Хантли Фицпатрик - Моя жизнь по соседству

– Привет, дорогая! Я новый и самый энергичный член предвыборного штаба твоей мамы.

Энергичный? Не то слово!

Он берет мою ладонь и пожимает, словно без моего участия.

– Это Клэй Такер, – говорит мама с трепетом, словно речь идет о Винсенте Ван Гоге или Аврааме Линкольне. Она смотрит на меня с укоризной – вероятно, из-за «папы», – но быстро берет себя в руки. – Он участвовал в проведении общенациональных избирательных кампаний. Большая удача, что он согласился мне помочь.

«В качестве кого?» – гадаю я, а мама взбивает себе прическу жестом, который иначе, чем кокетливым, не назовешь.

– Клэй, говорила же я тебе, что Саманта большая девочка.

Я хлопаю глазами. Ростом я пять футов два дюйма. На каблуках. Потом до меня доходит. Большая – значит взрослая. Слишком взрослая для такой молодой матери.

– Клэя очень удивило, что у меня дочь-подросток. – Мама только что взбила волосы, а теперь убирает за ухо непослушную прядь. – Он говорит, что я сама выгляжу как девушка-подросток.

Интересно, а про Трейси она рассказывала или пока подержит эти сведения в тайне?

– Ты такая же красавица, как мама, – говорит мне Клэй. – Так что теперь я верю.

Выговор у него южный. Перед глазами сразу встают масло, тающее на сладких булочках, и садовые качели.

– Какая чудесная комната! – восторгается Клэй, оглядывая гостиную. – В такой хочется отдохнуть после тяжелого рабочего дня.

Мама сияет. Она гордится нашим домом, постоянно обновляет обстановку, совершенствует совершенное. Клэй неспешно обходит гостиную, разглядывает гигантские пейзажи на белоснежных стенах, мягчайший – не садись, утонешь! – кремовый диван, огромные кресла и наконец опускается в одно из них. Я в шоке смотрю на маму. Ее свидания неизменно заканчиваются у порога. Хотя на свидания она почти не ходит.

На сей раз мама не смотрит на часы, не восклицает: «Господи, времени-то сколько!» – и не выталкивает поклонника за дверь. Она снова по-девчоночьи хихикает, кокетливо поправляет жемчужную сережку и говорит:

– Я кофе сварю.

Мама поворачивается к кухне, но не успевает сделать и шагу, как Клэй Такер подходит ко мне и кладет мне руку на плечо:

– По-моему, девушка вроде тебя сварит кофе сама и даст маме отдохнуть.

Я краснею и невольно отступаю от него. Вообще-то я всегда завариваю чай маме, когда она поздно возвращается. Это что-то вроде ритуала. Но чтобы делать так по чьему-то указанию… Может, я ослышалась? Мы же с этим человеком знакомы буквально несколько секунд… Обида накатывает тотчас, совсем как в школе, когда я забываю решить задачу, за которую начисляют дополнительные баллы, или дома, когда я машинально засовываю свежевыстиранную одежду в ящик несвернутой. Я гадаю, что ответить, но в голову ничего не приходит. В итоге я киваю и отправляюсь на кухню.

Пока я отмеряю молотый кофе, из гостиной доносятся шепот и смешки. Кто этот мужчина? Трейси его видела? Нет, вряд ли, раз я большая девочка. Тем более что с выпускного, состоявшегося на прошлой неделе, Трейси пропадает на теннисных матчах Флипа. Когда тенниса нет, а мама на работе, они сидят в машине Флипа. Заезжают к нам на подъездную аллею и раскладывают сиденья.

– Милая, кофе уже готов? – спрашивает мама. – Клэю срочно нужно взбодриться. Он, как охотничий пес, землю носом рыл, помогая мне.

«Как охотничий пес?» – удивленно думаю я, разливаю свежий кофе в чашки, ставлю их на поднос, разыскиваю сливки, сахар, салфетки и возвращаюсь в гостиную.

– Милая, мне чашечки хватит, а вот Клэю нужна большая кружка. Да, Клэй?

– Точно! – отзывается Клей, широко улыбаясь, и протягивает мне чашку. – Саманта, неси самую большую кружку. Я живу на кофеине. Это моя слабость. – Он подмигивает мне.

Вернувшись из кухни во второй раз, я ставлю кружку на стол перед Клэем.

– Ты полюбишь Саманту, – обещает Клэю мама. – Она такая умница! Последний семестр она занималась по программе повышенной сложности, и везде у нее самые высокие баллы. Она состоит в редколлегии школьного ежегодника и школьной газеты, была в школьной команде по плаванию… Звездочка моя! – Мама дарит мне улыбку, настоящую, которая отражается в глазах, и я отвечаю тем же.

– Саманта вся в мамочку, – говорит Клэй.

Мама поворачивается к нему и смотрит как зачарованная. Они переглядываются, мама устраивается на подлокотник кресла, в котором сидит Клэй. Эй, я что, сквозь землю провалилась? Ясно, я здесь лишняя. Тем лучше! Не поддамся соблазну вылить горячий кофе из самой большой кружки на колени Клэю. Или что-нибудь холодное на маму.

«Ответьте мне, ответьте!» – беззвучно умоляю я, набрав номер.

Раздается щелчок, но отвечает мне не Нэн, а Тим.

– Дом Мейсонов, – говорит он. – Если ты Дэниэл, то Нэн нет дома. Она на свидании с парнем, у которого член больше твоего.

– Нет, я не Дэниэл, – уверяю я. – Так это правда? Ну, что у Нэн свидание?

– Конечно же нет. Нэн повезло, что она захомутала Дэниэла. В общем, тоска зеленая, мать ее, – усмехается Тим.

– Где же она? – удивляюсь я.

– Да где-то здесь, – услужливо отвечает Тим. – Я у себя в комнате. Ты когда-нибудь задумывалась, какую роль играют волосы на пальцах ног?

Тим под кайфом. Как всегда.

– Можно мне поговорить с Нэн?

Тим обещает ее позвать, но проходит десять минут, а ее нет. Тим, наверно, забыл, что говорил по телефону.

Я вешаю трубку и буквально на миг ложусь на кровать и смотрю на потолочный вентилятор. Потом открываю окно и вылезаю на козырек.

Как обычно, у Гарреттов свет горит почти везде. Даже на подъездной аллее, где Элис, ее полуодетые друзья и несколько братьев Гарреттов играют в баскетбол. Может, там и бойфренды сестер. Сразу не определишь, они скачут как бешеные, музыка орет из айпод-спикеров, стоящих на ступеньках крыльца.

В баскетболе я особенно не разбираюсь, но, похоже, играющим весело. В окне гостиной видны мистер и миссис Гарретт. Он сидит в кресле, к спинке которого прислонилась она, и показывает ей что-то в журнале. Уже поздно, а у них в спальне, где спит и младенец, горит свет. Неужели Пэтси боится темноты?

Вдруг совсем рядом, буквально подо мной, раздается голос:

– Привет!

От страха я едва не теряю равновесие, но чувствую, как кто-то поддерживает меня за лодыжку. Потом слышу шорох: неизвестный парень по шпалерам влезает на крышу, прямо на мое секретное место.

– Привет! – снова говорит он и усаживается рядом, словно давно меня знает. – Тебя спасти?

Я пристально смотрю на парня. Это явно Гарретт, но не Джоэл. Который же он? Вблизи и в свете, льющем из моей спальни, он внешне отличается от большинства Гарреттов – стройнее, жилистее, кудри у него светлее, с желтоватыми бликами, которые появляются у темноволосых летом.