Владимир Очеретный - Незадолго до ностальгии

— Это было так весело!

— Ты хочешь сказать: я был вашим комическим персонажем?

— Нет, — не согласилась она, — я же сказала: ментальный талисман. Если хочешь: фольклорным героем, домашним гением. Да ты не обижайся — это же так мило!

— Мило, — кивнул Киш и нервно хрустнул пальцами. — А помнишь, ты хотела ещё раз встретиться? Значит, это было — что? Посмеяться?

— Ирина тоже хотела с тобой познакомиться, — нимало не смущаясь, объяснила блондинка. — Нет, у неё не было планов на тебя, — поспешно добавила она, чтобы не вводить его в лестное заблуждение, — просто ей было любопытно посмотреть на тебя вблизи. Да и сессия как раз начиналась.

— Да вы просто две маленькие сучки, — устало вздохнул он. — По крайней мере, были такими.

— Да, мы такими и были, — радостно подтвердила она, — две невероятно красивые, сексуальные и весёлые сучки! Дочки хороших родителей, умницы и обаяшки, обожающие приключения!

Ладно, проехали, заключил Киш, теперь её честь удовлетворила своё любопытство даже больше, чем могла рассчитывать, так что все могут быть довольны.

— Нет, Киш, нет! — в возбуждении блондинка села, свесив ноги с гамака. — Мы так и не поняли: зачем? Зачем твоей Варваре всё это понадобилось?

Он пожал плечами.

— Так я тебе и поверила! — не поверила она, и в этот момент в его голове выстрелило: Вера.

Имя, наконец, всплыло на поверхность, чтобы приветствовать ту, которую обозначало. При обычном разговоре Киш, несомненно, почувствовал бы облегчение от того, что внутренняя неловкость с именем устранена, но сейчас этого было слишком мало.

— Знаешь, а она очень милая, — услышал он, — твоя Варвара. Мне нравились её передачи. На радио, я имею в виду. Я ещё думала: «Молодец, Киш, такую умную жену нашёл — как раз для себя!» Почему она перестала их вести? Передачи?

Он снова пожал плечами.

— Из-за того, что вы расстались? — внезапно догадалась она. — Точно, только сейчас поняла! Слушай, а из-за чего? Мне это всегда так обидно, когда расстаются нормальные люди!..

«Она была девушкой Марка! — непрошено вспомнилась мысль, и Киш болезненно поморщился. — Она была девушкой Марка, а это значит…»

— Тебя задевает, что я говорю «твоя»? — догадалась его собеседница. — Извини, извини: зачем ей это понадобилось? У Ирины таких случаев никогда не было! Понятно, когда люди ненавидят друг друга, или когда рассчитывают получить дополнительные деньги, но здесь ничего такого не было! Ведь не было?

— Ведь не было, — подтвердил он и тоже сел.

— Тогда из-за чего?

— Понятия не имею.

Вера некоторое время молчала, глядя на него с изучающим прищуром, и вдруг он почувствовал, как она с двух сторон ухватила стопами его лодыжку и медленно подняла штанину джинсов. И медленно отпустила.

— Ты всё понял, Киш!

— Э-э?

— Хочешь, — она кивнула в сторону дома, — поднимемся наверх?

«Вот так запросто? — подумал он недоумённо. — После десяти минут разговора?»

Незамутнённый Верин взгляд, словно предвосхищая его вопрос, говорил: «Что тут такого?», и Киш вынужден был признать — в общем-то, ничего, ведь один раз у них уже было. В юности такой стремительный переход показался бы ему даже романтичным, и он не увидел бы в этом ничего предосудительного. Но, кажется, она что-то говорила о муже?

— Я стала ещё слаще, — Вера обещающе улыбнулась ему, — и ты, я знаю, тоже многому научился!

— Это да, — согласился он, стараясь быстрее одолеть внутреннюю неловкость. — Но знаешь, как говорят: «Если б молодость знала, если б старость могла»?.. Боюсь, на этот раз я тебя насмешу ещё сильнее…

— Ой-ой-ой, не прибедняйся!

— А как же муж?

— За это можешь не переживать: муж на Ностальгии, спокойно объяснила она. — Мы не виделись уже два с половиной месяца. И у меня за это время никого не было! — последняя фраза, по-видимому, содержала особый смысл, и было непонятно, Вера то ли хвастает, то ли жалуется.

— На Ностальгии? — Киш посмотрел на неё с любопытством. — И что он там делает?

— Как что? Работает. Я тоже там работала — пол год а и потом ещё год. Мы там и поженились. Это было очень романтично — Серебряный век, декаданс, конные экипажи!.. Но потом беременность, ребёнок, а там медицина столетней давности. Сам понимаешь, мы не могли так рисковать, но и прерывать такой выгодный контракт он не мог. Поэтому он там, я тут, и вообще… Ну что — идём?

— Конечно, нет!

— Ты меня не хочешь? — поразилась она, глядя на него во все глаза, и тут же решительно отвергла: — Не может быть!

— Конечно, не может, — согласился Киш, — таких женщин, как ты, невозможно не хотеть. Ты стала настоящей секс-бомбой. Сразишь любого. Давай, так и будет считаться: я очень тебя домогался, но ты меня отшила?

— Почему? — не поняла она.

— Ну как почему? — вздохнул он.

Потому что она замужем и очень любит своего мужа. Потому что слова «семья», «верность» и разное там «совет да любовь» для неё не набор пустых звуков. Потому что, если в спальне ему вдруг захочется рассказать о роли этрусков в становлении римской государственности, они пропустят весь праздник. Только на таких условиях он согласен.

Вера казалась озадаченной.

— Знаешь, для меня слова «брак» и «любовь» действительно не пустой звук, — принялась объяснять она. — И я очень люблю своего мужа, но здесь же нет ничего такого! Я — молодая женщина, он — молодой мужчина, у нас есть потребности. Мы с ним это оговорили и решили, что можем пойти на это. Это временная мера, мы не придаём ей большого значения. Просто временная мера, пока мы живём на расстоянии. Да и раньше у нас это случалось — кому как не тебе это знать?

— Ты хочешь сказать: тот твой молодой человек, который был ещё тогда, он и есть твой муж? — почему-то поразился Киш.

— Ну да, а кто ещё?

Что бы там Киш себе о ней ни думал, она — однолюб, сообщила Вера. Однолюбка. Муж — первый и главный мужчина, все остальные — только дополнение, делающее жизнь ярче и вкуснее. Они как специи, которые дополняют основное блюдо.

Киш почувствовал себя зажатым между собственным желанием и напором Веры. Интересно, какой ход использовала бы здесь Варвара?

— А как же Марк? — ухватился он за соломинку. — Это же его день рождения. Неловко прийти на праздник и получать подарки вместо виновника торжества. И вы так красиво танцевали…

— Марк? Ты что! — возмутилась Вера. — Толя мне как брат, я же не извращенка! — она наклонилась к нему: — Киш, посмотри мне в глаза, пожалуйста!

Он разглядел смеющиеся зрачки её зелёных глаз, немного веснушек и влажную розовую улыбку:

— Ну?

— Я тебя сейчас возненавижу, — почти ласково пообещала она, — ты хочешь этого? Я ему предлагаю себя, а он читает мне мораль и пытается вместо себя подсунуть кого-то другого, словно я тащу его в камеру пыток! Как я должна реагировать?