветра ударил меня с такой силой, что я влетела обратно в ресторан, натолкнувшись на стальные мышцы синьора Инганнаморте. Он крепко обнял меня за плечи и кое-как довел до припаркованного «ройса».

— Так почему вы нервничаете? — повторил он, нажимая на педаль газа.

— Просто «lighthouse» можно интерпретировать как «светлый дом» или «легкий дом». А легкий дом ассоциируется у меня с каким-то развратом.

— А поподробнее? — рассмеялся Дженнаро.

— Ну, с оргиями или чем-то таким. Вы же… — Я сделала паузу.

— Что?

— Не знаю. Вы избалованный, взрослый, уставший от жизни человек. Вдруг вам нравится групповой секс или смотреть, как кого-то мучают, или…

— Если даже и так, то что? Вас это пугает? — На секунду отвлекшись от крутых поворотов дороги, он с улыбкой посмотрел на меня.

— Меня пугает как раз другое. Меня пугает то, что я соглашусь на все, чего вы захотите или попросите. Мне кажется, что абсолютно на все.

— И вы это говорите, зная меня какую-то неделю?

— Да.

— Отчаянный ребенок, — подытожил он.

Когда мы свернули на второстепенную дорогу с указателем «Ponta do Pargo lighthouse», я наконец расслабилась и успокоилась. Вряд ли бы дом оргий и извращений так открыто рекламировался мадейрскими властями. Обогнув одинокий ярко освещенный магазинчик, «ройс» столкнулся с кромешной тьмой, на фоне которой жизнерадостно мерцали романтичные португальские звезды.

— Как же я сразу не догадалась?! — воскликнула я, когда мы приблизились к таинственному объекту под названием «lighthouse». — Ведь слово говорит само за себя! Моя голова отказывается соображать рядом с вами.

«Lighthouse» — «светлый дом», «дом света» или попросту маяк. Одинокий маяк Ponta do Pargo, гордо возвышающийся на скале под мадейрским небом и с трехсотметровой высоты отбрасывающий спасительные лучи в океан.

— Синьор Инганнаморте, так вы, оказывается, романтик, а не извращенец…

— Вы разочарованы?

Он чуть приопустил спинку сиденья и, закинув руки за голову, утонул в мягком мандариновом кресле.

— Совсем наоборот. — Я завороженно рассматривала нависшее над нами белоснежное сооружение с красной верхушкой.

— А можно как-то попасть вовнутрь?

— Официально — нет.

— Там закрыто, да?

— Думаю, что да. Мадемуазель, вы куда собрались? Там настоящая буря.

Я вышла из машины и, с трудом противостояв ветру, приблизилась к тяжелой двери, на которой висел обычный навесной замок.

— Вы правы. Закрыто, — произнесла я расстроенным голосом, когда Дженнаро ко мне присоединился. — Оттуда, наверное, сумасшедший вид…

— Вы так хотите попасть наверх?

Он небрежно коснулся замка, который звякнул, ударившись о дверь.

— Очень. Но, если я правильно понимаю, вход здесь только один.

— Поехали. — Он твердым шагом направился к «ройсу».

— Куда? Мы же только приехали!

— Вы хотите попасть внутрь или нет?

— Хочу!

— Тогда поехали.

— Но я не понимаю…

— Мадемуазель, не нервируйте меня.

Я послушно села в машину, и через пять минут мы припарковались возле маленького магазинчика, чем-то напоминавшего большой фонарик. Дженнаро о чем-то говорил по-португальски с продавцом. Я не понимала сути разговора, но через несколько минут жизнерадостный мужчина разулыбался и пошел в подсобку, оставив нас наедине.

— Куда это он?

— Сейчас вернется.

— Можно я возьму «Brisa»?

— В смысле украдете?

— Больше ничего не буду вам рассказывать. — Я театрально и как-то по-детски надула губу.

— Возьмите, только в банке.

— Она в банке еще в вкуснее?

— Почти.

Через пару минут продавец вернулся с большими канцелярскими ножницами и, посмеиваясь, протянул их Дженнаро. Поблагодарив, синьор Инганнаморте рассчитался за мой напиток, оставив португальцу пятьдесят евро. Тот долго сопротивлялся и мотал головой, но спорить с моим покровителем было совершенно бессмысленно.

Не без удовольствия потягивая волшебную «Brisa», я изо всех сил напрягала извилины, пытаясь сообразить, на какой черт нам понадобились канцелярские ножницы. Дженнаро молча остановил машину возле маяка и, игнорируя мое полнейшее недоумение, спокойно спросил:

— Вы допили?

— Еще чуть-чуть осталось… Хотите?

Он забрал у меня предложенную баночку, легонько ее потряс, в один глоток разделался с последними каплями и достал из боковой ниши только что приобретенные ножницы. Включив в салоне свет, синьор Инганнаморте, не обращая ни малейшего внимания на мое изумление, срезал с банки дно и верхушку, тем самым превратив ее в пустой цилиндр. Пережив еще один вертикальный надрез, «банка» уже походила на простую жестяную пластину, из которой Дженнаро вырезал нечто, напоминающее букву «Т». Точнее, это и была обычная буква «Т» за исключением того факта, что вертикальная составляющая уступала по длине горизонтальной части.

— Ждите в машине. — Он распахнул дверь и вышел из «ройса».

— Ну, уж нет. Шоу я не пропущу.

Мы подошли к злополучному замку, отделявшего меня от надежды приблизиться к звездному небу. Я с восторгом наблюдала, как ловкие пальцы скручивают вертикальную половинку «Т» и вставляют ее в отверстие, в которое входила металлическая дуга. Горизонтальную часть новоиспеченной «буквы» Дженнаро согнул пополам и, прокрутив несколько раз самодельную конструкцию, дождался символичного звука.

— Как… Как вы это сделали? Где вы этому научились? — Я с трудом обрела дар речи.

— Мадемуазель, это обычный навесной замок, который даже ребенок откроет с помощью банки колы.

— Но откуда вы это знаете?

— Снова вопросы. Десятки и сотни вопросов. Вы хотели внутрь — прошу.